Штрафбат. Наказание, искупление

В этом запасном полку главным нашим делом была подготовка нового пополнения для действующей армии, в основном из немолодых уже людей (чаще всего из мусульманских республик), обучение этих новобранцев азам военного дела, формирование из них маршевых рот для фронта. Долго, почти девять месяцев я, как и многие другие офицеры, своими регулярными рапортами добивался отправки на фронт. После каждого такого рапорта командир полка так же регулярно объявлял мне вначале по 5, а затем и по 10 суток домашнего ареста, а арест этот заключался в удержании из лейтенантского месячного оклада 50 % за каждые сутки ареста.

Здесь, в этом полку, кроме того что я вступил кандидатом в члены партии, происходило много других событий. Одним из таких запомнившихся случаев было то, что однажды меня вежливо пригласили в особый отдел полка. Как и все солдатские «казармы» и штабные помещения нашего полка, это заведение тоже располагалось в землянке. После небольшого, вроде бы ни к чему не обязывающего предисловия мне прямо предложили сотрудничество с этим одиозным отделом. Оно предполагало информирование определенных офицеров отдела о негативных настроениях или высказываниях как солдат моего взвода, так и моих товарищей-офицеров. Ну, коль мне такую роль «стукача» предложили прямо, может, просто проверяя «сына репрессированного», я так же прямо и категорично отказался от такого «сотрудничества», наверное еще не понимая последствий этого отказа. Жизнь показала, что эти последствия я чувствовал и на фронте, и даже через 20 лет после войны. Другим событием, оказавшимся значительным в моей жизни, было знакомство с девушкой из Ленинграда, которая в 1944 году оказалась медсестрой эвакогоспиталя на одном фронте со мной и там стала моей женой.

В августе или начале сентября 1943 года очередному из многих моих рапортов был дан ход, и нас, небольшую группу офицеров, направили вначале в ОПРОС (Отдельный Полк Резерва Офицерского Состава) округа, а затем в такой же полк, но уже Белорусского фронта. Находясь в этом 27-м ОПРОСе фронта, мы несли боевую службу по охране важных объектов от возможных диверсий противника, но это все-таки была не передовая, куда мы стремились. Но вскоре произошло то, чего даже я, так стремившийся на передний край, не ожидал: я попал в штрафной батальон.

Глава 7

Домыслы о приказе «Ни шагу назад!» и о штрафбатах

Того, кем путь наш честно прожит,
Согнуть труднее, чем сломать.
Чем, в самом деле, жизнь нас может,
Нас, все видавших, испугать?

    Константин Симонов

Потомок мой, не будь холодным к датам
Военных битв сороковых годов.
За каждой цифрой – кровь и смерть солдата,
Судьба страны в нашествии врагов.

    Константин Мамонтов

Для начала об известном приказе Сталина «Ни шагу назад!». Самым расхожим и наиболее упоминаемым в разного рода измышлениях о Великой Отечественной войне, в том числе у наших доморощенных ее фальсификаторов, является этот исторический приказ. Как известно, официально он назывался: «Приказ Наркома Обороны СССР № 227 от 28 июля 1942 года. О МЕРАХ ПО УКРЕПЛЕНИЮ ДИСЦИПЛИНЫ И ПОРЯДКА В КРАСНОЙ АРМИИ И ЗАПРЕЩЕНИИ САМОВОЛЬНОГО ОТХОДА С БОЕВЫХ ПОЗИЦИЙ», в войсках и в народе он получил звучное и емкое название «Ни шагу назад!».

Не вдумываясь в глубину его содержания, в обстановку того времени, когда он принимался, хулители нашего прошлого видят в нем только «штрафбаты» и «заградотряды», только «сталинскую жестокость», бесчеловечность по отношению к воинам, которых удерживать от отступления могли, по их мнению, только пулеметы заградотрядов.

