Цветы лотоса в грязном пруду

Иэнага встал и прошелся по комнате. У него не было оснований не верить Огаве. Да и что он может знать? Позвонили, приказали, заплатили…

– Хорошо, – остановился он около “погранични-ка”, – я верю вам и не вижу никаких причин задерживать вас здесь дольше…

Огава недоверчиво посмотрел снизу вверх на Иэнагу, полагая, что тот шутит. Но лицо того было серь-езно.

– Вас сейчас отвезут домой…

Огава медленно поднялся с кресла и, робко поклонившись, направился к двери. Он шел так, словно все время ожидал выстрела в спину. В него, правда, не выстрелили, но то, что произнес на прощание Иэнага, прозвучало для него тоже далеко не успокаивающе.

– Надеюсь, – услышал он холодный голос Иэнаги, – вы не забудете нас предупредить о вашем следующем выходе в море…

Вздрогнув, Огава остановился. А он-то, дурак, надеялся, что на этом все закончится.

– Что вы так растерялись, Огава-сан? – улыбнулся Иэнага. – Вас беспокоит то, что мы забыли вам дать номер телефона. Успокойтесь! Вам скажут в машине…

Только через неделю отпущенная на все четыре стороны шхуна пришла на Хоккайдо.

Оформляя судовые документы, Нояма уже предвкушал тот сладостный момент, когда наконец-то усядется в кают-компании, как он называл свою квартиру, и с наслаждением пропустит несколько рюмок сакэ. Понятно, все за того же Эбису! Как бы там ни было, но он и на этот раз был на его стороне. Нояма даже и не сомневался в том, что ночной визитер передал на шхуну наркотики.

И если бы их нашли… ему не позавидовали бы многие…

А он отделался каким-то пустяковым штрафом, который даже не будет платить. Все расходы по содержанию шхуны несли ее хозяева.

Когда все формальности были закончены и таможня дала добро на разгрузку, капитан не удержался. И, не дожидаясь вечера, пропустил рюмочку так обожаемого им напитка. Какими бы закаленными нервы ни были, они все же оставались нервами.

Одобрительно крякнув, он сразу же налил еще одну и с удовольствием повторил эту более чем приятную для него процедуру…

Все правильно, за бога удачи было грешно не выпить!

И, наверное, он очень бы удивился, если бы узнал, что приблизительно в это же самое время один из государственных чиновников, прибывших к нему на шхуну по требованию русских, внимательно рассматривал извлеченный им из установленного в трюме фотоэлемента снимок. Человека, забравшего золото…

Впервые за три дня Итиро Вада вышел на улицу. И да-леко не в лучшем расположении духа. За “дипломатом” к нему так никто и не пришел. И несвойственная его хозяевам подобная “забывчивость” не могла не наводить на, мягко говоря, не совсем приятные размышления.

Обычно деньги забирали на следующий день. Сейчас же ему даже не позвонили и не поинтересовались, получил ли он их.

Неужели они где-то прокололись и теперь за ним следят? А может быть, Хосода просто занят и физически не может прийти за ними?

Быть, конечно, может все, но от этого ему не легче. Позвонить-то в любом случае можно!

А если нельзя? Ведь Хосода занимался далеко не благотворительной деятельностью, и сложности могли возникнуть и у него.

И если рассуждать трезво, то могло случиться и такое. Но тревога от этих трезвых размышлений почему-то не проходила.

Неопределенность… Хуже состояния Вада не знал. Пусть и не болит, но постоянно ноет, словно незалеченный зуб. И черт его знает, что ему теперь делать?

Впрочем, черт тут ни при чем. Он прекрасно знал ответ и без черта… Ждать! Ничего другого ему не оставалось…

Вада вздохнул и направился в ближайшее кафе. Заказав рюмку сакэ и томатный сок, он уселся за стоявшим прямо на улице столиком и закурил.

Черт его знает, думал он, делая одну затяжку за другой, как все-таки странно устроена жизнь. Когда у него не было денег, он только и думал, где достать их. А теперь, когда они у него были, его все время терзали мысли о той цене, которую он платил за них. Страшный расход нервной энергии и постоянное напряжение, вот чего стоили ему эти деньги. А ведь нервные клетки не восстанавливаются…

Он вспомнил тот не очень-то, как он теперь понимал, добрый день, когда ему предложили стать посредником. Тогда, ослепленный названными суммами он, почти не думая, согласился. Хотя, говоря откровенно, и тогда не особенно бедствовал.

Теперь, по прошествии времени, он даже себе не мог ответить, почему это сделал. По своей природе он не был ни алчным, ни даже жадным. И тем не менее…

Привлекла кажущаяся легкость? Получил, отвез, получил? Возможно…

Впрочем, теперь копаться в собственной душе и выяснять, что и как, поздно. Поезд ушел…

И за эти гонорары, если в их цепочке произошло-таки короткое замыкание, он заплатит долгими годами тюремного заключения. Только теперь до него по-настоящему дошло, что нет таких денег, за которые надо было бы выплачивать такие страшные проценты. В конце концов, деньги можно всегда заработать, но никто и никогда не вернет прошедшие за решеткой годы. Жизнь, к сожалению, не школьное сочинение, и ее не переписать начисто…

Вада пропустил еще несколько рюмок сакэ и вышел из кафе. После трехдневного затворничества, ему хотелось прогуляться.

Закурив очередную сигарету, он отправился в парк.

Стояла прекрасная погода, было солнечно и тепло, и расцвеченные осенью в потрясающие краски деревья создавали праздничную атмосферу.

Мало-помалу ею проникся и Вада. Правда, все-таки больше под влиянием алкоголя.

И теперь ему уже казалось, что не все так плохо, что пройдет всего несколько часов и он увидит улыбающееся лицо Хосоды с никогда не покидающим его выражением уверенности в себе…

Но… ему было суждено ничего уже больше не увидеть в этой жизни.

Выстрела не услышал ни он сам, ни сидевшая напротив его лавочки парочка, оживленно выяснявшая отношения между собой.

Но когда он, сначала к удивлению, а потом и к ужасу молодых людей, упал вдруг к их ногам, а из его пробитой пулей шеи ударил фонтан крови, девушка закричала.

Вада уже не дышал, когда не спускавшие с него глаз Ёсида и Масуяма подбежали к нему. Масуяма зло выругался. Не уследили! И ведущая к началу клубка ниточка была оборвана…

Ёсида сразу же бросился в том направлении, откуда прилетела оборвавшая эту ниточку пуля, а Масуяма, понимая, что руганью не поможешь, с надеждой по-смотрел на перепуганную парочку.

– Вы хоть что-нибудь слышали?

И к его удивлению и радости, надежды оправда-лись.

– Он, – ответил высокий и худощавый парень, по-ловину лица которого закрывали тяжелые очки в роговой оправе, – произнес только одно слово!

– Какое?

– Хосода…

– Хосода? – перевел взгляд Масуяма на побледневшую девушку.

– Да, – подтвердила та, – он произнес именно это слово…

Через несколько минут к Масуяме присоединился Ёсида. Отвечая на немой вопрос приятеля, он только махнул рукой.

– Вызывай экспертов!