«Злой» ангел

– Молодец! Это правильно. Вероятно, твой друг Вова вложил в него нечто большее, чем просто труд. Он вложил в него часть своей жизненной силы, которая помогла тебе в схватке с демонами. Но как ты мог забыть про то, что ты – православный? Почему ты не воспользовался крестом? Крест на тебе?

– Да! – ответил Федя, он потянулся рукой к груди и нащупал нательный серебряный крест, тепло которого он почувствовал через одежду.

– Почему ты не молился?

– Я был слишком напуган и не подумал об этом.

– Грешишь! Продемонстрировал свою духовную слабость! А должен был подумать о Боге в первую очередь! Купи в церковной лавке молитвенник и носи его с собой, если ни одной молитвы не знаешь, а нож тот спрячь от греха подальше. Вера – вот, что должно спасать истинного христианина, а не ножи!

– Да, святой отец! – Игнатьев почувствовал, что краснеет.

«Это надо же! Как я сам до этого не догадался? Это же просто и логично: верить и оградить себя от злых духов и прочей нечисти! А я считал себя верующим…» – не без стыда вынужден был признать Игнатьев.

– Сегодня, в двенадцать часов ночи, когда обычно начинаются все эти дела бесовские, я приду. Как можно попасть в котельную, минуя проходную?

Федя задумался, вспоминая территорию мебельной фабрики.

– Только через железнодорожные ворота. Там снизу, между рельсами и воротами есть большая щель. Я заблаговременно расчищу её от снега. Я пару раз пролазил через неё, когда нужно было в рабочее время дойти до киоска и купить попить что-нибудь, или печенье… Мужики там лазят, когда за водкой идут.

– Ясно… В общем, в двенадцать приду. Роман пойдёт со мной. Я знаю, ему можно доверять. Роман, ты знаешь, где находится мебельная фабрика?

Рома кивнул головой.

– А как же операторы котла? Они увидят… – Федя вспомнил, что по инструкции в котельной нельзя находиться посторонним.

– Не беспокойся об этом. Они нам не помешают. В одиннадцать пятьдесят жди нас у входа в котельную. Ну ладно, мне пора. Роман, позвони мне вечером в одиннадцать, хорошо? Обговорим некоторые детали, – Отец Алексий встал из-за стола, перекрестил Федора и его товарища, развернулся и направился к выходу. Разговор был окончен.

– Отец Алексий! – закричал Федя, когда тот уже стоял у двери.

– Что?

– А я избавлюсь от этих видений?

– Не знаю. Это как Богу угодно, – с этими словами отец Алексий вышел.

– А почему он решил тебя с собой взять? – спросил Федя Рому. – Я думал, он один придёт.

– Не поедет же он до твоей фабрики на попутной машине? И потом, кто-то должен помочь ему вещи нести. Не придёт же он с пустыми руками.

– А потом, нас будет трое… Не зря же говорят, что Бог любит троицу?

– Соображаешь! – Роман хохотнул.

Проходя сквозь ряды нищих, Игнатьев внимательно осмотрел их ауры. Как он и предполагал, большинство из них были чёрные. Многие – с алкоголической синевой, а то и вовсе фиолетовые, выдающие в попрошайках наркоманов со «стажем». Проходя мимо нищих, Федя видел, как в их аурах вспыхивает злость. Только одна старушка, лет восьмидесяти, удивила Федю ослепительно-белой аурой.

– Подайте, Христа ради! Я уже стара, чтобы работать, а внук всю мою пенсию отбирает… Мне бы на пропитание…

Аура бабушки осталась без изменений.

– Возьмите, бабушка! – Игнатьев протянул несколько мятых купюр.

– Спасибо тебе, сынок! Дай Бог тебе счастья и здоровьица! – старушка сложила в «пучок» скрюченные пальцы и перекрестила Федю. Ауры остальных попрошаек побагровели от ненависти.

Федя почувствовал прилив сил и улыбнулся.

– Ты зачем дал ей так много? – спросил Рома, склонившись к Фединому уху.

– Ей действительно нужны деньги на пропитание. Она не врёт. Она очень набожная и жить будет долго. Остальным мои деньги нужны на бухло. Я не хочу жертвовать свои деньги для того, чтобы он грешили.

– Тебе в монахи идти нужно! Ты так неистово молился… Кстати, ты и сейчас видишь эти свечения, или… видения?

– Да! А почему ты не на машине?

– Не хотел заезжать на ней на территорию храма, да и во дворах здесь не очень-то хотелось её оставлять. Проводишь меня до автобуса?

– Без проблем.

Когда парни прошли до автобусной остановки, Федя заметил скопление людей, «скорую помощь», милицию метрах в сорока от остановки. Подойдя поближе, Федя увидел автомобиль «Ниссан» со смятым капотом и разбитым лобовым стеклом. Недалеко от машины в неестественной позе на снегу лежало тело мужчины, одетое в добротную дублёнку, без обуви и без шапки, над которым склонились медики в белых халатах. Чуть поодаль стоял бледный хозяин «Ниссана». Он что-то говорил гаишнику, тот записывал его слова в протокол.

– Я и сам не знаю, как это получилось! Он выскочил прямо под колёса … Я поздно его заметил, – срывающимся голосом говорил водитель.

Рядом с телом, голова которого больше напоминала раздавленный арбуз, стоял хозяин тела.

– Я здесь! Я тут! Со мной всё в порядке! – говорил он врачам, но они его не слышали.

– Стас, в машину его! – скомандовала женщина-врач, похожая на женщину с плаката «Родина-мать зовёт».

– Хорошо! – отозвался молодой парень в белом халате. Тело погрузили на носилки, накрыли белой простынею, которая в районе головы сразу окрасилась в красный цвет.

– Оставьте меня в покое! Я жив! Куда вы меня тащите? – кричал новоиспечённый покойник, когда носилки с телом грузили в машину «скорой помощи». По его щекам текли слёзы. – Я опаздываю на свидание!

– Не попадёшь ты на свидание. Ты уже … неживой, – сказал Федя, когда жертва дорожно-транспортного происшествия посмотрела на него, как бы ища поддержки.

– Не может быть! Скажите мне, что это сон! – кричал покойник. – Я сплю, да?

– Нет, ты не спишь. Ты умер, – Игнатьев развернулся и пошёл в сторону автобусной остановки. Рома шёл рядом. По его лицу было видно, что он удивлён и, возможно, обескуражен.

– Ты его видел, да? Ты говорил с ним? – Роман на ходу задавал вопросы, но Игнатьев молчал, погружённый в свои мысли.

Когда друзья стояли на остановке, покойник, озираясь по сторонам, и безуспешно пытаясь войти в контакт с прохожими (его не замечали, не слышали и его руки, которыми он пытался прикасаться к людям, проходили сквозь тела живых людей), подошёл к Феде.

– Уважаемый! Только вы мне можете помочь…Только на вас надежда! Раз я умер, это значит, что всё кончено? Я не смогу больше встречаться с Викой?

– Боюсь, что да! – ответил Игнатьев спокойным голосом. Он не хотел усугублять незавидное положение недавно умершего молодого мужчины.

– Вы не могли бы мне помочь? Я назначил свидание своей девушке, Вике. Я очень её люблю. Сами понимаете, что я не смогу прийти на свидание, и она будет думать обо мне плохо. Не могли бы вы передать ей, что мне очень жаль, что я умер, и я люблю её?

– У неё есть телефон, или мне искать её по городу?