Змеиная ферма

В конце концов он попросил их в ближайшее время не покидать город, сверил номера мобильных телефонов с теми, которые значились в протоколе, и кивком головы отправил восвояси. Николай, удививший Ольгу своей пассивностью во время разговора – он сам не задал офицеру ни одного вопроса о ходе расследования – покорно поплелся к выходу. Растерянная Ольга – вслед за ним. Неужели правда, что до иностранцев тут никому нет никакого дела? И мужа никто не будет искать по-настоящему?

Она обернулась, чтобы еще раз взглянуть на следователя. Хотелось сказать ему что-нибудь убедительное, попросить, потребовать – ну как же, среди бела дня пропал человек, молодой, здоровый – и ничего… Но он уже сам шел ей навстречу. Снял темные очки, она увидела умные внимательные глаза, чуть прищуренные от постоянной работе на солнцепеке.

– Мы будем искать, – убедительным тоном произнес офицер. – Есть зацепки, нужно поработать. Ждите от нас информации.

Он ответил на так и не прозвучавший вопрос. Ольга быстро пошла к выходу.

На выходе стоял шум и гам. Кучка молодых девчонок в коротких юбках атаковала приемную. Как поняла Ольга по нескольким громко выкрикнутым фразам, это были танцовщицы, нелегально работавшие в местных стрип-клубах. И теперь их собирались выслать из Паттайи за работу без разрешения. Здесь же стоял хмурый мужик лет сорока – по-видимому, их работодатель. Время от времени девицы показывали на него, обращаясь к дежурному офицеру. Работодатель жевал жвачку и явно не собирался вмешиваться в ситуацию.

Курортный город жил по своим законам.

Чтобы добраться до змеиной фермы, размещенной практически вне города – на улице Сухкумвит напротив плавучего рынка – Винаю необходимо было сменить два общественных такси – сонгтео. Один сонгтео от отеля до улицы Сухкумвит, и второй белый сонгтео до змеиной фермы. Проще было использовать водителя на мотобайке, но такое путешествие по улицам Паттайи – всегда рискованное приключение. Эти водители не в меру азартны и лезут в самые маленькие щели – приходится самому следить за дорогой и сдерживать их пыл. А Винаю нужно было по дороге как следует поразмышлять о том, зачем, собственно, он сейчас прётся на эту ферму и правильно ли то, что он собирается сделать.

На его попечении оказался белый человек – фаранг. Так сложились обстоятельства. Человек, попавший в беду. Можно, в конце концов, вернуть фаранга его жене и друзьям. И не заморачиваться. Но что-то, какое-то шестое чувство подсказывало Винаю, что эту будет неправильно. В крови белого человека был не просто яд. В его крови была растворена чья-то ненависть. Кто-то хотел его смерти.

А еще – играло свою роль обыкновенное человеческое любопытство. Хотелось узнать фаранга поближе. В этом он ничем не отличался от любого жителя Таиланда – и прекрасно отдавал себе в этом отчет.

У тайцев нет предубеждения по отношению к жителям Запада, что ощущается у многих других азиатских народов, переживших колониальное рабство. Тайцы никогда не были под чужеземным гнетом и считают европейцев равными себе. Но при этом они всё равно остаются людьми из другого мира. В провинции родители показывают европейских туристов своим детям, а те стремятся подойти поближе, чтобы лучше рассмотреть. Некоторые даже хотят прикоснуться к ним – «на счастье». Тайцев восхищают люди с бледным цветом кожи, но они суеверно побаиваются темнокожих («керк») людей. Поэтому темнокожим туристам гораздо сложнее завоевать расположение и уважение тайцев.

Для тайцев фаранги очень интересны, поскольку странно себя ведут. Они внимательно наблюдают за иностранцами, ожидая необычных поступков или слов. Этого уже не заметишь на популярных курортах – туристов так много, что они перестали вызывать интерес у местных жителей.

В самом слове «фаранг» нет ничего негативного, это ни в коем случае не ругательство. Говоря «фаранг», местные имеют в виду человека, который обладает статусом, деньгами и может превратить жизнь в праздник.

При этом тайцам и в голову не может прийти, что существует или может существовать культура, отличная от той, которая привычна для них. Что может существовать другая система ценностей, отношений, межличностных контактов… Никто никогда не переубедит тайца, что внутреннее намного важнее внешнего.