Но не создание штрафных подразделений и заградотрядов было самой главной целью приказа № 227, хотя это и важная составляющая необычного документа. Главная побудительная причина и основная задача его – добиться морального перелома в войсках, усиления воспитания высокой личной ответственности у каждого воина за судьбу Советской Родины. Не совсем добросовестные историки, вернее – лжеисторики, приписывают Сталину какую-то «дьявольскую», бесчеловечную жестокость в изданном им приказе. Во всех регулярных армиях всегда предусматривалась строгая ответственность за выполнение боевых задач. Возьмем, к примеру, некоторые документы времен Петра Великого, касающиеся русской армии.

Из приказа Петра Первого воинству своему в день Полтавского сражения, июня 27 дня 1709 года:

«Воины! Вот пришел час, который решит судьбу Отечества. Итак, не должны вы помышлять, что сражаетесь за Петра у но за государство, Петру врученное… Не должна вас также смущать слава неприятеля, будто бы непобедимого…»

Не правда ли, обращение Сталина в приказе «Ни шагу назад!» очень похоже на петровский документ: «Наша Родина переживает тяжелые дни. Мы должны остановить, а затем отбросить и разгромить врага, чего бы это нам ни стоило. Немцы не так сильны, как это кажется паникерам… Выдержать их удар сейчас, в ближайшие несколько месяцев – это значит обеспечить за нами победу».

Вот несколько фраз из другого документа петровского времени: «Собственноручные Петра Первого Великого для военной битвы правила» «Никто из господ генералов с места баталии прежде уступать не имеет, пока он от своего командира к тому указ не получит. Кто же место свое без указу оставит, или друга выдаст, или бесчестный бег учинит, то оный будет лишен и чести, и живота. И для того как генералам, так и офицерам повелевается, чтоб крепко то солдатам внушали и оных в том удерживали, а хотя б так и случилось, чтоб рядовых было удержать не можно, то генералам и офицерам остаться при тех, кои устоят, хотя конные при пехоте, или пехота при коннице».

К этому, пожалуй, следует добавить еще выдержку из «Артикула 97 воинского 1715 года», опубликованного вместе с текстом «Устава воинского 1716 года»: «Полки широты, которые с неприятелем в бой вступя, побегут, имеют в генеральном военном суде суждены быть. П есть ли найдется, что начальные притчины тому были, оным шпага от палача переломлена и оныя ошельмованы, а потом повешены будут».

Очевидно, нет необходимости переводить на современный язык этот документ, все предельно ясно. Сравните эти статьи и положения петровского «Устава» со словами сталинского приказа, которые разъясняют причины, вызвавшие такие жесткие меры:

Не хватает порядка и дисциплины в ротах, батальонах, полках, дивизиях, в танковых частях, в авиаэскадрильях. В этом теперь наш главный недостаток. Мы должны установить в нашей армии строжайший порядок и железную дисциплину, если мы хотим спасти положение и отстоять Родину. Нельзя терпеть дальше, когда командиры, комиссары, политработники допускают, чтобы несколько паникеров определяли положение на поле боя, чтобы они увлекали в отступление других бойцов и открывали фронт врагу. Паникеры и трусы должны истребляться на месте. Отныне железным законом дисциплины для каждого командира, красноармейца, политработника должно являться требование – ни шагу назад без приказа высшего командования.

Приказ № 227 – один из самых сильных документов военных лет по глубине патриотического содержания, по степени эмоциональной напряженности. Я, как и многие другие, видел в его содержании и некоторую резкость, и категоричность оценок, но их оправдывало очень суровое и тревожное время. Приказ этот был настолько убедительным, настолько оказался своевременным и крайне необходимым, что только тайным пособникам или сторонникам гитлеровского нашествия на нашу Родину он мог показаться тогда и кажется сегодня жестоким, бесчеловечным.

Фронтовой корреспондент майор Константин Симонов

Вот как, например, вспоминал Константин Симонов о воздействии этого приказа на сознание людей, говоря о своих личных чувствах:

«Стихи „Если дорог тебе твой дом” были написаны мной под прямым впечатлением июльского приказа Сталина, смысл которого сводился к тому, что отступать дальше некуда, что нужно остановить врага любой, самой беспощадной ценой, или погибнуть… Теперь движение жизни представлялось в будущем каким-то прыжком – или перепрыгнуть, или умереть.

