Оценить:
 Рейтинг: 0

Полнолуние

<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 17 >>
На страницу:
5 из 17
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Ты что, Лунин, с луны свалился? Как я тебе его зарегистрирую? Где заявитель? Нет заявителя! А нет заявителя, нет и заявления.

– Ты же ее сам видел, – возмутился Илья, – и бланк по форме заполнен. Тебе чего еще надо? Упираешься, словно сам его отрабатывать будешь.

– Сам не сам, это дело десятое, – в голосе дежурного вдруг зазвучала несвойственная ему до этого твердость, – парням тоже этой ерундой заниматься некогда. Ты что, думаешь, я ее не знаю? Она за последние полгода уже третий раз приходит и всегда, представляешь, в мою смену попадает.

– И что? Вы за полгода ничего сделать не могли?

– И то, Лунин! Нечего там делать! Два раза к ней выезжали. Нормальный у нее муж, адекватный, прошлый раз, помню, так он вообще трезвый оказался. Понимаешь ты это, трезвый!

– А трезвый он, значит, ее не мог избивать? – Ногтем мизинца Илья провел по пуленепробиваемому стеклу, словно проверяя его на прочность.

– Господи, какие вы в следкоме все, – выматерившись про себя, майор с трудом подобрал подходящее слово, – нудные. Ты синяки у нее на лице видел? Нет? Так и никто их не видел. Нет их! И на теле нет, мы ее прошлый раз на медосмотр отправляли. Выдумала все! Истеричка она. Мужик у нее весной работу потерял, вот она ему нервы и мотает. И нам заодно.

– Можно же так бить, что и следов не останется.

– А ты, я смотрю, знаток, – раздраженно фыркнул майор, – ты племяша тогда своего поучи, чтоб от него следов не оставалось. А то он еще кому портрет попортит и поедет в специнтернат. Представляешь, что будет, если начальство твое узнает? Все, Лунин, не мешай, имей совесть. Посмотри, ты мне очередь какую собрал, а я ведь только кофе попить собирался.

«Совесть», – пробормотал Илья, забирая из ящика заявление незнакомой ему женщины. «Совесть», – вновь пробубнил он себе под нос, выходя на крыльцо и пряча смятый лист бумаги в карман. «Совесть – товар дефицитный, на всех не хватает», – подумал Лунин, устраиваясь на водительском сиденье «хайлендера».

– Что, поедем перекусим? – повернулся он к уже заскучавшему Пашке.

– Давно пора, – одобрил идею мальчуган, – а то я с самого утра не емши.

Последние несколько месяцев Илья старался избегать больших скоплений людей. Сам себя он уверял, что делает это вовсе не по причине того, что боится заразиться непонятной болезнью, лекарство от которой так пока и не смогли изобрести, а потому, что не хочет расстраивать и пугать маму, которая наверняка будет чрезмерно переживать, если с ним что-либо случится. На самом деле его образ жизни почти не изменился. Большую часть дня он проводил в своем ставшем за долгие годы таким привычным кабинете на третьем этаже здания следственного комитета, а по вечерам совершал долгие полутора-, а то и двухчасовые прогулки по парку в компании с Рокси, не торопясь возвратиться в пустую квартиру, как правило, к их возвращению уже успевшую погрузиться в тягучие и липкие вечерние сумерки, из объятий которых затем не помогал вырваться даже включенный телевизор с огромным экраном и еще большего размера напористой жизнерадостностью ведущих, уверенных в том, что главное в жизни – это никуда не переключаться во время рекламы.

