Я знаю, грянут вилки и ножи
Почище, чем на поле Куликовом,
И голос из колонок заблажит
О том, что кто-то где-то цепью скован.
И в час, когда затеют перепляс,
Со стенки если грохнется гитара,
Считайте, это я поздравил вас,
Тепло и громко, в самый миг разгара.
Квартирный пес ваш выкупан ко дню,
Надушен, нацелован и – по кругу.
К тому же, он участвует в меню —
Он умный, он во всем заменит друга.
Но если он на шею прямиком
Сорвался, ощетинился, залаял,
И если вам в губу вцепился он,
Считайте тоже – это я поздравил!
Я верю, все хлебнут на брудершафт.
Друг друга за грудки никто не схватит.
Никто «ерша» не халкнет, оплошав,
И ни один не ляжет спать в салате.
И вы, блеснув собой (само собой!),
В кругу гостей – большой бриллиант в оправе…
Но если драка, если мордобой,
Вы скажете: «Нас Новиков поздравил!»
Вам завтра 25. Я верю, грусть
Берет, когда пирог в свечах, как ежик.
Я к вам навряд ли в гости соберусь,
Да и навряд ли мне ваш муж предложит.
Но если вы на несколько минут
Сбежите вниз (для вас почти нет правил),
И если вас до завтра не найдут,
Пусть знают: это я пришел, поздравил!
1988 г.
День рождения (31 октября 1984 года)
Сегодня день в календаре настенном
Отмечу я не крестиком – кружком.
И мы его отпразднуем отменно
С единственным сокамерным дружком.
Петруха – мой товарищ по жилищу —
Сегодня гость и друг в одном лице.
– Санек, вставай! Вставай, Санек, дружище, —
И, как всегда, добавит мат в конце.
Нас двое в этой маленькой клетушке.
Купаясь в колком дыме сигарет,
Мы шутим: эй, тюремные кукушки,
Кукуйте, сколько нам отмерят лет?
Все впереди неясно, шатко, зыбко.
– Давай, Петро, вари тюремный чай, —
И мы, лицо состроивши в улыбку,
Глотаем, дуя, горькую печаль.
Потом начнем болтать про развлеченья
И, укатив за тридевять дорог,
Пачушку стограммовую печенья
Прикончим, как рождественский пирог.
Потом откроют дверь, меня окликнут,
Петруха сунет пачку папирос,
И целый пост к замкам дверным приникнет
И угадает: снова на допрос.
Потом вернусь. Курнем. Опять заварим.
Былое вспомнить снова захотим.
Махнем к нему в его родные Гари
И снова по Восточной полетим,
Заглянем в гости к преданному другу,
Любимых вспомним, каторжно вздохнем…
И стрелки, завершая бег по кругу,
Замрут на стенке тридцать первым днем.
1984 г.
Дом под снос
Как просто, тихо, без речей,
Решился будничный вопрос:
Мой дом, теперь уже ничей,
Приговорен – идет под снос.
Еще денек – и крыша с плеч,
Сползется гусеничный лязг.
На пустыре, где стенам слечь,
Устроят бревна перепляс.
Где белый голубь на шесте,
Где в мае яблоня в фате,
Где звоном битого стекла —
Гляди – стрижи из-за угла,
Где по натянутой струне
Танцуют тени на стене,