Изгоняющий нечисть

Внезапно цепь, прикованная к кандалам, застопорилась. Евгений тут же уткнулся носом в землю, в очередной раз взвыв от боли и отчаяния. Немного полежав на животе и передохнув, он дернул за цепь. Цепь по-прежнему не давала двигаться вперед, зацепившись за что-то под нагромождением ощетинившихся гвоздями досок. Тогда Евгений перевернулся на бок и стал неистово дергать цепь двумя руками, беззвучно обращаясь к Богу разбитыми губами. То ли Бог услышал его молитвы, то ли чудеса иногда все-таки случаются, цепь все-таки поддалась, звено за звеном вылезая из-под обломков, словно длинная металлическая змея, слабо поблескивая в полумраке.

Улыбнувшись мученической улыбкой, больше похожей на оскал, Евгений опять перевернулся на живот и пополз дальше, гремя цепью. Он полз на белый свет, как мотылек, летящий в ночи, видя в нем свое единственное спасение. Белое свечение – единственное, что он мог видеть. Этот свет согревал приятным теплом, манил к себе, наполняя истерзанную душу Евгения уверенностью в том, что всё будет хорошо. И чем больше он выползал из темноты к свету – тем легче становилось ползти. Откуда-то стали появляться силы, боль слегка притупилась. Картинка перед правым глазом вдруг стала четкой, и Евгений увидел, что источником яркого света является его машина. Она светилась изнутри так сильно, будто в салоне кто-то включил мощный прожектор. Но там не должно было быть никаких прожекторов!

Стал немного видеть левый глаз. Теперь уже сомнений не было в том, что свет исходит именно от «Ниссана». Тело болело уже не так сильно, и Евгений полз уже не на животе, а на четвереньках.

Кое-как добравшись до своей машины, он подумал, что вряд ли сможет в таком состоянии сесть за руль, ведь он даже не сможет забраться в салон. В тот самый момент за спиной послышался деревянный перестук. Это Димон выползал из-под руин сарая, отбрасывая в стороны доски и матерясь, на чем свет стоит.

– Стой, сука! – прокричал он вслед Евгению и зашелся кашлем. Его голос, похожий на карканье вороны, как это ни странно, прибавил Евгению прыти. Встрепенувшись будто ото сна, он смог дотянуться до ручки водительской дверцы, подняться на ноги и встать в полный рост. Даже через тонированные стекла он увидел, что нет в салоне его автомобиля никаких фонарей, прожекторов и прочих осветительных приборов. Источником яркого света был кортик. Правда, он увеличился до размеров меча, прорезал дно сумки и уперся острием в приборную панель. Был бы он был немного длиннее – выдавил бы ветровое стекло. Это от его клинка исходило столь яркое, живительное свечение, как днем освещающее заросшую травой стоянку.

Дернув за ручку дверцы, Евгений открыл её. Первым делом глянул на замок зажигания. Слава Богу, ключ был на месте. Когда Евгений хотел сесть в машину, он случайно наступил ногой на цепь и стал падать, потеряв равновесие. К счастью для него, он упал на водительское сиденье, а не на горящий белым светом клинок меча, иначе колото-резаных ран было бы не избежать.

С трудом приняв сидячее положение, Евгений первым делом решил отодвинуть меч в сторону. Но, как только его рука коснулась теплой рукоятки, покоящейся на дне сумки среди косметики, прокладок и прочей ерунды, по ней пробежала мощная волна энергии. Евгений даже видел, как рука задрожала, когда по ней зазмеились белые молнии. От запястья молнии мгновенно разбежались по всему телу. Они лезли в глаза, в уши, в ноздри, в рот. Эти молнии были как живые существа, как фантастические червяки, ползающие по телу и заползающие под кожу.

Из груди Евгения вырвался громкий крик, но он был не от боли, а от удовольствия. Ему вдруг стало необыкновенно хорошо, тело стало наливаться силой. Находясь в состоянии эйфории, Евгений даже не заметил, как сжались его кулаки и дернулись руки, как кандалы развалились на три части и с лязгом упали к его ногам вместе с цепью. С хрустом на место встал сломанный нос, и тут же стали срастаться поломанные ребра. Боль мгновенно ушла, будто её и не было. Перед глазами какое-то время кружились белые искорки, но они пролетели сквозь автомобильные стекла и растворились в ночи.

