Невероятные приключения Владимира Кипяткова

– И все-таки ты мены любишь…

– Да, люблю, – простонал Владимир, в очередной раз выдернув из-под массивного тела супруги многострадальную руку, согнул её в локте, как ребенка прижал к груди и перевернулся на бок. Уткнувшись лицом в стену, он подумал: «Какая же ты дура, Марина! Толстая, неповоротливая дура!»

Глава 3

Увы, Миша не оправдал ожидания Марины. Побыв недельку полноценным pater familiasом, отцом семейства и домовладыкой, Мишаня стал пить ещё больше. Об этом Владимиру постоянно по телефону сообщал сосед, живущий этажом ниже – Сергей Фокин. Он же сообщил Володе, что Мишаня как-то ночью затопил его, и Владимиру пришлось срочно снимать деньги со счета, чтобы компенсировать Фокину моральный и материальный ущерб. Хотя это и ущербом трудно было назвать. Так, небольшие разводы на потолке. Ещё через неделю «агент» Фокин сообщил Владимиру, что Ирина с Мишей каждый вечер ругаются, бъют посуду. Ребенок постоянно вопит и мешает спать всему подъезду. Мишку, похоже, в очередной раз с работы уволили. Он целыми днями или возле подъезда ошивается, или в магазинах в очередях стоит. Причем, чаще всего покупает не детское питание и подгузники, а водку и пиво.

Владимира эти новости не расстраивали. Более того, он радовался, когда слышал их. Он только и ждал, когда жена скажет «фас!», чтобы приехать в свою квартиру, ещё раз избить Мишу и вышвырнуть его вон. Да так, чтобы он своей противной прыщавой рожей все ступеньки в подъезде пересчитал. Но Марина почему-то отмашку не давала. А без слова «фас!» у Владимира опять ничего бы не получилось.

Марина не сказала «фас!» даже после того, как заплаканная Ирка позвонила ей в два часа ночи и сказала, что Мишка изменяет ей с какой-то «шалашовкой». Якобы она лично видела, как Мишка в подъезде зажимал малолетнюю даму, не обремененную строгостью нравов, и лез ей под юбку.

А «агент» Фокин видел, как Миша этой «блядине» не только под юбку залез, но и «засадил по самые помидоры» прямо напротив двери его квартиры. И Серега целых три минуты бесплатно смотрел порно через дверной глазок.

Молчание Марины напрягало и удивляло Владимира. Он не переставал удивляться: сколько можно терпеть проделки этого Миши? Но ещё больше он удивился, когда узнал, что Ирка сама выгнала Мишаню и живет сейчас с другим мужиком.

Опять-таки, если верить Ирине, мужичок тот оказался непростым – москвич, его семья владеет сетью продуктовых магазинов и закусочных. Но про Мишаню она тоже говорила, что он весьма состоятельный… Так что, эти разговоры Владимир воспринимал как очередную красивую сказку.

Когда в один прекрасный момент Марина спросила по телефону у дочери, почему та ещё не в Москве, Ирина ей ответила, что Игорь – так звали очередного претендента на роль мужа, – купил новую квартиру в Москве. Когда закончит ремонт в квартире, вернется за ней и Машей.

Краем уха слушая переговоры жены и дочери, Владимир тога думал, что Ирка или полная кретинка, или всех других считает кретинами. Но был возможен и третий вариант – Ирина нашла себе дурака, который женится на ней, и его даже не смутит, что она уже с «киндер-сюрпризом».

Оказалось, что Игорь страдал бесплодием, от чего развалился его предыдущий брак. И он безумно обрадовался, когда узнал, что у Ирины уже есть ребенок. А то он уже подумывал усыновить ребенка из детдома, но по непонятным причинам его эта мысль страшила.

А через два месяца, когда начал таять снег, Ирка позвонила Владимиру на работу и сообщила, что она уже в Москве.

– Если хочешь посмотреть на нашу новую квартиру, загляни в свой электронный почтовый ящик, – радостно прощебетала она в трубку. – Я уже фотки тебе выслала.