Впрочем, и в традиционном тайском мировоззрении много хорошего. В приоритетах – доброжелательность, вежливость, неконфликтность, уважение к родителям, готовность делать только то, что нравится. Да много можно ещё плюсов найти, если непредвзято взглянуть на азиатские ценности.

Вот сейчас у него, у Виная, есть возможность помочь человеку другой страны, другой культуры, просто другого мира. Чем это обернется? Кто знает. Но вернуть его сейчас обратно в мир фарангов – это всё равно что опять сбросить с катера.

И еще одно двигало Винаем. Этот стимул о пытался задвинуть в глубину сознания, но совсем там раствориться он не мог. Для Виная оказавшийся в беде фаранг мог стать, грубо говоря, подходящим «подопытным кроликом». Змеиная ферма, куда его не спеша везло такси, для молодого тайца была еще и рабочим местом. Здесь выпускник медицинского факультета Бангкокского университета проходил что-то вроде стажировки. Программа, в которой он участвовал, касалась прежде всего разведения змей. Но косвенно – и лекарств, которые получают из змеиного яда.

Интерес к змеям проявился у Виная еще на младших курсах. Собрал целую библиотеку о них в крохотной комнате студенческой общаги. Но тогда разработка методов промышленного выращивания рептилий представлялась экстравагантным увлечением энтузиастов одиночек. И вдруг – рывок, всплеск интереса к змеиной теме во всей Юго-Восточной Азии. Во Вьетнаме на фермах содержат около 200 тысяч змей; в Лаосе, где первая змеиная ферма появилась в 2001 году, производят 70 тысяч питонов в год. Сначала только подращивали изъятых из природы животных, затем весь их жизненный цикл стал проходить в неволе.

На змеиной ферме в Паттайе никого и никогда не разводили (кроме туристов…). Все змеи, которых можно было там увидеть, были пойманы в дикой природе. А уж там их было – завались! Об этом изобилии говорят даже географические названия отдельных районов страны. Например, земля, на которой построен один из крупнейших в мире международный аэропорт Суваннапум, называется «Болото Кобр». По информации «из достоверных источников», большинство кобр на змеиную ферму поступало именно из этой местности.

Всё изменилось после открытия китайских ученых. Они создали аттрактанты – вещества, «обманывающие» таких специализированных хищников, как змеи. Дело в том, что одни виды рептилий потребляют только ящериц, другие – преимущественно мелких грызунов, третьи предпочитают крупных насекомых и т. д. К тому же в природе змеи интересуются только живой добычей. Эту-то специализацию и удалось преодолеть китайским змееводам. Они подобрали специфические (особенные для каждого вида и даже для особей разного возраста) запахи пищи и тем полностью изменили естественные пристрастия змей к пище, обманом заставили их есть совершенно не свойственный корм. В результате этого ноу-хау себестоимость выращивания змей снизилась на 60–65 %.

Открытие соседей заставило зашевелиться и тайских «змееведов», лидером стал столичный университет, где уже подбирался к диплому Винай. Тайцы добавили своё ноу-хау – тщательно подобранный температурный режим содержания. Он не только минимизировал энергетические затраты животных, но и – что главное – позволил выращивать змей без обычного для здешних видов периода зимнего покоя. В результате весь цикл от вылупления до достижения товарного размера сократился примерно на 10 месяцев и составляет немногим более года.

Винай стал одним из заметных участников программы, а ферма в Паттайе – чуть ли не вторым домом.

Сама ферма до последнего времени удивляла своей непритязательностью. Никакого ультрасовременного оборудования, хайте-ка там или экзотики какой – ничего от XXI в. Все очень просто, без изысков, дешево. Внешне – унылый складской комплекс: ряды длинных низких побеленных строений с крошечными окошками. Эти строения – мельче обычных террариумов для змей и могут быть по-разному соединены друг с другом. Это здорово экономит место: в одном кубометре помещения благодаря ячеистому принципу расположения можно разместить до 50 змей! Дверцы клеток со смертельно ядовитыми питомцами «запираются» незамысловатыми деревянными вертушками. Бетонный пол и побеленные стены. Ничего красивого, все предельно рационально и экономно. В комплекс фермы входили также административные строения, цех по производству комбикорма, бойлерная, инкубаторная. Святая святых искусственного разведения пресмыкающихся – инкубатор – тоже поражал предельной простотой. В этом помещении, похожем на карцер, огромная печь поддерживает строго заданную температуру. На полу стоят большие пенопластовые коробки (в такие упаковывают бытовую технику), прикрытые тряпьем и свежей листвой. А внутри, в рыхлом субстрате, – ряды яиц с белой кожистой оболочкой.