И тут Евгений понял, что окончательно восстановился. Будто не избивали его «друзья-товарищи» и не пытались убить. И словно не был он погребен под обломками сарая, расцарапавшими ему всю спину.

Грохнул выстрел, эхом прокатившийся по всей округе. Этот выстрел вывел Евгения из эйфории и заставил задуматься о том, как же ему поступить дальше. План созрел в его голове мгновенно. И каким бы бесчеловечным он не был, Евгению он понравился. Улыбнувшись своему отражению в зеркале заднего вида, Евгений осторожно достал из сумки меч и бесстрашно вышел из машины, сжимая в руке своё оружие.

Меч горел уже не так ярко, но его света вполне хватало, чтобы разглядеть Димона. Даже с пистолетом в руке выглядел он довольно-таки жалко: его распахнутый заграничный халат был порван в нескольких местах и со стороны напоминал рубище. Повязка на теле с правой стороны сильно пропиталась кровью. Кровь окрасила весь бок и правую ногу в красный цвет. Его левая нога тоже была вся в крови. Кроме того, она была сломана. Поэтому Козя мог делать только маленькие шажки, подволакивая ногу. Хотя при каждом шаге он кривился от боли, его глаза, устремленные на Евгения, источали звериную ярость.

– Димон! – прокричал Евгений, указав на него мечом, как это делали многие герои исторических фильмов. Будучи в мужском теле, Евгений очень любил эти фильмы и где-то в глубине души, на самом дне этого темного высохшего колодца, мечтал хоть чуть-чуть быть на них похожим. Самое обидное, что у него никогда это не получалось. И даже сейчас он не был уверен, что у него это получится. Ну в каком историческом фильме можно увидеть обнаженную девицу, красную от запекшейся крови, да ещё с мечом в руке? Только в ужастике. А фильмы ужасов Евгений не любил. – Неужели ты не понял, что я не умру сегодня? Одумайся, пока не поздно!

– Пошел ты на х… – Козя хрипло кашлянул и еще раз выстрелил. Пуля взрыла землю рядом с ногой Евгения, но ни один мускул не дрогнул на его лице, ведь он знал, что пока он держит меч в руке, ничего страшного не случится. Главное – не выпустить его из руки в самый неподходящий момент, ведь второго шанса на столь чудесное возвращение к жизни уже может не быть.

– Сейчас ты сам туда отправишься! – Евгений развернулся и направился к машине Сергея, ухватив цепь за один конец, он на ходу наматывал её на руку. В тот момент он заметил знакомую «ГАЗель», стоящую чуть поодаль. Это была машина Павла. Когда Евгений вспомнил про него, его губы сжались в едва заметную полоску, волна ярости забурлила в груди, готовая выплеснуться наружу. Главное было – не поддаться ей, иначе она могла разрушить все планы Евгения.

Подойдя к «мерсу» Писца, Евгений открыл дверцу и заглянул в салон. Громыхнул ещё один выстрел, но Евгений не обратил на него внимание. Его больше всего волновало то, есть ли ключ в замке зажигания. Ведь если ключа нет, план может не сработать. К счастью, этот лопух Серёга был настолько уверен, что никто не покусится на его «Мерседес», что даже не удосужился убрать ключ в карман.

Евгений повернул ключ в замке зажигания. Тут же желтизной вспыхнули фары, ослепив Козю. Разразившись грязными ругательствами, Димон прикрыл лицо рваным рукавом халата и ещё раз выстрелил.

– Аста ла виста, беби! – крикнул ему Евгений, включил переднюю передачу и кинул на педаль газа смотанную в моток цепь. Когда машина стала набирать ход, он тут же выпрыгнул, захлопнув дверцу.