– Посмотрю на досуге, – без энтузиазма в голосе сказал Владимир, кладя трубку, тут же полез в электронную почту и стал рассматривать фотографии роскошных апартаментов с евроремонтом и окнами во всю стену. Из окон была видна именно Москва, а ни какой-нибудь Мухосранск. Несколько раз пройдясь по фотографиям, Кипятков растерянно произнес – Как… Как у неё это получилось?

Да, у неё это получилось! А ведь когда она вышла замуж за Мишу, Владимир думал, что тупой пролетарий – вот её удел. А тут, оказывается, его дочь способна и нормальному мужику голову вскружить. Наверное, умеет что-то делать, чего не могут даже москвички.

До чего же Владимир обрадовался! Он был рад и за дочь, которую считал непутевой, и за себя любимого, ведь ему так надоело жить на даче! А в городе есть кинотеатры, кафе, аквапарк, боулинг. Не нужно будет просыпаться спозаранку, чтобы на работу не опоздать. Отныне можно будет просыпаться за час до начала рабочего дня, как просыпаются все нормальные люди. А ещё Володя планировал продать свою «судзучку» и купить что-нибудь новеее, сделать в квартире ремонт и отдохнуть на Мальдивах.

Увы, его планам не суждено было сбыться в силу ряда причин: во-первых, на дворе стоял две тысячи четырнадцатый год. К России только недавно присоединился полуостров Крым, и, как гром среди ясного неба, грянул экономический кризис. Сам по себе гром Владимиру был не страшен. А вот кризис – да, ведь они с женой Мариной работали в банке «Лемск-финанс», из которого их обоих в рекордно короткие сроки «попросили» уволиться. Разумеется, они оба понимали, что уволиться нужно и желательно – без лишнего шума, иначе потом снова устроиться в банк будет проблематично. Увы, это был не первый кризис в их жизни. Первый был в две тысячи восьмом. Тогда их тоже «ушли». Впрочем, в этом не было ничего удивительного, ведь в кризисные времена банки стараются сокращать кредитование физических лиц. А профессиональная деятельность и Владимира, и его супруги как раз была связана с кредитованием «физиков». Он работал в службе экономической безопасности, она – в кредитном отделе. И хорошо, что у них фамилии были разными, иначе их уволили бы ещё раньше, ведь в банке «Лемск-финанс» родственные связи не приветствовались. Видать, не зря Марина не захотела брать фамилию мужа и становиться Кипятковой. Но девичья фамилия у неё была ничуть не лучше – Рожина.

Получается, коварная судьба-злодейка в очередной раз подкинула Владимиру сюрприз с неприятным душком, и ему пришлось отложить реализацию своих планов на неопределенное время, ведь первоочередной задачей на тот момент было найти работу. И они искали. Только это была пустая трата времени. И Владимир, и Ирина понимали, что найти нормальную работу в кризисное время нереально. Конечно, на рынке труда были предложения, но переквалифицироваться из белых воротничков в синие ни Володе, ни Марине не хотелось. К тому же, учредитель банка «Лемск-финанс» – Марк Израилевич, которого работники банка называли Маркизом, – пообещал всем уволенным работникам банка, что лично позвонит каждому и предложит вернуться назад, как только ситуация в стране немного нормализуется.

И Володя с Мариной ждали. Но ни через месяц, ни через два Маркиз им не позвонил. Чтобы ожидание проходило в достатке и сытости, пришлось сдать квартиру в Лемске предпринимателю с Кавказа. Конечно, идеальным арендатором жилья Владимир представлял славянина без вредных привычек. Но где такого найдешь? И что поделать, если в кризис славяне резко потеряли интерес к съемным квартирам? У Владимира даже сложилось впечатление, что все славяне Лемска разом решили свои жилищные вопросы. Но в тот момент ему не было особой разницы, кому сдавать квартиру, лишь бы деньги вовремя платил. А Магомеду так понравилась квартира, что он заплатил за полгода вперед и даже торговаться не стал. Владимир тогда даже подумал: может, он продешевил? Может, нужно было взять с Магомеда в два раза больше? Но, как говорится, лучше синица в руках, чем журавль в небе. И это Владимира успокаивало.

