Настенька. Повести

В сенях я ему сказал:

– А я сегодня во сне опять эту женщину видел. А с ней рядом наш волк и ворон…

– А почему наш?

Я пожал плечами, а он сказал:

– Пошли в дом, там все и расскажешь.

Мы вошли в горницу и сели за стол, где отец приготовил еду для завтрака. Я рассказал ему все, что видел во сне. И только встречу с девушкой я не озвучил. Для меня это было сокровенным.

Каждую ночь, ложась спать, я молил Бога увидеть незнакомку во сне. Но девушка мне больше не снилась. Я думал о ней и какое-то непонятное, незнакомое мне чувство наполняло меня.

Часто гуляя по берегу реки, я пытался установить место нашей встречи. Я заходил даже в ивняк, разыскивая приметы данные мне во сне. Как-то в зарослях я наткнулся на знакомое мне место. У старой коряги, где лежал волк, еще валялись окровавленные тряпки и ветки, служившие маскировкой. Пройдя по ивняку, я заметил на сломанной ветке осины пестрый лоскут. С трудом отцепив его от сучка, я понял, что эта ткань была частью одежды человека. Узор на обрывке был вышит разноцветными нитками. Ровная гладь говорила о мастерстве вышивальщицы. Я бережно положил лоскут в карман и пошел дальше, размышляя о находке. Вскоре я вышел из зарослей и поднялся на высокий берег. Здесь я заметил, как из трубы нашего дома выходил дым.

– Батя уже печь растопил. – Подумал я и ускорил шаг.

Отца я нашел у сарая под навесом. Он что-то мастерил, работая рубанком. Стружка, подхваченная ветром, разлетелись по сторонам, а он, дострогав поделку, строго спросил:

– Почему без ружья, почему без собаки?

– Да, я здесь недалеко… – Оправдывался я.

– Чего ты болтаешься без дела?

Отец присел на полено и посмотрел на меня.

– Ты чего такой злой, батя?

– Я не злой, я строгий. – Поправил он меня и продолжил. – Повзрослел ты, сынок. Вон, какой складный мужичок из тебя получился. Жаль, что мать тебя не видит. – Сказал отец и глаза его заблестели.

Он потер их ладонью и отвернулся, скрывая свою слабость. Я выдержал паузу и через минуту сообщил ему о своей находке.

Он покрутил лоскут в руках и равнодушно сказал:

– Ну и чего? Тряпка как тряпка. С рубахи или бабского сарафана.

– Откуда в нашей долине бабы? Ты, о чем говоришь, батя?

– Оттуда? Откуда и наш незнакомец!..

– Это, что женщина была? – Воскликнул я.

– Да ну тебя, Витя. Совсем ты меня запутал.

– А, как же этот лоскут? Откуда он взялся?

– Ну не знаю, может его незнакомец обронил или просто выкинул. – Высказал свою версию отец.

– Я же тебе говорю, что лоскут висел на сломанной ветке, я его еле отцепил – видишь дыра? А ты говоришь, выкинул. Я думаю, батя, что незнакомец порвал одежду, зацепившись за сучок дерева.

Отец посмотрел на материю и сказал:

– Дай-ка я еще посмотрю.

– Вышивка – цветочки. Это бабская вещица, мужикам цветочки не вышивают. – Сделал заключение отец и вернул мне мою находку.

– И, что из этого следует? – Спросил я.

Отец в ответ пожал плечами, а я спросил:

– Чего делать-то будем?

– Ты, о чем, Витя? Или ты опять о незнакомце? Так мы же с тобой решили. Хватит говорить об этом. Ну был волк, ну подрались мы с ним, слава Богу оба остались живы. А незнакомец? Где он, Витя? Мы его с тобой и не видели. Нет его, как нет ворона и волка! Ушли они. А что касается клада – тема тоже мутная. Есть ли он вообще? Так что давай, сынок, заниматься делами, а не разгадывать всякие загадки!.. Ты согласен со мной? – Спросил отец.

– Согласен!

– Вот и ладненько. А сейчас помоги мне достать вот тот ящик. – Сказал он, указывая на верхнюю полку стеллажа.

Я поставил ящик на верстак и спросил:

– Что будем мастерить?

– Я тут подумал, Витя, умирать мне рановато. Силенки еще есть, давай-ка мы мельницу починим. Вот там у леса рожь посадим и будет у нас свой хлебушек!

– Хлебушек – это хорошо! А пахать как будем? – Машку запряжем или Белку? – Рассмеялся я, а отец ответил:

– Спокойно, я все продумал. По весне отправимся мы с тобой, Витя, к Иртышу. – Мечтательно произнес отец. – Купим у купцов лошадь, телегу и семена. А чего? Пушнина у нас есть, да золотишко тоже маленько припасено. Так что есть над чем с тобой задуматься.

– Это когда же ты такое придумал? – Спросил я отца.

– Давно, только болезнь меня выбила из колеи. Вот лежал я в постели и все Бога молил, чтобы дал силы мне подняться, а поднимусь, думал я, хлеб посею и тебя женю…

– Ну ты, батя, даешь?

Я посмотрел на отца, он как-то преобразился, повеселел. Видно дела шли на поправку, и он выздоравливал.

– Ну, что ты смотришь на меня так?.. – Спросил отец. – Поставим новую избу побольше и будете вы там с молодухой жить – поживать, да детишек наживать. – Отец рассмеялся, а я подумал, как давно я не видел его таким веселым и жизнерадостным.

После обеда я пошел к реке, чтобы осмотреть мельницу. Еще издалека я заметил, как вертелось ее колесо, издавая неприятный скрип. Отец говорил, что способен ее починить, в чем я сильно сомневался. Очень уж долго она простояла бездействуя. Даже дед Андриан махнул на нее рукой, называя это пустой затеей. По его мнению, мельница стояла не на своем месте. Во-первых, очень близко к обрыву и, во-вторых, на мелководье. С высокого берега то и дело падали камни и осыпался грунт. Это засоряло русло и затрудняло движение колеса. Ломались лопасти, зубья на шестеренках и мельница останавливалась.

И если верить деду, то ее практически не использовали. Мололи зерно по старинке – вручную. Кто и когда ее построил, толком никто не знал. Так она и достояла до наших дней.

Мельница имела жалкий вид. Колесо хоть и вертелось со скрипом, но не давала движения жерновам. А сама постройка желала лучшего. Вся перекошенная, с дырявой крышей, она казалось вросла в высокий берег реки, потому что задней стены не было видно.

Мосток к дверям был разрушен, и я пробирался к входу, цепляясь за ветки кустарника и корни растений. С трудом я пробрался внутрь и осмотрелся. Здесь была полная разруха.

Было трудно представить, что это можно было восстановить. Тяжелые камни жерновов были покрыты плотным слоем пыли и казались, что они срослись между собой. Под гнилыми и дырявыми досками настила был виден механизм привода мельницы. Через прорехи в стенах пробивались ветки кустарника и травы. Задняя стена строения, которая упиралась в крутой берег, на половину была засыпана землей. Там из стены торчал чуть заметный металлический штырь, похожий на рукоять привода механизма. Меня это заинтересовало, и я двинулся к нему. Но уже на втором шаге я запутался в густой паутине, а нога провалилась в большую щель в полу.