Рыбалка

– Бросай сетку, – и отважно кинулся на выручку тонущему.

Помочь человеку, который больше тебя в два раза, оказалось непростой задачей. Кое-как, прикладывая неимоверные усилия, аспирант дотолкал огромного детину до скалы и тот смог ухватиться одной рукой за выступ, второй по-прежнему крепко держа бредень.

– Брось, дядя, потонем же! – умолял Сёмочкин.

– No pain, no gain (нет труда – нет рыбы. англ.), – коротко ответил громила.

Поняв, что нужны дополнительные усилия, в дело включился Анатолий Иванович, он нашел взглядом тромбониста, стоявшего на берегу, и заорал так, что галька с берега осыпалась в речку.

– Нимнихер, вынь руки из кармана! Распутывай бредень, «язык» за камни зацепился.

Несчастный Авраам от неожиданности чуть не посыпался в реку вместе с галькой, но команду выполнил незамедлительно, достал руки откуда велели, и рванул в реку.

Общими усилиями кризис удалось разрешить. На пляж тяжело выходила снасть. «Язык» был забит рыбой, не меньше десяти голавлей сверкали на солнце серебром чешуи. Радости рыбаков не было предела, они обнимались, целовались и даже водку допили вместе.

Между тем солнце миновало половину своего небесного дневного пути и настало время выезжать в обратном направлении. Сборы были недолгими, и вот уже компания прощалась на перроне станции Дружинино.

– Ну что, понравилось вам в наших краях, ребята? – поинтересовался сотрудник МЧС.

– Да, было неплохо, – нейтрально начал ботаник, но тут же был прерван бурной речью друга.

– Все было отлично!! Рыба – во! (большой палец вверх). Надеюсь скоро на свадьбе гулять будем. Эх оторвемся… Самогон не забудьте привезти, вы такие классные мужики, я по вам буду скучать, – на этой фразе он резво заскочил в двери подъехавшей электрички.

– Здоров друг твой на халявку-то. Фамилия у него смешная, как ему с ней живется? Сложно поди? – прищурившись прокомментировал уход музыканта Анатолий Иванович.

– Да он-то ладно, – с сочувствием в голосе начал Женя, – а вот сестра его, на два года младше, тоже в консерватории учиться – вокалистка. Вот у неё проблемы куда как серьезнее. Недавно заболела она – с горлом что-то. Ей даже операцию делали, потом в больнице лечили. Только вот она лекарство какое-то отказывалась принимать, то ли горько, то ли больно, может дорого, ну и дело с уговорами до главного врача дошло. Тот пришел к ней в палату и громко так, строго, говорит: «Софья Нимнихер, положи под язык и рассасывай, рассасывай». До сих пор все со смеху умирают, когда эту историю пересказывают. И на концертах особо рьяные «поклонники» теперь вместо «браво» ей кричат: «Рассасывай! Рассасывай!».

– Не повезло, девчонке, ну, ничего, замуж выйдет все поменяется, – обнадёжил будущий Сёмочкин тесть, при этом он крепко прижал ботаника к себе, обхватив огромными ручищами, – Ну, а ты смотри там у меня. Дочь мою любишь?

– Люблю, – сдавленно прошептал несчастный.

– Давай к осени свадьбу сыграем.

– Угу, – обреченно произнёс бедующий зять.

– Добро пожаловать в семью, сынок!

Скупая слеза огнеборца оросила макушку аспиранта, тот в свою очередь зарыдал навзрыд.

– Пода наомад, чангаш баромад (стая еще не пришла, а пыль уже поднялась, – тадж. поговорка), – выдал загадочную фразу Сергей Иванович,

– Чего это он? – напрягся Женя.

– Не обращай внимания, он сейчас таджиков-работников возит, вот и нахватался от них, бедолага… Ну, давай, счастливого пути, родственник… – сказал отец Эллочки и поцеловал ботаника в лоб.

Александр Л

29.06.2019.