Только мучил его вопрос: почему Маркиз ему не звонит? Неужели всё так плохо? А может, этот старый жид просто забыл о своем обещании? Когда Владимир попытался дозвониться до Маркиза, все телефоны Марка Израилевича почему-то отказались отключенными. Махнув на это рукой, Володя решил продолжать жить, в глубине души надеясь, что Марк Израилевич всё-таки позвонит ему. Владимир каждый день представлял, как он сидит на крыльце в своём любимом кресле-качалке, большие и рыхлые ягодицы жены, как всегда, возвышаются над клумбой с цветами, и тут раздается звонок на мобильник. Он говорит «алло!», и знакомый старческий голос в трубке произносит: «Возвращайся, Вова! Ты мне нужен! Платить будем больше, чем до кризиса». Но шли дни за днями, за неделями – месяцы, а телефон молчал.

Готовясь к худшему, Марина даже смогла отвоевать у Владимира несколько грядок, на которых она посадила капусту, свеклу, морковь. Почему именно отвоевала? Да потому, что Кипятков всегда был против «ковыряния в земле». А соседей, у которых на участке кроме клумб и газонов были грядки, презрительно называл мазохистами. А тут он упирался совсем чуть-чуть и сдался под мощным натиском Марины. Махнул рукой, дескать, делай, что хочешь! И было этому вполне логичное объяснение: за долгие месяцы, проведенные на даче, Владимир смертельно устал от своей жены. Он радовался, когда она целый день ковырялась на грядках, уезжала за покупками в магазин или уходила в гости к соседям по даче. Ему было все равно, чем занимается Марина, лишь бы не пересекаться с ней в доме, потому что почти каждая встреча с ней заканчивалась ссорой, после которой уже не следовало никаких примирительных процедур. Только пожив с супругой на даче, Владимир понял, что уже не любит её и не хочет. Те чувства, которые когда-то заставляли учащенно биться его сердце, давно умерли. Он даже подумывал о разводе. А что он при этом потеряет? Да ничего! Да, он знал, что имущество, нажитое супругами за годы совместной жизни, после развода делится пополам. Но за годы, прожитые в браке, они скопили столько добра, что его смело можно разделить на три или на четыре части и все равно жить не бедно. И будут они жить счастливо, но раздельно. И Владимиру оставалось лишь найти подходящую кандидатку на должность новой жены. Но прежде, чем начать поиски, ему нужно было устроиться на работу, ибо он понимал, что, находясь в статусе безработного, не может быть интересен ни одной нормальной женщине. А на ненормальных он уже вдоволь насмотрелся. Его уже подташнивало от них.

Всё упиралось в звонок от Маркиза. Можно сказать, в то время судьба Владимира зависела от звонка старого еврея. Но Владимир и сам не терял времени зря. Он постоянно смотрел объявления в интернете о вакансиях в банках, отправлял резюме, созванивался с руководителями подразделений, несколько раз ездил на собеседования.

Если сначала он рассматривал вакансии только банков, то после стал обращать внимание и на вакансии прочих коммерческих организаций, хотя работа вне банка была для него менее привлекательной.

На собеседованиях Владимир чувствовал себя каким-то лохом, ведь поиски работы были для него чем-то неприятным и унизительным. Зачастую собеседоваться приходилось с молоденькими девицами ни мозгами, ни образованием, ни опытом работы не обремененными. Общаясь с ними, Кипятков с трудом сдерживался, чтобы не ударить кого-нибудь или не обозвать тупой сучкой. Особенно бесили сиськастые и губастые, идеально созданные только для перепихона для минета. На большее, похоже, их интеллектуальных способностей не хватит.

