И буквицах облезлых.
Так неожидан
Кладбища забор.
Проспект оборван.
Трубы и вороны.
Так повелось с каких-то давних пор —
Мы одиноки, если нас хоронят.
Я был всегда таким —
Лишь существом
В пиджак,
Нелепо скроенный,
Одетым.
И вот задел однажды рукавом
Косяк двери.
Плоха была примета.
Швы разошлись.
И жизнь не подошла.
Мне по размеру,
Или по покрою.
Ещё дрожала голая душа —
Покрылось тело белой пеленою.
Так труповоз
Бежал до гаража,
Так землю били,
Ковыряли ходко.
Я всех просил немного подождать —
Не подождали.
Видно, грелась водка.
И гроб поплыл. Отвесная земля
У гладких стен.
И зимние могилы
Букетов целлофаном шелестят
И шепчут вслед :
«Не забывай нас, милый».
Я не забуду вас,
Я к вам вернусь.
Я взрою землю —
И кротом ослепшим
Я в этот мир беспамятный прорвусь,
Сквозь твердь земли
И стылых досок скрежет.
Я выползу,
Изодранный и злой,
И побреду.
Калитки скрипнет дверца.
И будто длинной, острою иглой
Боль новой жизни
Мне проколет сердце.
И жаль, что плакать
Нежити нельзя.
Выть можно мне,
Но невозможно плакать.
Мне взглянет пёс кладбищенский в глаза —
Зальётся лаем,
Подогнувши лапы.
Мороз мне сдавит сердце,
Словно жгут.
И бросятся
Мне под ноги ограды :
«Куда идёшь?!
Ведь там тебя не ждут!
Куда идёшь?!
Не уходи!
Не надо!»
А я пойду, упрямый и немой.
Коль сторож пьян —
То он меня пропустит.
И временно
Оставлю за спиной
Последний дом,
Мою обитель грусти.
И на ходу
Иные вспомнив дни,
По прежним адресам пойду.
На ощупь
Вдоль длинной
И изломанной стены,
Кругами тёмной,
Непроглядной ночи.
И восполняя
Кровью пустоту,
Я подойду
К чьему-то изголовью,
Почувствую —
Клыки мои растут,
И полнится
Душа моя любовью.
И завершу я чьей-то жизни круг,
Без звуков,
Без следов,
Без отражений.
Я так люблю,
Люблю тебя, мой друг!
Мой бедный друг,
С такою нежной шеей.
*******
УЛИСС