Оживление здесь возникало только в часы заезда туристических групп – белокожие и китаёзы пялились на пресмыкающихся, фотографировались, смотрели непритязательное представление, обязательно находилось несколько человек, готовых за приличные деньги съесть живую змею или выпить полстакана змеиной крови. Ни пользы, ни вреда им это не приносило, а материальное благосостояние сотрудников немного повышалось. В остальное время здесь шла рутинная работа.

Винай имел прямое отношение к вершине этой пирамиды – «змеиной терапии». Она заключается в приеме курсами сильно разбавленного змеиного яда. Благодаря тому, что он сильно разбавлен, исключается опасность отравления и нежелательных побочных эффектов. Тайская медицина научилась использовать яды более тридцати видов змей. Применение ядотерапии эффективно при таких заболеваниях, как аллергия, мигрень, рассеянный склероз, болезнь Альцгеймера, тик в ногах, состояние после инсульта, желудочно-кишечные заболевания, нейродерматит, заболевания обмена веществ (сахарный диабет и нарушения жирового обмена), нарушения потенции, болезненные симптомы в климактерический период.

Бронхиальная астма и гипертония, ишиас, межреберная невралгия, – с помощью этой терапии можно помочь людям, страдающим различными хроническими заболеваниями. Кроме того, яд змеи успешно справляется с заболеваниями опорно-двигательного аппарата: остеохондрозом, полиартритом, различными последствиями травм.

Команда, в которую входил Винай, работала над лекарством, которое должно было помогать иммунной системе человека, выведению из организма вредных для него веществ, очищению крови и других внутренних жидкостей. Основой его должен был стать Сур Тан Ван – змеиный желчный пузырь. Биостимулятор иммунной системы, антиоксидант. Изготовлен из желчи кобры. По прогнозам, он должен был давать эффект при лечении язвенной болезни, желудочно-кишечных заболеваний, циррозе печени, при расстройствах эндокринной системы, ослаблении иммунных механизмов.

Организм фаранга, отравленный неизвестным веществом, мог стать отличным испытательным полигоном.

Впрочем, если это средство вызывало вопросы, то другое – уже проверенное – наверняка должно было помочь в данном случае. Джу Джунг Тан – лекарство для снятия напряжения и нормализации сна. Укрепляет нервную систему, снижает психическое напряжение и нормализует сон естественным образом, не вызывая привыкания.

Поморщившись от цинизма собственных размышлений, Винай вышел у железной ограды фермы. Оставалось договориться с ее директором и доставить сюда неподвижного больного. Храм – не самое подходящее место для фаранга.

Ольга присела на террасе, спрятавшись от прямого солнца: подруга запаздывала, придется немного подождать. Пробки на улицах Паттайи были непредсказуемы, городские власти любили неожиданно раскопать какой-нибудь участок, снизив его пропускную способность до одного ряда. Эту единственную лазейку то и дело блокировали шустрые мотоциклисты, и коллапс был обеспечен.

В центре террасы на деревянных скамьях сидели туристы и, свесив босые ноги в теплую воду, получали педикюр рыбками. Каждая пара ног приносила хозяйке 100 бат (втрое больше в рублях) за четверть часа. «У меня тысячи рыб в трех танках» – любила похвалиться хозяйка, указывая на прямоугольные аквариумы, размером с ванну. Можно было присоединиться, но Ольга как-то мало вверила в полезность этой процедуры. Она рассматривало такой «педикюр» как милый аттракцион, не приносивший ни пользы, ни вреда. Организаторы «Fish Spa» предлагают совать свои конечности и туловища в большой аквариум с множеством мелких рыб и позволять им нежное нападение на кожу. Беззубые рыбы не кусают живую плоть. Вместо этого они сосут и поглощают ороговевшие частички кожи и нездоровую кожу, производя водный пилинг. Рыбки с аппетитом набрасываются на «лакомство», тем более, что кожа, после размягчения в воде, им легко поддается.