Эх, знал бы кто-нибудь из тех работодателей, которым Кипятков отсылал свои резюме, какими делами он занимался в девяностые, его бы с ковровыми дорожками и оркестром встречали! Но, как это ни печально, все встречи проходили скромно даже по меркам Лемска. Нынче времена пошли не те и дружбой с покойными Кирпичом и Пузырем никого не удивишь. Кто их помнит? Да никто! Вот и оставалось Кипятку отправлять свои резюме всяким денежным мешкам и чувствовать себя проституткой, предлагающей себя клиентам за деньги. И ведь, если его возьмут на работу, будут деньги и будет секс. Только его, Владимира Кипяткова, будут дрючить за всякую ерунду, а платить копейки.

Эти мысли не прибавляли оптимизма и желания быстрее найти работу. Ведь, по сути, он найдет в лице работодателя того, кто ему за несчастную подачку весь зад раздраконит, и при этом будет думать, что Кипятков должен терпеть, ведь ему такие деньжищи платят! Все они – работодатели – хотят одного, только выглядят они по-разному. Одни работодатели респектабельные, лощеные и напомаженные, другие – смотреть без слез невозможно. Вот и думай, кому отдаться. Да нет ничего более унизительного и противного, чем поиск работы! Наверное, поэтому, когда очередной работодатель вежливо отфутболивал Кипяткова, он особо не расстраивался.

Это не я вас не устраиваю, а вы меня, суки! Пошли вы все в жопу!

Но Марина тоже не могла найти работу, хотя всегда более уважительно относилась к работодателям. Но в её неудачах тоже не было ничего удивительного, ведь она отправляла свои резюме в те же организации, что и Владимир, претендуя на те же должности.

Везде в конце собеседований им говорили одно и то же: «Ждите, мы с Вами свяжемся». Сообщения по электронной почте от предполагаемых работодателей были того же содержания. Разумеется, после этого никто с ними не связывался.

Чтобы не сойти с ума от скуки, Владимир начал активно осваивать социальные сети. Причем, он зарегистрировался во всех известных ему социальных сетях, чего раньше никогда бы не сделал, считая, что сети существуют только для тупых подростков, а не для таких серьезных людей, как он. Видать, времена меняются. А вместе с ними изменился и Владимир Кипятков. В одной из социальных сетей в друзья к нему напросилась некая Галина Ном. После долгих колебаний и раздумий, Владимир всё же добавил её в список своих друзей. Сначала он думал, что это какая-нибудь тупая малолетка, но, немного пообщавшись с ней, Кипятков понял, что Галина – тоже бывший банковский работник и тоже ищет работу. Была замужем за иностранцем. Судя по её осведомленности в вопросах политики, права и экономики, дама она была очень образованная и всесторонне развитая. Скорее всего – ровесница Владимира, серьезная, а не вертихвостка. Фотографий на её странице не было, но Кипятков не сомневался в том, что она привлекательная. Во всяком случае, ему приятно было фантазировать, что она симпатичная. В ходе переписки с Галиной он узнал, что она – натуральная блондинка, живет в Лемске, без вредных привычек, но небольшого роста. Владимир нормально отнесся к тому, что его собеседница – низкорослая. Главное – что не полная. Уж он-то точно знал, что маленькая женщина никогда не отдавит ему ни руку, ни ногу, ни прочие части тела, как его жена.

Галя ему была интересна. У них было слишком много общих точек соприкосновения. Они переписывались каждый день и подолгу, обсуждая новости, погоду, спорт и тупых работодателей, которые в одночасье взяли и разогнали самых опытных работников. Пообщавшись в интернете с Галиной всего неделю, Владимир уже готов был встретиться с ней и сводить её куда-нибудь. Может, в кафе или в кино. Так как они были родственными душами, Владимир не сомневался, что между ними вполне возможен интим, даже на первом свидании (разумеется, на её территории). Об этом Кипятков писал Галине. Она вполне разделяла его точку зрения по данному вопросу, но почему-то от свиданий уклонялась, ссылаясь на разные причины: то она в Москве гостит у родственников, то плохо себя чувствует, то делает бухгалтерскую отчетность для одной бизнес-леди и очень занята. Впрочем, это только подстегивало Владимира и подогревало его интерес к Галине.