«Мерседес» катился сначала не спеша, потом всё быстрее и быстрее. Ослепленный светом фар, Димон не видел, как Евгений выскочил из салона. Он думал, что тот всё ещё сидит за рулем, а потому начал стрелять по машине. Только когда разбилось ветровое стекло, и погасла одна из фар, Козя понял, что совершил самую большую ошибку в своей жизни. Но было уже поздно. Машина на полной скорости неслась на него, светя в лицо единственной уцелевшей фарой. В свете этой фары Евгений видел, как перекосилось от страха лицо Димона. Отшвырнув в сторону ставший бесполезным пистолет, он попытался отойти в сторону, но сломанная нога подвернулась, и он упал прямо под колеса машины. Автомобиль проехался по нему, слегка подпрыгув, потом промчался по останкам сарая и замер, уткнувшись искореженным передком в фонарный столб. Двигатель заглох, погасла фара, но уличный фонарь, как это ни странно, продолжал гореть. Вокруг него по-прежнему кружилась мошкара, привлекаемая его светом. От расплющенной головы Кози к задним колесам «Мерседеса» тянулась темно-красная полоска, которая со стороны казалась черной.

«Я же тебя предупреждал», – зачем-то сказал Евгений бездыханному телу, сплюнув на кучу досок. Развернувшись, он уверенной походкой направился к дому. Ему срочно нужно было найти что-нибудь из одежды, так как стало холодать, да и ехать в машине голым ему абсолютно не хотелось.

Войдя в дом, он даже не стал включать свет, так как меч светил не хуже любого фонарика. В прихожей он нашел только рейтузы и грязную спортивную кофту. Одевать это на себя ему не очень хотелось, поэтому он полез на второй этаж.

Вопреки его ожиданиям, второй этаж оказался вполне обжитым. Стены и потолок были обшиты вагонкой, вдоль стен стояли шкафы. У окна красовался большой диван, накрытый пледом. В одном из шкафов Евгений нашел джинсы, фланелевую рубашку и кепку. Надевать всё это на грязное тело Евгению не хотелось, а потому он спустился в комнату на первом этаже, подошел к умывальнику и принялся старательно смывать с себя кровь. Вытеревшись насухо полотенцем, он оделся и посмотрел на свое отражение в зеркале. Теперь он был похож на девочку-подростка. Повернутая козырьком назад кепка и запекшаяся кровь на губах – вместо помады – выдавали в нем очень трудного подростка. Кровь с губ он решил не смывать, так как она смотрелась лучше любой помады. Благодаря ей, улыбка получалась зловещей и кровожадной. Впрочем, на войне именно такая улыбка и нужна. Она должна отпугивать врагов. Вспомнив слова из записки Белозара: «…Только кое-что ты все-таки не доделал. Надеюсь, этой ночью ты поймешь, в чем была твоя ошибка и устранишь её…», Евгений подумал, что такая боевая раскраска ему очень даже пригодится.

Взяв со стола связку ключей, он вышел из дома. Посмотрев на звездное небо, Евгений сделал вдох полной грудью и улыбнулся. В тот момент ему в голову пришла мысль о том, что жизнь, не смотря ни на что, прекрасна во всех её проявлениях. Ведь никогда не знаешь, когда, каким образом и что произойдет. Сегодня ты можешь быть на коне, а завтра – под конем. Сегодня ты можешь быть женщиной, а завтра… Дожить бы до этого «завтра»!

Открыв скрипучие ворота, Евгений направился к своему «Ниссану». Он уже открывал дверцу, когда услышал шум, доносящийся со стороны развалившегося сарая. Когда «Ниссан» осветил фарами руины, Евгений увидел, как из-под груды бревен и досок вылез Серега. Следом за ним из-под завала выбрался Павел. Глядя на них, Евгений не верил своим глазам, ведь он видел, как «Мерседес» проехался по доскам сарая, утрамбовывая их, словно каток. Он был уверен, что машина раздавила его несостоявшихся убийц в лепешку. А по-другому и не могло быть! Но они каким-то образом выжили. Но досталось им всё же не по-детски, и в таком виде они смело могли бы сниматься в фильмах ужасов без грима: левая рука Сергея безвольно болталась, как плеть, а из кровоточащего левого плеча торчал тонкий обломок доски; вся правая часть лица Павла была залита кровью, которая хлестала из рваной раны на темени и из пустой глазницы.