Ценители гладких пяточек проводят за процедурой педикюра рыбками по 15 и более минут, расслабляясь и отдыхая.

Ольге не нравился сам процесс: контакт с рыбкой она ощущала как укол иголкой или укус комара.

У входа на террасу притормозила авто, через минуту Ольга уже обнималась с подругой Тамарой – энергичной худощавой женщиной в ярко-красной футболке и синих бриджах. Со вкусом у подруги всё было в порядке!

– Сейчас, мешки занесу – и поговорим! – заверила Тамара.

Она сама ездила за кормом для рыбок на другой конец Паттайи – там было подешевле, в таком хозяйстве надо было учитывать каждый бат. Муж, Виктор, целый день проводил в гараже в центре города: он организовал аренду мотобайков. Приезжал вечером, весь чумазый и пропахший бензином. Тамара шутила, что может сэкономить на корме: просто кинуть раздетого мужа в бассейн, а рыбки его обглодают и наедятся на месяц вперед.

Они сели в гостиной, утонув в проваливающихся креслах цвета апельсин – такие быстро вошли в моду в русскоязычных домах.

– Ну что, – атаковала подруга с ходу. – Что говорит следователь?

– А что он может сказать? – вздохнула Ольга. – «Будем искать», «ждите информации» … У них там сумасшедший дом.

Тамара сама вошла в роль следователя.

– А ты правда ничего не видела, не слышала? Ну, может, какой-то крик? «Помогите» там… Или…

– Нет же, ничего, – Ольга пожала плечами. – Я вообще отключилась, расслабилась. Они же за мысом были, вообще ничего не видно. И довольно далеко.

– А где были эти ваши помощники, мальчишки? – Тамара не выходила из роли.

– Еще дальше, они в рощу ушли, в тень.

Тамара опустила глаза, как будто собираясь начать новую атаку вопросами. Спросила без первоначального напора, осторожно.

– А этот ваш Николай – как он тебе показался, когда вернулся к берегу?

– В каком смысле?

– Ну как… Был напуган? Был разозлён? Вообще, адекватный был?

Ольга задумалась. Поведение Николая она не анализировала, поглощенная собственными переживаниями от потери. Как он выглядел? Нет, только не напуганным. Он скорее был на чем-то сосредоточен. Тогда подумала – на том, как быстрее справиться с ситуацией, организовать поиски. Пожалуй, полностью себя контролировал, держал в руках. Это она растерялась, заметалась по берегу, зачем-то стала звать мальчишек – хотя было ясно, что они ничем не помогут. А потом он уверенно давал объяснения полицейскому, усадил его на катер, повез на место происшествия.

Тамара по-своему оценила паузу, закивала.

– Ладно, можешь не говорить, у тебя свои переживания. Я тоже помолчу, баба – дура. Хочешь знать мнение Вити?

Виктору Ольга доверяла, он внушал уважение – спокойный, сдержанный, уверенный в себе, немногословный. С Тамарой, экспрессивной, говорливой, немного суетливой, они были как две стороны одной медали «За покорение Таиланда». Это он выбрал для жены такой экзотический бизнес: фиш пилинг. Не поленился съездить на остров Пхи-Пхи, где он зародился. Привез беззубых Гарра Руфа, которых используют в большинстве салонов и называют «рыбка-доктор».

– И что Виктор? – осторожно спросила она, чувствуя, что ничего хорошего не услышит.

– Витя прямо сказал: ты присмотрись к этому вашему Николаю. – Тамара развела руками. – Мутный он какой-то, мы тебе это уже говорили. И история мутная. Я понимаю – институтские друзья, то сё… Знаешь, здешний климат меняет людей. И очень сильно. Дело твоё, но я бы и полицейским сказала: проверьте того, кто был в катере.

Тамара обвела взглядом свои владения, громко прокричала:

– Так, заканчиваем сеанс, будем ультрафиолетить!

Вновь повернулась к Ольге.

– Рыбки наелись, и мы пожрём. Я тут кое-что из «Лотуса» привезла!

У Ольги вдруг полились слёзы, да так, что можно было сразу заполнить полбассейна. Тамара приобняла подругу.

