Женщины, которые вдохновляли

Иногда общественныя обязанности сводили их вместе, и тогда она не стеснялась в оскорблениях.

«Если бы только могла я, – писала она сыну, – вытравить его из моей памяти!»

Себя она при этом называла «женщиной, обманутой другом», а «Римские Элегии» вещью, не имющей никакого поэтического вкуса.

«Очень мило, – отзывалась она о «Германе и Доротее», – что наряду с хозяйкой, стряпающей у печки, m-lle Вульпиус постоянно разрушаетъ иллюзию».

После выхода в свет «Вильгельма Мейстера» она не замедлила дать своему сыну оценку и этого произведения.

«В этой книге, – сообщала она, – есть хорошие идеи, в особенности насчет политики, и начало прочувствовано.

Я не думала, чтобы Гете былъ совершенным сыном этой страны. Впрочем, в этом сочинении все женщины поступают бесчестно.

Если он испытал какое-нибудь человеческое чувство, то непременно примешивал туда известную долю грязи, просто для того, чтобы человеческой натуре не приписать ничего небесного».

Желая публично заклеймить неверного, она написала трагедию «Дидона», в которой вывела себя в образе Элиссы, а Гете в лице поэта Огона.

Вот только некоторые «комплименты» Шарлотты по адресу этого персонажа.

«Отчаянный фат и фанфарон, он объявляет, что идеал природы могъ олицетвориться в единственномъ существе, а именно в нем или ему подобном.

Остальные люди – это лишь червяки, которых попираютъ ногами, не видя их.

Грубый и циничный, он признается, что некогда серьезно относился к невинности и добродетели».

Ну и, конечно, излюбленная ирония над ожирением Гете.

«Я из-за этого очень похудел, – говорит его герой. – А поглядите-ка теперь на мои челюсти, на мое круглое брюшко, на мои икры. С полней искренностью покаюсь вам: возвышенные чувства приходят от хорошего пищеварения!»

Само собой понятно и то, что он очень тщеславен, лицемерен и считает добродетелью только то, что ему удобно.

Любопытен и ответ Элиссы.

«Я, – говорит она, – некогда ошибалась на счет тебя, а теперь ясно вижу твои короткие курчавые волосы, твои прекрасные башмаки изъ козлиного рога, твои вилообразныя ноги, словом, все, что пополняет в тебе сатира».

Огон отвечает словами Гете из его письма от 1 июня 1789 года: «Такой ложный взгляд вызван напитком, который я тебе уже отсоветывал».

Затем он предлагает ей утолять свою жажду соком земли, иными словами, водой.

– Я, – отвечает она, – не желаю вверять в твои руки свою безопасность, так как твоя мораль находится в зависимости от твоего пищеварения.

Поэт снова отвечает ей фразой, заимствованной из письма Гете.

Ну и, конечно, он совершает гнусный поступок, покидая королеву и свою благодетельницу герцогиню Луизу, которую тщетно пытался соблазнить.

В конце концов, он переходит на сторону ее грубого поклонника, когда тот достигает власти.

Конечно, как и во всех пародиях, в «Дидоне» нельзя видеть правдиво изображенных лиц, и, тем не менее, многие узнали в Огоне Гете.

Брандес назвал эту пьесу «жалкой», однако Шиллер, связанный в то время с Гете тесной дружбой, восторгался ею.

Говоря откровенно, все эта перепалка вызывает недоумение.

Во всяком случае, со стороны Гете. Ведь то, что было простительно обиженной женщине, не позволительно гению.

Тем не менее, в 1796 году старые любовники снова сблизились.

Все дело было в том, что сын Шиллера, Карл, привел шестилетнего сына Гете к Шарлотте, которая обласкала ребенка.

После чего Гете попытался примириться с нею. Но та на сближение не шла. Возможно, только потому, что в те дни она заканчивала свою жалкую «Дидону».

В 1801 году серьезная болезнь Гете несколько смягчила раздражение Шарлотты, хотя и не успокоила ее окончательно.

«Третьего дня, – писала она в апреле сыну, – я сидела с госпожой Требра в старой беседке из розовых кустов.