Именно это чувство, что выбора нет, что или ты убьешь врага, или он убьет тебя, подтолкнуло меня к столу и буквально заставило написать эти стихи…

Так убей же хоть одного! / Так убей же его скорей!

Сколько раз увидишь его, / Столько раз его и убей!»

Так что же особенно жестокого, «бесчеловечного», как любят говорить современные «правдоискатели», было в приказе № 227, кроме того, что «нужно остановить врага любой, самой беспощадной ценой, или погибнуть»?

Маршал Советского Союза Дмитрий Тимофеевич Язов во время издания этого приказа только что, как и я, окончил военное училище и был командиром взвода. У него, как и у многих из нас, лейтенантов 1942 года, сложилось определенное впечатление от сталинского приказа. Уже в наше время, 6 ноября 2004 года в газете «Красная звезда» Дмитрий Тимофеевич писал: «Сегодня вокруг этого приказа наплели горы лжи, спекуляций. Но можно ли представить себе иную постановку вопроса, когда решалась судьба страны? Разве сумели бы мы выстоять без требования быть сильным, без железной дисциплины?»

Мне в связи с этим приходит на память то ли притча, то ли легенда о том, как нерешительность или непринятие нужных, иногда жестких, именно беспощадных мер в критической ситуации, вопреки желаниям всякого рода «советчиков», может привести к непоправимому. В ней рассказывается, как во время крушения поезда молодому человеку зажало ступню между двумя вагонами. А вагон уже горел, и пламя приближалось. Собравшиеся охали, ахали, но помочь бедолаге никто не мог. Вдруг рядом оказался военный с саблей, выхватил ее из ножен и хотел отрубить зажатую и уже размозженную часть ноги. Присутствующие бурно запротестовали и не дали военному «сделать больно» человеку. Так этот «спасенный от боли» и остался, через минуту заживо сгорев вместе с вагоном.

Не похоже ли это на то, что если бы не принять те жесткие меры в нужный момент, о которых так злословят нынче «любители правды», сгорела бы и наша Родина в огне навязанной нам войны? Очень точно выразил мысль большинства фронтовиков бывший офицер-штрафник, полковник в отставке Чернов Николай, персонаж документального фильма «Подвиг по приговору», в котором я тоже принимал участие: «Чтобы судить о штрафных батальонах, надо самому пройти войну, быть военным человеком. На войне идет речь о жизни и смерти всей страны. Штрафбаты созданы своевременно и принесли большую пользу, укрепив дисциплину в армии вообще и предотвратив многие необдуманные поступки военных разных рангов. Считаю, что командир всегда ответственен за дела и поступки своих подчиненных. Я был офицером-штрафником, понес наказание за своих подчиненных, это было уроком и для других».

От имени фронтовиков, от имени погибших на войне штрафников, с которыми вместе сражался на той войне, заявляю, что не могу пройти мимо умышленных искажений истории возникновения и боевых действий штрафных формирований, созданных приказом Сталина «Ни шагу назад!».

Наиболее расхожий миф всех антисталинистов и антисоветчиков возник еще во времена так называемой «хрущевской оттепели». Уже много лет создается и раздувается этот миф о том, что Верховный Главнокомандующий Сталин умышленно создал штрафные батальоны и роты, чтобы загнать туда побольше воинов и просто уничтожать их в кровавых бойнях. Этот миф, к сожалению, распространяют даже некоторые историки, и писатели, и многие деятели СМИ.