– Тихо, тихо! Ещё ничего неизвестно! Сейчас от тебя многое зависит. А мы с Витей поможем, если что.

Для очередного совещания полицейских города мэрия выделила свой зал. Ждали командира полиции региона генерал-лейтенанта Джитхи Родбангуанга. Он должен был рассказать о проекте «Зона безопасности», цель которого – сделать Паттайю более безопасным местом.

Офицер Сомчай Вонграт прибыл в мэрию заблаговременно. Хотел занять удобное место – не слишком близко к трибуне, с которой должен был выступать гость, и не слишком далеко, чтобы быть на всякий случай в поле зрения начальства. Сомчай вообще предпочитал всё делать заблаговременно, правда, специфика службы постоянно опрокидывала эту привычку.

Генерал появился в зале ровно в 16.00, как и было обещано. Начал с тезисов, абсолютно бесспорных, но и далеко не новых. Все побережье курорта станет территорией особого внимания полиции, чтобы обеспечить спокойный отдых туристам. Кампания безопасности включает в себя увеличение числа патрулей, которые будут дежурить на Walking Street, Beach Road, на Пратамнак Хилл и на всех пляжах города. Офицеры должны быть готовы прийти на помощь иностранным туристам, попавшим в трудное положение.

Еще в декабре, с пиком высокого сезона, Walking Street – главная прогулочная улица города, была объявлена «зоной безопасности. И за полтора месяца – всего два случая карманных краж были зафиксированы полицией, плюс проникновение в номер отеля. Назвать это «разгулом преступности» язык бы ни у кого не повернулся. Так что выступление генерала скорее напомнило холостой выстрел.

Начальник полиции Паттайи полковник Апичай Кробпеч выступил более конкретно. Он напомнил о грабителях, которые срывают золотые украшения с граждан. За полтора месяца полиция зафиксировала 10 фактов, когда с туристов преступники сорвали золотые цепочки. Трое грабителей были арестованы, личности еще троих идентифицированы, оставшиеся 4 случая пока не раскрыты.

Также в фокусе полиции – карманные воры. Большинство преступлений такого рода совершаются трансвеститами. Буквально за пару дней до совещания благодаря помощи тайских граждан полиция задержала карманного вора. В момент, когда он пытался вынуть портмоне из кармана бельгийского туриста, пассажир «тук-тука», где это происходило, крикнул «вор» на тайском языке. Прохожие остановили преступника и задержали его до приезда полиции.

«Наша основная задача – обеспечить спокойный и расслабленный отдых тайским и иностранным туристам. Достигнуть этого нам поможет борьба с преступностью, в том числе и с международной, и слаженные совместные действия всех подразделений полиции на Восточном побережье», подвел итог встречи командир региона.

В принципе, всё было сказано вовремя и по делу. Не коснулись одной темы, которая занимала офицера Вонграта больше всего. Самые опасные преступления – с тяжкими, порой необратимыми последствиями – совершались теми, кто избрал Таиланд постоянным местом жительства, не просто отдыхал тут, а пустил корни и даже завел бизнес.

Только что офицер закончил разбираться с поножовщиной в ресторане. Выходцы из России не поделили ресторанный бизнес. Именно в часы дежурства Сомчая поступил сигнал с улицы Паттайя Парк о нападении с ножом. Мужчина нанес ножевое ранение в живот женщине в её собственном доме.

На месте происшествия, на втором этаже гестхауза «Чеширский кот», Сомчай обнаружил раненую женщину. Ею оказалась 36-летняя гражданка России Жанна Гринберг. Вместе с супругом пострадавшую увезли в Паттайя Мемориал госпиталь, не дожидаясь прибытия скорой помощи. В больнице выяснилось, что ножом были повреждены внутренние органы, так что женщине провели срочную операцию.

Тут же на месте был задержан нападавший мужчина, также гражданин России, долгое время проживающий в Паттайе, 60-летний Олег Мартынов. По словам свидетелей, он находился в сильном алкогольном опьянении и вел себя агрессивно по отношению к потерпевшей, а затем и к сотрудникам полиции.

У Мартынова был изъят нож, которым он нанес удар своей жертве, затем задержанного доставили в полицейский участок.

