Раненый монстр бросился на него. Валден с разодранным плечом не сможет помочь, а сам Стен уже ронял меч, потеряв самообладание и лишившись силы. Земля ушла у него из-под ног, оставив только ужас.
Острые клыки мелькнули совсем близко, когда Стен обессиленно закрыл глаза, не в силах сопротивляться.
Но клыки лишь задели его левую щеку, оставляя глубокую царапину. Владелец этих зубов тут же отлетел прочь, попав под влияние алой печати.
Старик завис в воздухе, крича что-то на неизвестном Стену языке…
? Я никогда не забуду крик того старика и его останки, ? прошептал Стен, открывая глаза.
? Ты не понимаешь: знай мы о печатях и разберись мы с ним с самого начала – и ничего этого бы не было! – С этими словами Малдрен ткнул пальцем в щеку, где когда-то был заметный след:
? Ты еще легко отделался, а я практически лишился правой руки!
Стен возражать не стал, осознавая, что им друг друга просто не понять.
…Стен стоял перед ямой, на дне которой лежало завернутое в полотно тело старика. В нем все сжалось от ужаса и сожаления, словно он сам еще час назад был и Тьмой, и смертью, и этим стариком, словно это он и умер, и нес смерть, и был изгнан из чужой души.
«Это неправильно», – стучало в его голове, но озвучить подобное он не решился.
? Мы должны упокоить его, Стен, ? напомнил экзорцист Леоран, положив руку на плечо молодого инквизитора.
Стен лишь отчаянно выдохнул, с трудом возвращаясь к реальности.
Он понимал, что сейчас только он, да этот уставший мужчина могут что-то сделать, и хоть все самое тяжелое было уже позади, но закопать останки убитого человека у юноши духу не хватало.
? Если хочешь, я все сделаю сам, ? проговорил Леоран, понимая, что эти ребята были не готовы к подобному.
? Нет, я сам, вы и так взяли на себя самое страшное.
Стену казалось, что даже голос его звучит откуда-то издали. Он знал, что просто необходимо сделать над собой волевое усилие и закончить это.
На Леорана он не хотел смотреть, а еще не хотел думать, помнить и знать то, что теперь знал, стараясь сейчас сосредоточиться на простой физической работе.
Вооружившись лопатой, взятой в деревне, он стал неспешно сбрасывать землю в яму, стараясь не глядеть на то, как исчезает за слоем земли ткань, и уж тем более не вспоминать, что прячется под ней.
Леоран же открыл свои письмена и стал читать очистительные молитвы и слова за упокой. Стен совсем ничего не слышал, воспринимал все как далекий гул, и только когда все закончилось, остановился и обессиленно сел у могилы. Израненное когтями плечо заныло, но это он понял лишь теперь, прижимая к нему руку и чувствуя кровь.
? Держи, ? прошептал Леоран, протягивая парню флягу.
Запах алкоголя ударил молодому человеку в нос, но он тут же отказался, не желая забываться в этот миг.
Леоран вздохнул:
? Ты молодец.
Стен не ответил, выдохнул и спросил, глядя на лежащую рядом лопату:
? Валден же поправится?
? Да, конечно. У него повреждено плечо, рана серьезная, но жизни…
? Я о Тьме…
Леоран вздохнул еще раз.
? Любой из нас мог заразиться…
? Он здоров?
? Это покажет время.
Стен закрыл глаза, понимая, что он хоть и спас товарищу жизнь, но не смог его по-настоящему защитить.
? Это моя вина, ? прошептал Леоран.
Стен же покачал головой и встал, не принимая таких заявлений.
? Идемте назад, не стоит оставлять Валдена одного.
Взяв лопату, он подал старшему товарищу руку, догадываясь, что скоро ему откроют тайну о тех самых ужасных печатях, которые он никогда не забудет, но продолжит ненавидеть…
? Ты вечно правильный и не понимаешь, что такое новый путь. Ты вечно боишься…
? Я ничего не боюсь, Валден, ? прошептал Стен. ? Я просто стремлюсь жить так, чтобы мне нечего было бояться. Подвергать непосвященных опасности я не позволю. ? Поражаясь строгости и суровости собственного тона, он продолжил: ? Твое дело будет передано в центральный экзархат. Завтра тебя увезут.
Выйдя из камеры, он закрыл глаза, услышав щелчок замка.
«Прости меня, но я не в силах тебя защитить, как и тогда. Могу лишь спасти, остановив от греха».
Глава 4
Мысли и воспоминания не хотели оставлять Стена, напротив, они врывались в его разум снова и снова. Он вспоминал свои старые встречи с древними печатями, те единичные моменты, когда он видел их, и тот единственный раз, когда он сам писал их, чтобы спасти маленького ребенка. Все это отдавало горечью и мучительными уколами совести.
«Это неправильно», ? вновь стучала мысль в его висках, но он держал себя в руках, продолжая заниматься делами.
Он всеми силами старался сосредоточиться на чем-то другом, но все равно возвращался к этому вопросу.
Верно или неверно? Имел ли он право решать подобное? Имел ли Валден право решать? Трусость? Смелость? Слабость? Воля? Все казалось каким-то неполным, неверным, не тем. Он не стал судьей, ведь всегда боялся судить и ставить себя выше, он лишь остановил бессмысленные игры с Тьмой, опасной самой по себе. Он выполнил свой долг, поступил верно, но почему тогда горечь не оставляла и внутри роились сомнения?
Из размышлений его вырвал маленький Артэм, вбежавший в его кабинет:
? Пап, когда мы уже домой пойдем?! ? воскликнул он со всей своей детской непринужденностью.
Стен посмотрел на сына, все же постепенно смягчаясь. Маска беспристрастия, под которой пряталась натура экзорциста, медленно сползла с его лица, показывая усталость и печаль. Все же Стенет не мог врать своим родным, особенно любимым сыновьям.
Не говоря ни слова, он жестом позвал к себе сына и, усадив мальчика на колени, посмотрел в окно.
Уже медленно темнело. Городок затихал.