В принципе, любой (настоящий, добросовестный) писатель или сценарист имеет право на вымысел. Плохо, когда этим правом явно злоупотребляют, практически полностью игнорируя историческую правду. Особенно это относится к кинематографу. Не секрет, что современная молодежь читать серьезную литературу, мягко говоря, не любит. Приучили их наши издатели к другим книгам. По данным Российской книжной палаты, в 2011 году самым печатаемым автором у нас была Дарья Донцова (она прочно удерживает первенство уже несколько лет) – 79 изданий за год общим тиражом более 2 млн 200 тысяч экземпляров. В 2013 году у нее вышло 143 наименования книг общим тиражом 2831,5 тысячи экземпляров. За Донцовой идет Татьяна Устинова (55 наименований, 897 тыс. экз.) и Юлия Шилова (64 книги, тираж 891 тыс. экз.). А ведь книга – товар необычный, и издатель должен быть скорее просветителем, чем коммерсантом, даже в нынешней рыночно-денежной России. Куда там мне с реальным описанием действовавшего штрафбата со своими 10 книгами за 10 лет общим тиражом чуть более 70 тыс. экземпляров!

Ну, а если получать информацию, то нынешняя молодежь, да и не только она, легче всего предпочитают черпать ее из Интернета и кинофильмов. Наиболее доходчивым и эффективным способом внедрения «нужной» информации из всех современных СМИ, естественно, в наше время считается видео или кино, которые охватывают посредством телевидения все возрастные группы населения. Поэтому хозяева масс-медиа делают упор именно на этот вид воздействия своей антиисторической идеологии на умы и сознание людей, вследствие чего телеэкраны практически круглосуточно заполнены кино-видеоматериалами, направленными на безнравственность, аморальность, искажение и извращение исторических событий.

К примеру, возьмем фильм по сценарию уже не раз упомянутого выше Володарского «Последний бой майора Пугачева» по одноименному рассказу Варлама Шаламова. Как утверждал бывший зэк Варлам Шаламов и как это показано в фильме по Шаламову-Володарскому, побег из колымского лагеря совершили майор Советской Армии и несколько таких же невинно осужденных фронтовиков, гибнущих в финале побега от пуль чекистов-палачей.

Исторически факт дерзкого побега в действительности был, только не фронтовики его совершили, а отпетая дюжина в составе 2 полицейских, 7 власовцев и 3 уголовников-рецидивистов. Вот такая «правда»-наоборот «впаривается» в мозги обывателю.

Да простит мне читатель личные впечатления, но вот такой факт, когда молодая, но уже далеко не школьного возраста дама из одной известной российской телекомпании брала у меня телеинтервью для своего ТВ-канала. На одну из моих фраз о том, как мы перехитрили фрицев, эта дама вдруг возмущенно заметила мне, что «это не честно, не по правилам», будто речь шла не о жестокой войне за свободу и независимость целой огромной страны, а что-то вроде спортивной борьбы по жестким правилам. И эта дама – человек из наших СМИ, который должен понимать разницу между спортиграми и войной со злейшим врагом – фашизмом. Пришлось ей разъяснять, что военная хитрость – одна из составляющих и тактики, и стратегии, и напомнить, что, например, генерал-фельдмаршал Кутузов, когда ему задали вопрос, как ему удастся победить Наполеона, ответил что-то вроде: «Победить не знаю, а обмануть смогу». Факт сам по себе прискорбный, если в наших СМИ сотрудники, делающие материалы для эфира, сами уже со столь «запудренными» мозгами.

Но вернемся к начальной теме этой главы – про домыслы о штрафбатах.

Первое и, пожалуй, главное в давно взятом на вооружение фальсификаторами массовом нагромождении преднамеренной лжи о штрафбатах – это спекуляции о приказе № 227 и обо всем, что при исполнении этого приказа тогда происходило. К сожалению, этому способствовало существовавшее в годы войны и много лет после нее «табу» на официальную информацию о созданных по этому приказу штрафных батальонах и штрафных ротах, а также о заградотрядах. В 1944 году даже вышел специальный приказ № 034 маршала Василевского, подтверждающий незыблемое «табу» на всякую информацию о них, то есть «запрещение к открытому опубликованию сведений о заградительных отрядах, штрафных батальонах и ротах».