По словам потерпевшей стороны, накануне Олег Мартынов неоднократно угрожал физической расправой семье Жанны, в том числе её 7-летнему сыну. Конфликт возник между соседями на фоне бизнеса, стороны проживают на одной улице, напротив друг друга, и ранее совместно владели гестхаузом «Чеширский кот» и кафе под названием «Сыто-Пьяно». Год назад Мартынов продал гестхауз «Чеширский кот» супругу Жанны Гринберг, однако постоянно вмешивался в управление проектом, на фоне чего и возникли разногласия.

За несколько дней до происшествия Гринберг подала заявление в полицию Паттайи об угрозах в адрес её семьи. Женщина собиралась судиться с бывшим партнером по бизнесу, но не успела довести дело до конца, получив от оппонента ножевое ранение в живот.

Очевидно, что мера наказания за нападение с ножом будет суровой. При этом все знакомые русского, которых опросил офицер Комрат, отзывались о нем как о добром и очень спокойном человеке, помогавшем всем окружающим. Что толкнуло рассудительного мужчину напасть на женщину с ножом?

И вот новое дело, которое не выходило из головы. Исчезновение русского, совладельца аптеки народной медицины. Упал с катера. Попал под скутер. Странное совпадение. На берегу отдыхала жена, тайские бои… Никто ничего не видел. Единственный свидетель – друг и компаньон исчезнувшего. Что-то в его поведении сразу насторожило опытного полицейского. Он успел опросить и мальчишек, сопровождавших фарангов. Те ничего не смогли рассказать. Сообщили, правда, что нанимавший их русский был каким-то нервным, всё время на них кричал, был недоволен. Видеокамер, конечно, на острове не предполагалось. Однако! Не может живой человек исчезнуть без следа. Кто-то обязательно должен был что-то увидеть. А увидев – кому-то об этом рассказать.

Капитан Вонграт заказал биллинг – распечатку телефонных звонков, сделанных в районе этого мыса в те часы, когда пропал русский.

Если следствие заходит в тупик— никаких весомых улик на месте преступления не обнаружено, а показания свидетелей не приносят пользы, – стражи порядка делают запрос в суд. Сообщают судье номер уголовного дела и просят дать разрешение «просканировать» злополучное место. То есть выяснить, какие номера мобильных телефонов находились в данном квадрате в момент преступления.

После визы суда запрос передается в Бюро специальных технических мероприятий. Оттуда приходит карта с номерами телефонов, а также сименами их владельцев.

По расчетам Вонграта, карта должна была ждать его в полицейском управлении. Что-то подсказывало капитану, что он найдет там ниточку, за которую можно будет потянуть. А может быть даже и дернуть.

Офицеры, переговариваясь, потянулись к выходу. Капитан козырнул трибуне и тоже поспешил вернуться к делам. Бесследное исчезновение? Такого еще не было в Паттайе. И не будет, пока он исполняет свои обязанности.

Глаза никак не хотели открываться. Пальцы – шевелиться. Колени – сгибаться. Зато с бешеной скоростью в мозгу проносились мысли, картинки, обрывки фраз… Но хотя бы это радовало: по каким-то внутренним ощущениям, он пролежал как бревно несколько дней, не понимая, что происходит вокруг, что вообще тут делают с ним под странной полупрозрачной крышей. Справа от себя он увидел капельницу. Из небольшой емкости прямо в вену медленно поступала бурая жидкость. Сразу вспомнилась больница, где его лечили от ковида. Утро там начиналось с капельницы. Только жидкость была другого цвета – прозрачная. Почему-то вид капельницы успокоил.

В поле зрения возник щуплый таец в простой майке и замызганных шортах. Встретившись взглядом с Константином, улыбнулся, закивал головой, произнес что-то успокаивающее на своем певучем языке.

– Что это за место? – мобилизовал Костя свой небольшой запас тайской речи.

– Хорошее место, очень хорошо! – еще шире улыбнулся таец. И протянул лежавшему стакан с напитком зеленоватого цвета. На стакане была привычная и успокаивающая надпись Coca Cola. Пить не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Но он заставил себя приподняться и приоткрыл рот, как тайская жаба на сувенирном прилавке.

Было ясно, что для общения ни на каком языке он не созрел. Оставалось попытка хотя бы привести в порядок разбегающиеся мысли.