Заметив Евгения, они двинулись в его сторону, стеная и покачиваясь, словно зомби из третьесортного ужастика. Сходство с зомби добавляла их грязная рваная одежда, покрытая большими кровавыми пятнами.

– Тебе конец, сука! – прохрипел Павел, сверля Евгения своим единственным глазом.

– Сдохни, тварь! – Сергей достал пистолет из кобуры, прицелился и упал лицом вниз, так и не успев нажать на спусковой крючок.

– Серега! Серега! – Павел принялся тормошить Писца, пытаясь привести его в чувства, но тот только жалобно мычал. Тогда Паша поднял с земли пистолет, навел его на хрупкую девушку, внутри которой прятался взрослый мужик, и выстрелил. Пуля просвистела у виска Евгения, слегка взъерошив волосы, но не причинила никакого вреда.

– Да уж куда тебе, одноглазый! – Евгений рассмеялся и не спеша побрел к своей машине.

– Серый, вставай! – Павел рывком оторвал стонущего Сергея от земли и поставил его на ноги. – Эта тварь уходит!

– Отпустить нельзя!– прошипел Серега, провожая взглядом стройную девушку, садящуюся в машину. Любой половозрелый мужик возжелал бы её, но Писец в тот момент её люто ненавидел и желал ей смерти. – Нужно догнать его и замочить!

Евгений уже доехал до ворот, а Сереги с Пашкой всё не было видно. Он уже хотел выйти из машины и посмотреть, что с ними, но тут они вынырнули из тени кустов ирги. Опираясь друг о друга, они шли зигзагами, как пьяные. Чтобы они его заметили, Евгению даже пришлось включить аварийную световую сигнализацию.

Наконец-то они его увидели. Павел помог Серёге забраться в кабину «ГАЗели», выстрелил, но никуда не попал, и «ГАЗель», дернувшись и хлопнув выхлопной трубой, начала движение.

«Слава Богу», – пробормотал Евгений. В какой-то момент он подумал, что Паша с Серёгой передумали его преследовать и решили остаться в доме. И он отнесся бы к этому абсолютно нормально. Ведь ехать куда-то с такими ранами и кого-то преследовать было безумием чистой воды. Впрочем, жизнь показала, что они и были самыми настоящими безумцами.

Выехав за ворота, он проехал метров пятьдесят и притормозил, чтобы Писец с Павлом не потеряли его из вида. Когда они стали догонять его, он снова ускорился. И так всю дорогу, до самой Белозаровки – он то ускорялся, то притормаживал, то возвращался назад, когда у развилок эти чокнутые умудрялись свернуть не туда, куда надо. Там, где не было ни машин, ни людей, Паша стрелял по машине Евгения. Но ни одна из пуль не оцарапала «Ниссан» даже тогда, когда Павел расстреливал его, подъехав почти вплотную. И дело тут было не в том, что Павел не умел стрелять и не в том, что он лишился глаза. Дело было в том, что меч каким-то образом отводил пули и от Евгения, и от его машины.

Глядя через боковое зеркало на два темных силуэта в кабине «ГАЗели», Евгений думал: неужели их так здорово треснуло балкой в сарае, что они не понимают, что он заманивает их в ловушку? Это ж какими придурками быть надо, чтобы не понять этого? А если они всё-таки понимают, что это – ловушка, то зачем они его преследуют? Неужели они чувствуют себя неуязвимыми или бессмертными? Ну, насчет неуязвимости он бы с ними поспорил, а вот насчет бессмертия… А вдруг Белозар исполнил такие их желания, о которых они никому не рассказывали? Вдруг они и вправду бессмертны, поэтому ничего не боятся? Если догадка на этот счет окажется верной, тогда план точно не сработает, и ему – Евгению – в очередной раз не поздоровится. Но лучше бы он сработал!

Так думал Евгений, подъезжая к дому, с которого началась его жизнь в женском теле. О чем думали Сергей с Павлом – история умалчивает. Но когда «ГАЗель» остановилась рядом с «Ниссаном» на пятачке у калитки, из открывшейся дверцы на всю округу раздавался только отборный мат.