Все это, конечно, порождало массу недостоверных слухов, а часто и преувеличенных или искаженных представлений у тех, кто только где-то что-то слышал о них. Но чаще – это злонамеренные вымыслы о том, чего не только не было, но просто не могло быть. Именно после приказа Сталина № 227 по-настоящему стали укреплять дисциплину, бороться с паникерами и дезертирами, отстаивать каждый клочок земли. И цель была достигнута. Эти решительные меры повысили обороноспособность войск, укрепили в них уверенность в окончательном разгроме врага.

И, конечно же, если штрафбаты и заградотряды учреждались одним приказом, то это не значит вовсе, что создавались именно одни для других. Однако особенно ярым любителям извращения нашей отечественной истории уж очень хочется эти события так увязать в своих рассуждениях и публикациях, чтобы все поколения, пришедшие на смену победителям фашистской чумы, поверили этим бредням. Хочется сказать всем этим лгунам: поменьше злобы, побольше исторических фактов, господа!

Откровенная атака средств массовой информации на историю Великой Отечественной войны, ее извращение, фальсификация, к сожалению, оставляют заметные негативные следы в умах тех, кто не знал, не видел всего, что на самом деле происходило в поистине страшные, но и героические годы. И не только в умах школьников, у которых не осталось в живых родных, на себе перенесших лишения и потери тех лет, о которых они могли бы рассказать своим потомкам. Даже люди взрослые, уже с большим жизненным опытом, порой поддаются ложным доводам хулителей всего советского.

Пожалуй, наиболее употребляемой у лжеисториков является обязательная комбинация штрафбатов и заградотрядов. На страницах этой книги, которая повествует о пути штрафбата, реально действовавшего от Сталинграда до Берлина без заградотрядов, надеюсь, удастся дать достойный отпор всей этой братии дельцов от истории.

Штрафные батальоны и отдельные штрафные роты в те военные годы оказались не только очень эффективным инструментом в повышении ответственности всех категорий воинов. Они еще, во-первых, минимизировали применение к трусам и паникерам такой формы наказания, как расстрел, правом применять который обладали в военное время на фронте командиры многих степеней, и не только в нашей армии. Во-вторых, штрафбаты и штрафроты давали провинившимся возможность в боевых условиях искупить свою вину, «отмыть» позорное пятно, вернуться в строй честным бойцом, а если он сложит голову в бою за Родину, то тоже павшим, как миллионы честных бойцов Красной Армии. Что касается заградотрядов, то нам, штрафбатовцам, с ними никогда не приходилось не только «взаимодействовать», но даже соседствовать.

Как говорят, «дурной пример заразителен». К 65-й годовщине Победы Никита Михалков выдал фильм «Утомленные солнцем-2». Приурочен он был не только к юбилею Победы, чтобы обидеть фронтовиков, но еще и к Каннскому кинофестивалю, в надежде повторить успех своего первого оскароносного фильма под тем же названием. Благополучно провалился этот фильм в Каннах, как фактически провалился и в отечественном прокате. Михалков, однако, не стесняясь, заявляет в одной телебеседе, что для него «история не главное, какое значение для молодого человека имеет то, что штрафбаты создавались не в 1941 году». И штрафбат у него не офицерское подразделение, а сброд зэков-«врагов народа», и лагерники встречают сообщение о начале войны радостно, как избавление от ненавистной советской власти, а эта власть направляет их на фронт в штрафбат, чтобы они остановили тех, кто пришел уничтожить ту самую власть. Все с точностью до наоборот. Недаром известный киноактер Леонид Филатов намного раньше, в своем удивительно точном по многим параметрам «Федоте-стрельце», выразил весьма подходящую к данному случаю мысль:

А что сказка дурна – то рассказчика вина.
А у нас спокон веков нет суда на дураков!

Нашел я как-то в Интернете одно высказывание, которое ну очень точно совпало с моим мнением относительно фильма «Штрафбат». И хотя я не установил подлинного имени автора, привожу это высказывание с некоторым сокращением: «Художественный вымысел? Не смешите, – не такие уж идиоты создатели „Штрафбата”. Если фильм не документальный, а художественный, все позволено? Художественный вымысел тоже имеет границы. Подлость – это и есть предел для художественного вымысла».