Утомленные вином

Суд был недолог: и Катерину, и ее сводницу казнили в Тауэре 12 февраля 1542 года.

Желая впредь застраховать себя от неприятных ошибок при выборе супруги, Генрих VIII обнародовал неблагопристойный указ, повелевавший всем и каждому в случае знания каких-либо грешков за королевской супругой до ее брака немедленно доносить королю.

Второй пункт обязывал каждую девицу, в случае «избрания ее в супруги его величества короля английского, заблаговременно исповедоваться ему в своих минувших погрешностях, ежели таковые за нею водились».

– Теперь нашему королю остается жениться на вдове! – шутили в народе.

Генрих так и сделал и пред отбытием в армию, в феврале 1543 года, женился в шестой раз на Катерине Парр, вдове лорда Летимера, женщине, пользовавшейся репутацией безукоризненной.

Женщина умная, Катерина Парр втайне благоволила лютеранам и была дружна с Анной Эскью – запытанной королем за ее отзывы о религии.

На престол шестая жена Генриха VIII не выказывала никаких умыслов, так как, женясь на ней, король дал права законных дочерей Марии и Елизавете, объявив наследником своим принца Эдуарда.

Строгая и самоотверженная Екатерина Парр попыталась ограничить короля в еде и питье, рискуя при этом жизнью.

Увидев в очередной раз увидев на своей тарелке овощи, а в кубке – воду, Генрих составил указ, в котором обвиняет королеву в ереси.

Екатерина вымаливает прощение, и отныне никто не мешает королю ужинать целым поросенком, запивая его тремя-четырьмя литрами вина.

Коненчо, такой образ жизни не прошел даром, и к моменту своей смерти, в 1547 году, Генрих был разрушен не только психически, но и физически: у него эпилепсия, галлюциноз, цирроз печени и подагра.

Его живот был столь огромен, что король не мог ходить самостоятельно, и последние пять лет его возили в кресле.

Попыталась жена образумить короля касательно вопроса религиозного и душевно желала, чтобы вместо безналичия в делах церковных Генрих VIII остановился на учении Лютера.

Оплакав казнь своего друга, Анны Эскью, Катерина Парр приступила к делу обращения короля в лютеранизм, дерзая вступать с супругом в богословские диспуты.

В одну из подобных бесед Катерина уже слишком явно высказалась за аугсбургское исповедание, на что король с адской иронией заметил ей:

– Да вы доктор, милая Китти!

И немедленно по уходу супруги Генрих вместе с канцлером составил против нее обвинительный акт в очередной ереси.

Друзья предупредили Катерину о готовящейся грозе, и королева своей находчивостью спасла голову от плахи.

На другой же день она, придя к мужу опять, затеяла с ним диспут и, постепенно уступая, сказала:

– Мне ли спорить с Вашим Величеством, первым богословом нашего времени? Делая возражения, я только желаю просветиться от вас светом истины!

Генрих, нежно обняв ее, отвечал, что он всегда готов быть ее наставником и защитником от злых людей.

Будто в подтверждение этих слов на пороге показался канцлер, пришедший за тем, чтобы арестовать королеву.

– Вон! – крикнул король. – И как ты смел прийти? Кто тебя звал? Мошенник!

Великий король вообще был неразборчив в выражениях.

Точно таким же неразборчивым он оказался и в выборе жен.

За исключением Екатерины Арагонской и Иоанны Сеймур, король английский не обрел в своих женах того высокого идеала чистоты, женственной прелести и кротости, которой он так упрямо добивался.

Может быть, именно поэтому он предавался безудержному пьянству.

Может, Генрих VIII был не такой уж злой, как его малюют?

Просто очень влюбчивый? А влюбленность и страсть, как известно, приходят и уходят.

И кто знает, вполне возможно, что добрая и любящая женщина могла бы исправить этого человека, но такой он не нашел.

28 января 1547 года горький пьяница и истребитель жен испустил последний вздох на руках своего клеврета Кренмера и попросил похоронить его в Вестминстерском аббатстве рядом с Иоанной Сеймур.

Последними словам короля были:

– Монахи! Монахи!

Повинуясь исключительно своей похоти, Генрих VIII казнил 72 тысячи человек, отправил на эшафот всех друзей и единомышленников и заставил страну сменить религию.

Тем не менее, в народных памфлетах его называли, прежде всего, Пьяницей и Чревоугодником и только потом – душегубом и развратником.

Князь Владимир: «Руси есть веселие пити…»

Как известно из истории, князь Владимир, узнав о том, что Коран запрещает пить вино, сразу же потерял интерес к исламу.

– Руси есть веселие пити, не может ее без того быти, – только и сказал он.

Но также понятно и то, что речь шла отнюдь не о пагубной привычке и тяжком похмелье, а именно о той радости, какое даровала вино.

Иначе и быть не могло, так как до принятия христианства на Руси пили вино только при рождении ребенка, победе на войне и на похоронах.

Пиры в те далекие времена стоили довольно дорого и были доступны только князьям.

В то же самое время они являлись не только развлечением, поскольку на них велись дипломатические переговоры и заключались торговые договоры.

Пили на них медовые вина, брагу и пиво.

В Древней Руси водку использовали не для опьянения, а как чудодейственную настойку на лекарственных травах.

Применяли ее и как анальгетик. При этом дозы не превышали, как правило, одной ложки.

Если верить некоторым источникам, то и сам князь Владимир весьма любил хорошее застолье и каждое воскресенье устраивал пиры, на которых брага лилась рекой.

Более того, Владимир щедро угощал на пирах каждое воскресенье и киевлян, приказывая развозить на телегах еду и питьё для немощных и больных.

И ничего удивительного в этом не было, поскольку Владимир до крещения был известен как «великий распутник».

«Был же Владимир побеждён похотью, – рассказывает «Повесть временных лет», – и были у него жёны, а наложниц было у него 300 в Вышгороде, 300 в Белгороде и 200 на Берестове, в сельце, которое называют сейчас Берестовое. И был он ненасытен в блуде, приводя к себе замужних женщин и растляя девиц».

Более того, князь состоял в нескольких официальных языческих браках: Рогнедой, с «чехиней» «болгарыней».