Постепенно их переписка из приятельской переросла в сексуальную. Началось всё с невинного «чмоки-чмоки» или «целую» на прощанье. Потом в ход пошли комплименты типа «красавчик», «несравненная», «милашка» и так далее. И, чем дольше велась переписка, тем откровеннее были эпитеты, которыми награждали друг друга интернет-любовники. И постепенно содержание писем опускалось гораздо ниже пояса. И чем грязнее становилась переписка, тем тверже становился пенис Кипяткова, чему он радовался, как ребенок.

А однажды, когда Владимир переборщил с «Ударом под дых», но ещё мог соображать, и перед глазами не двоилось, всё зашло слишком далеко.

«Когда же мы с тобой увидимся, моя прелесть?» – написал он ей.

«Ты даже не представляешь, как скоро, мой шалун», – ответила она.

«Я боюсь, что когда тебя увижк, не смогу удержаться и без всяких прелюдий так тебя отжарю, что тебе мало не покажетсч!» – при этом на лице Владимира появилась похотливая улыбка, и он поставил «смайлик» после восклицательного знака.

Она прислала «смайлик» в ответ и написала: «Прежде, чем ты это сделаешь, я отсосу у тебя так, что глаза на лоб повылазят, и ты поймешь, что твоя жена вообще ничего не умеет!»

«Ловлю тебя на слове!» – Палец Владимира завис над левой клавишей «мыши», когда он почувствовал сильный толчок в плечо. Это был даже не толчок, а удар, от которого рука сразу онемела и повисла, как веревка. Сообщение так и осталось неотправленным.

– Это кого ты там отжарить собрался? – послышался голос Марины над ухом. Этот голос был громким, готовым сорваться на визг, от чего барабанные перепонки Владимира завибрировали, готовые вот-вот лопнуть.

– Да это не то, что ты думаешь, – растирая ушибленное плечо, пробормотал Кипятков самую нелепую отговорку, которую только можно придумать в сложившейся ситуации.

В тот самый момент до Владимира дошло, что всё, что бы он ни сказал, будет сказано впустую. Ведь, отдавшись горячей волне алкоголя и смелым сексуальным фантазиям, он потерял бдительность и не услышал, как сзади подкралась жена. И, скорее всего, она могла прочитать не только сегодняшние сообщения, но и вчерашние, и позавчерашние. А там Владимир подробно расписывал, чтобы он сделал с Галиной, окажись они тет-а-тет. Причем, Владимир это так хорошо описал, что от перевозбуждения у него чуть не произошло семяизвержение. Об этом он тоже Галине написал. И ему ничего не оставалось делать, кроме как прикрыть глаза правой рукой, которая не болела, и прошептать глупое «прости!», которое во весь голос орущая Марина не услышала. Зато он слышал все ругательства, срывающиеся с уст этой интеллигентной женщины. «Похотливый козел», «импотент» и «педераст» были самыми культурными.

Но даже в такой ситуации сработал так называемый «инстинкт безопасника»: даже понимая, что сделал роковую ошибку, Кипятков не переставал думать о том, как бы её исправить, что бы сказать такое, чтоб снять с себя все подозрения в супружеской измене.

«Может, сказать ей, что я – голубой и переписываюсь с бой-френдом? – думал он. – Никогда не поверит… Или сказать, что я переписываюсь с должницей нашего банка? Дескать, придет Галина Ном на свиданку, а тут мы её и сцапаем. Это такое испытание мне перед приемом на работу!.. Нет! Маринка завтра же в «Лемск-финанс» позвонит и в филиалы московских банков. Во-первых, народ рассмешит, а во-вторых, мне репутацию испортит. Тогда уж меня точно ни в один банк на работу не возьмут! А идти работать к какому-нибудь ИП Пупкину каким-нибудь говнюжником, дерьмоукладчиком, дерьмофасовщиком или консультантом по продаже дерьма я не хочу, вот и остается придумать другую отмазку. Но какую?»

Его глаза беспомощно метались с побагровевшего от злости лица Марины на экран ноутбука и обратно. Нужно было срочно что-то придумать, но мозг, расслабленный самогоном, отказывался работать. И тут случилось чудо – во всем доме погас свет. Экран ноутбука с компрометирующей перепиской какое-то время освещал комнату, но потом потемнел и он.

