Провинциальные анекдоты

УГАРОВ. Спокойно, Федор Григорьевич, так ты себе тоже не поможешь.

АНЧУГИН. Душу он мне выматывает.

УГАРОВ. У него работа такая, зачем шуметь. Наоборот, артистов уважать надо. Они большие деньги заколачивают. (Изображает игру на скрипке.) Туда провел – рубль, обратно – опять же рубль. (Неожиданно.) Даст он нам трояк или нет?

АНЧУГИН. Он?

УГАРОВ. А что тут такого? Так, мол, и так, не одолжите ли до завтра. Сегодня даем телеграмму – завтра получаем. А?.. Давай, Федор Григорьевич.

АНЧУГИН. А почему я? Почему, к примеру, не ты?

УГАРОВ. Ну, Федор Григорьевич. Я же твой начальник как-никак.

АНЧУГИН. Какой ты начальник, (Помолчал.) Не пойду.

УГАРОВ. Федор Григорьевич! Ты посмотри на меня. Куда же я пойду? Я же без ботинка!.. Ведь в таком виде нельзя появляться в обществе. Неприлично…

АНЧУГИН.. Не пойду,

УГАРОВ. Ладно. Ты иди к молодоженам, а музыканта я беру на себя, так уж и быть… Ну?.. Они сюда на машине прикатили – богатые, вдвоем опять же – добрые. Ты постучись, извинись, как полагается, поздоровайся. Мужа вызови в коридор…

АНЧУГИН. А кто он такой?

УГАРОВ. Он? Да вроде бы инженер. Вызови его в коридор… Хотя – нет, не вызывай, проси при женщине, при женщине лучше…

АНЧУГИН. Учи ученого. (Поднимается.) Хрен с ним, к инженеру – попробую. (Уходит.)

УГАРОВ (набирает номер телефона). Товарищ скрипач?.. (Этак непринужденно.) Доброе утро… Ну и как?.. Как вам спалось?.. (Сбавил тон.) Виноват… Соседи ваши… Мы в основном, видите ли, по промышленности… Да нет, по номеру соседи, по гостинице… Да, да… Вот вы играете, а мы с другом слушаем и буквально наслаждаемся… Что?.. Вчера-то?.. Да, да. Было, было! (Хихикает.) Не говорите… (Оправдывается.) Это гости, знаете ли, гости… они, все они… Люди, сами понимаете, простые, бесхитростные, чуть что – петь, плясать… Я с вами согласен. Совершенно верно… Приму к сведению… В чем дело?.. Дело, знаете ли, щекотливое, вопрос, можно сказать, обоюдоострый… Короче? Хорошо. Можно покороче… Но дадите ли вы нам взаймы – немного? Вы извините, конечно, но завтра мы получаем сумму… Что?.. Понятно… (Видно, что разговор окончен. Бросил трубку.) Жлобина!

Стук в дверь. Входит Васюта со шваброй в руках. Васюта – пожилая, усталая женщина, с резким рассерженным голосом.

ВАСЮТА (осматривает комнату). Убирать будем?

УГАРОВ. Можно. А можно и не убирать. Все равно.

ВАСЮТА. Который день пьете? (Прибирает номер.)

УГАРОВ. Который?.. Третий, Анна Васильевна. Третий, с твоего разрешения.

ВАСЮТА. В честь чего пьете? На что? На какие такие капиталы?

УГАРОВ. На свои, Анна Васильевна, на трудовые.

ВАСЮТА. Господи! Что люди с деньгами делают! Видеть этого не могу! Я вот, к примеру, по копейке собираю, никак внучку одеть не могу, а вы на водку – сотнями, сотнями фугуете. Зло меня берет. (Прибирает в шифоньере.) Это что? Господи! Срам да и только!

УГАРОВ. Что, Анна Васильевна?

ВАСЮТА. Да где же это видано, чтобы ботинок-то в урну класть.

УГАРОВ. Что вы говорите! Как же он туда попал?

ВАСЮТА. Вот и я говорю – как?

УГАРОВ. Как? Самому удивительно.

ВАСЮТА. Чистый срам… (Пауза. Убирает комнату.) А вот, пока не забыла. От администрации вам напоминание: за номер не плачено за трое суток да графин разбили третьего дня. Приготовьте денежки…

УГАРОВ. Анна Васильевна! Ты меня убиваешь.

Входит Анчугин.

Анна Васильевна, Анна Васильевна… Я понимаю… штуки, они заботу требуют, но бывает так, что и не выпить нельзя. Вот ты, Анна Васильевна (об Анчугине), на него посмотри… Посмотри.

ВАСЮТА (отвлекается от уборки). Ну?.. Чего я на нем не видела?

УГАРОВ. Ведь он человек нездоровый. Больной… (Врасплох.) Анна Васильевна, голубушка! Спаси. Дай три рубля до завтра.

ВАСЮТА (быстро). Нет, нет. Не дам. (Расстроилась.) Ни стыда у вас, ни совести! Сотнями шныряете, а просите – у кого? Нет! Нет! И не говорите и не думайте! (Уходит.)

АНЧУГИН. Удавится – не даст.

Пауза.

УГАРОВ. А как соседи?

АНЧУГИН. Кто? (Показывает.) Они?.. Держи карман шире. Парень-то не дурак; образованный, У нас, говорит, свадебное путешествие, большие расходы, извини, говорит, друг, и закрой дверь с той стороны. Отрубил. (Жест в сторону стены.) А этот?

УГАРОВ. Отказал – то же самое.

АНЧУГИН. Это дело гиблое. Никто не даст. (Сел на постель, держится за голову.) Не могу я. Черепок раскалывается…

Женского смеха больше не слышно. Слышна скрипка. Анчугин поднимается и колотит кулаками в стенку. Угаров его удерживает.

УГАРОВ. Не скандаль, Федор Григорьевич. Что толку?

АНЧУГИН. Мозги он мне сверлит, зараза.

Быстро стучит и входит Базильский, весьма горячий человек, со смычком в руках. Ему лет около пятидесяти.

БАЗИЛЬСКИЙ. Что это значит? Зачем вы стучите в стену?

АНЧУГИН. Ваша музыка мне надоела.

БАЗИЛЬСКИЙ. О! Так я вам помешал? – Извините! Я мешаю вам орать, реветь, рычать, простите великодушно.

УГАРОВ (снисходительно). Ну на первый раз, я думаю…

БАЗИЛЬСКИЙ. Виноват, виноват! А вчера вы даже визжали. Вот вы (показывает на Анчугина) именно визжали. Это-то как вам удается – не понимаю.