Евгений постоял на крыльце, дожидаясь, когда Писец с Павлом зайдут во двор и лишь только потом вошел в дом.

Он не стал зажигать в коридоре свет, так как меч светил не хуже любого фонаря. Да и не хотелось ему облегчать работу горе-киллерам. Отойдя от входной двери на приличное расстояние, он прижался к стене и стал ждать. Евгений вспомнил выражение: «И у стен есть уши», когда из стен и из потолка вдруг стали высовываться носы, уши, перекошенные от злости страшные лица. Неужели, когда люди говорили это, они имели ввиду нечистую силу?

Показаться в коридоре сущности явно не спешили. Они все будто чего-то ждали. Ждал и Евгений, а Серёги с Павлом всё не было. Неужели они поняли, что это ловушка и дали задний ход?

«Не может быть, – пробормотал Евгений и подошел к окну. Слегка отодвинув штору, он увидел, как Пашка стоит у открытой пассажирской дверцы «ГАЗели» и тормошит Писца. – Сдох, что ли?.. Лучше бы сдох!»

Но, вопреки его ожиданиям, Писец оказался живее всех живых. Сделав взмах правой рукой, он оттолкнул Павла, самостоятельно вылез из машины и бодрой походкой направился по дорожке к дому. Левая рука его по-прежнему болталась, как веревка, но в остальном он выглядел не так уж и плохо. Во всяком случае, не как зомби. За ним плелся Павел, еле переставляя ноги.

Послышался топот на крыльце. Дверь распахнулась и в коридоре появились две знакомые фигуры.

Серёга сразу заметил Евгения и повернулся к Паше:

– Достань у меня из кармана обойму и перезаряди пистолет.

Даже в полумраке Евгений заметил, что зрачки Писца были неестественно большими, и глаза как-то странно поблескивали. И тут-то он понял, что Серёга лечился тем же «обезболивающим», что и Димон. Вот почему он так странно себя вел. Вот откуда этот ненормальный блеск в его глазах и внезапно проснувшаяся прыть. Он ведь вылез из-под обломков чуть живой, а сейчас вон какой… Рэмбо! Потому Евгению и пришлось так долго ждать, пока они заведут «ГАЗель» и поедут за ним. И если бы не наркотики, которые были у Сергея, эта парочка, скорее всего, поехала бы к тому самому доктору, который Димона лечил. Не исключено, что Павел и предлагал ехать к врачу, но Писец «ужалился» и не мог думать ни о чем, кроме Евгения. А точнее – как его убить. Вполне возможно, что во время преследования «Ниссана» Писец «отключился». Поэтому Павлику приходилось и вести машину, и стрелять на ходу. Может, поэтому он ни разу не попал, расходуя патроны впустую. Судя по большой шишке на лбу и струйкам свежей крови, текущим из слегка распухшего носа, Серега всю дорогу бился головой об приборную панель. Врядли у него хватило ума пристегнуться.

Конечно, это были всего лишь догадки, но Евгений поразился, до чего отчетливо он всё это увидел. Он словно за секунду просмотрел короткометражный фильм. Пазлы составились в единую картинку, и Евгений подумал: а не экстрасенс ли он?

– Ага, – Павел вставил обойму в рукоятку и передернул затвор. – Держи!

– Спасибо, – не глядя на Павла, произнес Сергей, прицелился и выстрелил.

От шума выстрела у Евгения заложило уши, будто Писец стрелял не из пистолета, а из пушки. В коридоре запахло порохом. Пуля попала в стену сантиметрах в двадцати от макушки Евгения, оставив в стене небольшое круглое отверстие. Серёга вскрикнул и упал на колени, схватившись за шею, из которой всё ещё торчала щепка.

– Чертова деревяшка! – вскакивая на ноги, Писец выдернул из шеи заостренный кусок доски, и швырнул его на пол. Эта щепка оказалась гораздо длиннее, чем предполагал Евгений. Она чуть ли не насквозь проткнула шею Сергея. Как он ещё был жив – для Евгения оставалось загадкой. Любой другой человек от такой травмы давно бы скочался. – О! Так гораздо лучше!