– Иди и разберись с электричеством! – Марина зажгла свечу, стоящую на кухонном шкафчике. В полумраке её глаза зловеще сверкнули. – Потом придешь, я тебе такое устрою…

– Охотно верю, – пробормотал Владимир, беря с полки фонарик и натягивая куртку.

Первым делом он направился к электрощиту. Хотя Кипятков не разбирался в электричестве, он всё же открыл щиток, посмотрел, все ли выключатели находятся во включенном состоянии, даже подергал за толстый, покрытый изоляцией провод, выходящий из щитка. На первый взгляд всё было нормально, но света в доме все равно не было. Вспомнив, что сосед по даче – Витя – часто грозился по пьяной лавочке вырубить в доме Кипяткова электричество, Владимир решил, что этот пакостник всё же решил выполнить своё обещание. Но почему он решил это сделать именно сегодня, именно сейчас? А главное – как он это сделал? А если Витя тут ни при чем? В любом случае нужно было сходить к нему и выяснять, в чем причина. Но идти к соседу Володе не хотелось. И связано это было не с тем, что было прохладно, темно и лил проливной дождь. Причина была в длительных неприязненных отношениях, установившихся между соседями. Владимиру в последнее время вспоминать о Вите было противно, а не то, чтобы к нему в гости ходить. И вот сейчас, стоя перед щитком и глядя на него, как баран на новые ворота, Кипятков боролся с нежеланием ещё раз увидеть пьяную рожу своего соседа и выслушать колкости в свой адрес. Но ему хотелось провести остаток вечера перед экраном телевизора и ужинать при свете электрической лампочки, а не при свечах. Перспектива оставаться один на один в темном доме, с разозленной женой его пугала. А раз так, нужно было сделать маленькое усилие над собой, переступить через свою гордыню, неприязнь, нежелание общаться с мерзким типом по имени Витя. Поэтому он с шумом выдохнул воздух из легких и направился к дому Виктора, на ходу застегивая куртку.

В общем-то, ничего страшного в общении с Виктором не было. Когда-то они были друзьями. Марина даже несколько раз помогла ему получить кредит в банке «Лемск-финанс» на самых выгодных условиях. Они дружили семьями, ходили вместе в кафе, в кинотеатры, постоянно ходили друг к другу в гости, находясь что в Лемске, что на даче. Витя, будучи человеком, у которого руки растут из нужного места, постоянно помогал Владимиру – здесь что-нибудь прибьет, там что-нибудь починит поможет неподъемный шкаф передвинуть, – а Кипятков часто давал соседу деньги в долг. В общем, они жили мире и согласии. И Владимиру иногда казалось, что Витя ему просто Богом послан, ведь без него жить на даче было бы тяжелее.

Все праздники они отмечали вместе. Не был исключением и День строителя, который ежегодно отмечается во второе воскресенье августа. В две тысячи десятом году было решено отмечать этот праздник у Василия Ивановича, отставного полковника с редкими седыми волосами на голове и пышными усами, дом которого был напротив дома Виктора. Василий Иванович тогда взял на себя растопку бани, Витя жарил шашлыки, а на Владимире, что не удивительно, лежала обязанность по обеспечению компании алкоголем. Он всегда обеспечивал тех, с кем пил, качественным самогоном, но всегда всем говорил, что самогон ему привозят друзья из Екатеринбурга, которые якобы приезжают в Лемск в командировки. Даже Вите, которого на тот момент Владимир считал своим лучшим другом, он никогда не рассказывал, что у него есть самогонный аппарат, а потому недостатка в алкоголе он не будет испытывать как минимум до пенсии. Уж он-то хорошо знал своих соседей по даче и понимал, что как только они узнают про самогон, к его дому не зарастет народная тропа. Соседи и днем, и ночью будут клянчить самогон, пока весь не выпьют. И никто не заплатит за огненную жидкость ни копеечки. Такие вот у Владимира соседи. Все как один – любители халявы.