Фактически Лунину пришлось отказаться только от одной привычки, да и то, слово «отказаться» в данном случае явно было чрезмерным, хотя Илья иногда и употреблял его во внутренних диалогах с самим собой, чтобы показать, опять же самому себе, наличие у себя же самого силы воли, позволяющей отказываться от каких-то привычек. Привычка эта была достаточно безобидной, хотя, несомненно, препятствовала постоянно ведущейся, правда без особого энтузиазма, борьбе Лунина с лишним весом. Периодически, один, чаще два раза в неделю, Илья под благовидным предлогом покидал несомненно любимое им, но все же изрядно надоевшее место работы и направлялся в ближайший «Макдоналдс» для того, чтобы, расположившись за одним из столиков в глубине зала, расправиться с парочкой тройных чизбургеров, бигмаком, изрядно политой кетчупом порцией картофеля фри и распробованными им совсем недавно сырными палочками, которые так замечательно сочетались с ледяной, пышущей пузырьками углекислого газа кока-колой. Неторопливо расправляясь с тем, что по какому-то странному, на взгляд Ильи, недоразумению называлось фастфудом, он вовсе не опасался быть замеченным кем-либо из своих коллег за этим занятием, хотя и вполне безобидным, но все же не совсем соответствующим дню недели и времени на часах. Как рассудил Лунин, напрягший всю мощь имеющихся у него способностей к логическому мышлению, в его пользу играли сразу два обстоятельства. Во-первых, было очевидно, что любой человек, появившийся в зале, пропитанном мгновенно вызывающими зверский аппетит ароматами, пришел туда с той же целью, что и сам Лунин, а значит, вряд ли бы незамедлительно кинулся докладывать начальнику управления генералу Хованскому, чем в рабочее время занимается один из его следователей по особо важным делам. Ну а во-вторых, и этим своим наблюдением Илья особенно гордился, почти все сотрудники следственного комитета, решив перекусить в рабочее время, делали это в заведениях, расположенных хотя бы в паре кварталов от места работы, напоминая своим поведением лису, которая не таскает птиц из ближайших к ее логову курятников.

«И вот от всего этого мне пришлось отказаться», – мысленно вздохнул Лунин, увидев показавшийся за перекрестком такую знакомую, мгновенно пробуждающую чувство голода вывеску.

Конечно же, Илья понимал, что несколько преувеличивает масштаб принесенной им жертвы. Отказался он вовсе не «от всего», а лишь от возможности один-два раза в неделю посидеть минут пятнадцать-двадцать в обычно наполненном студентами и старшеклассниками зале. От всего остального – чизбургеров, картошки фри, сырных палочек и, конечно же, бигмака Лунин никогда не отказывался и отказываться не собирался.

– Ваш заказ, приятного аппетита!

Передав пакеты Пашке, Илья закрыл окно, и «хайлендер» плавно отъехал от окна выдачи МакАвто. Вырулив на парковку, Лунин нашел свободное место и встал так, чтобы иметь возможность смотреть на автомобили, проносящиеся мимо них по центральному городскому проспекту.

– Вот что мне с тобой делать? – Илья задумчиво разглядывал уже открытую коробочку с аппетитным бигмаком.

– Съешь его, – заботливо посоветовал уже энергично работающий челюстями Пашка.

– Вообще-то я с тобой разговариваю, – Илья повернул голову к сидящему на соседнем сиденье мальчугану, – ты каждую неделю во что-нибудь вляпываешься. Мне даже интересно, как ты раньше выкручивался. Без меня.

– Никак, – Пашка равнодушно пожал плечами, – говорил, что я интернатовский, – за мной воспитатель приезжал. А там поорут малость, ну, максимум подзатыльника дать могут. Мне же одиннадцать лет только. Кто мне что сделает?

– В полиции, может, и не сделают, – неуверенно отозвался Лунин, – а вот на улице голову за твои выкрутасы отбить могут. Скажи-ка мне лучше, ты что там, двоих в нокаут отправил?

– Уж прям так и нокаут, – беззаботно фыркнул Пашка, приступая ко второму чизбургеру, – но легли оба – это точно.

– И как ты так ухитрился?

– Так ведь камнем, дело нехитрое.

– Ты что, – опешил Лунин, – их булыжником по голове лупил? А если б зашиб насмерть?

– Уж прям булыжником, – буркнул Пашка, доставая руку из правого кармана куртки, – вот, смотри.

Илья с недоумением уставился на небольшой продолговатый голыш, лежащий на тонкой мальчишеской ладони.

– Зажмешь покрепче и бьешь по носу, так, чтоб крови побольше было, и все, – деловито объяснил Пашка, – обычно одного раза хватает.

– Глубокие у тебя познания, – пробормотал Лунин.

Он хотел было заставить Пашку выкинуть камень в окно, но затем решил, что делать этого не имеет смысла. Пацан при первой же возможности обзаведется новым подручным средством, и хорошо, если это будет относительно безобидный голыш, лишь немного утяжеляющий силу удара.

– Я завтра уеду. – Илья постарался придать своему голосу родительской строгости, хотя не был уверен, что у него это получится. – На неделю точно, может так получиться, что дольше. Ты можешь пообещать мне…

– Не убегать? – искоса взглянул на него Пашка.

– Хотя бы ни во что не вляпываться.

– Я-то могу. – Пашка торопливо запихал в рот остатки чизбургера. – А если они сами?

– Что – сами? – вздохнул Лунин.

– Неприятности, – прочавкал Пашка. – Вот идешь ты, никого не трогаешь, а они сами на тебя сваливаются. Вот как сегодня.

– Значит, сегодня это они сами в тебя вляпались, – Илья вздохнул, один за другим перебирая и отбрасывая не подходящие, по его мнению, варианты, – а я так сразу и не понял.

– Теперь-то понял? – уточнил Пашка, и на лице его появилась довольная улыбка сытого, даже немного объевшегося человека.

– Теперь понял, – решительно кивнул Лунин.

Вариант, на котором он остановился, ему самому не очень нравился, но все остальные, уже отвергнутые, устраивали его еще меньше.

Двадцать минут спустя белый «хайлендер» остановился у подъезда старого пятиэтажного дома. Код домофона Илье был известен, так что еще две минуты спустя он стоял у двери одной из квартир третьего этажа. Возможно, стоило предварительно договориться о встрече по телефону, но в силу ряда причин Лунину показалось, что делать этого не стоит. Прежде всего, разговор мог не сложиться, или сложиться таким образом, что приезжать и звонить в дверь уже не будет иметь никакого смысла. Да и потом, предварительно звонят, как правило, для того, чтобы убедиться, что хозяин на месте и что потом, проведя время в дороге, не придется топтаться с глупым выражением лица перед запертой дверью. В данном же случае Илья был уверен – хозяин квартиры обязательно будет дома. А где же ему еще быть с заживающей, но так еще окончательно не зажившей после перелома ногой? Вернее, ей.

Перед тем как открыть дверь, Ирина посмотрела в дверной глазок, поэтому радости от того, что кто-то ее решил навестить, на ее лице видно не было. Как и две недели назад, во время прошлого, не продлившегося и пары минут визита Лунина, ее левая нога от кончиков пальцев и почти до самого колена была укутана в прочный гипсовый кокон.

– Лунин, ты тут откуда? – В голосе звучало больше раздражения, чем любопытства.

– Оттуда. – Илья махнул головой в сторону лестничного марша и, чувствуя, что его визит может закончиться так толком и не начавшись, потянул за рукав Пашку, переминавшегося с ноги на ногу у него за спиной. – Мы к тебе. По делу.

Ребенок – это всегда козырь. Особенно если он не орет благим матом, заставляя содрогаться барабанные перепонки. Особенно если он невысокого роста и тонкий, как молодая осиновая ветка. Особенно если у него огромные, полные неприкрытого детского любопытства глаза, с длиннющими густыми ресницами, способными вызвать зависть у любой, проводящей изрядную часть жизни в общении с зеркалом женщины. Даже если эта женщина почти полтора месяца провела на больничной кровати, а теперь вынуждена передвигаться по квартире на костылях.

Конечно, Пашке было уже одиннадцать, и он не мог вызвать того умиления, которое невольно испытываешь при виде годовалого карапуза, делающего свои первые шаги, или кудрявого трехлетнего малыша, тоненьким голосочком задающего столь немыслимо-прекрасные в своем наивном неведении вопросы, что невольно хочется плакать и смеяться одновременно. И все же это был козырь. Откуда у Лунина в голове появились мысли о карточной колоде, он и сам не мог бы ответить. Туз – карапуз, шкет – валет. Илья улыбнулся пришедшей в голову незамысловатой рифме.

– Здравствуйте, – мальчуган задрал голову, внимательно разглядывая стоящую в дверях Ирину, а затем, совсем по-взрослому, протянул ей руку, – через порог, правда, не здороваются.

Не сдержав улыбки, Ирина отступила назад, позволяя неожиданным гостям пройти в квартиру, и тоже протянула Пашке руку. «Да уж, это тот еще валет. Перед таким ни одна дама не устоит». – Илья тоже было улыбнулся, но, вовремя заметив обращенный на него взгляд Ирины, вновь принял подобающий случаю серьезный вид.

<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 17 >>
На страницу:
5 из 17

Другие электронные книги автора Александр Валерьевич Горский

Другие аудиокниги автора Александр Валерьевич Горский