Хроники ларгов: Богини судеб

– Не переживай. Что было, то было. Сейчас-то мы знаем, что Анубис тоже приложил ко всем этим кровопролитиям свою руку, да наверняка и богини судеб тоже, – желая поддержать сына, Сатир слегка похлопал его по плечу и тоже допил свой морс, – Знаешь, Куззола, что я тебе скажу? Приободрись. Ты же сын бога, смерть тебе уже не страшна и жизнь продолжается. Теперь я понимаю, почему ты похитил Луну. Ты просто хотел создать семью, завести детишек и заниматься каким-нибудь важным делом, никому не мешая. Не торопи события, все еще впереди. А внешность – это не важно, главное – чувства.

– Я в порядке. Сменим тему, – предложил Куззола, – Вот что случится, скажем, если украдут у землян Луну, ну, к примеру, Анубис? Что тогда?

– Лихо, лихо. Один он точно не справится, – засмеялся Сатир, – Вот если бы ему помогал ты, то вполне, вполне.

– Я богам смерти помогать больше не хочу, – пояснил Куззола, – Так что… и все же, все же он справился один. Что произойдет дальше?

– Ух! Допустим, он украл и богов Луны, которые не позволили бы ему это осуществить, – задумался Сатир.

– Да, да, он их убил, – заверил его Куззола, – И искать его бесполезно. Что дальше?

– Что будут делать боги? – переспросил Сатир, – Переругаются, возможно, подкинут богиням судеб задачку, ведь они судят нас, а если очень постараться и бог бога может убить. А на Земле будут бушевать стихии. Климат резко переменится. Да что угодно! Люди, определенно, не выживут, маловероятно.

– Возможно, выживут дети богов, – загадочно и печально констатировал Куззола.

– На все воля богинь судеб, сын, – добавил Сатир, – Ни Анубис, ни кто-то другой, не способен украсть Луну в одиночку. Если подобное и случится, то виновны в этом будут все. Воровать что-то, что дорого всем, способны лишь безумцы, которые не способны создать ничего сами. Сейчас ты на верном пути, сын, и я горжусь тобой.

Куззола не ответил, после чего каждый из собеседников предпочел предаваться своим раздумьям, ведь сейчас им было о чем подумать, а их раздумья были преисполнены счастливыми наблюдениями и выводами.

В кронах деревьев щебетали птицы, не позволяя им заскучать. Солнечные лучи искрились на мутной воде болот. На всех фонарных столбах висели свежие букеты из лекарственных трав, целенаправленно распугивающих всю мошкару и комаров и манящих к себе бабочек, роящихся вокруг них, словно магический ореол. Вокруг увлеченно суетились добродушные тритоны, а с кухни доносились приятные ароматы обеденных блюд, что не могло ни радовать еще больше созидающих всю эту красоту Сатира и Куззолу. Это и было счастье.

Глава 4. Встречают по одежке

После этой встречи отца и сына минуло много лет, но подобными счастливыми воспоминаниями, увы, они больше похвастать не могли. Как и упоминалось ранее, Кузолла пожертвовал собой ради жителей Этриуса, умер, сняв со своей шеи волшебный Амулет бессмертия, и очутился в царстве мертвых, где был осужден на вечные страдания Анубисом. Однако спустя некоторое время, его внук Варлок на всеобщую беду узнал о своем близком родстве с богом Этриуса, а Сатир узнал о существовании своего правнука. Вот только мальчишка унаследовал не дар созидания и степенность от создателя Этриуса, а жажду власти, предприимчивость и талант убийцы, унаследованные от деда, благодаря этому пришлось вспомнить и о Кузолле, томившимся в чертогах царства мертвых, с которым решительно поговорил Анубис, и им удалось договориться. Дух злодея дал обещание вразумить юного злодея при условии, что Варлока простят, если он прекратит совершать свои бесчинства. Самому же Кузолле после успешной реализации задуманного мероприятия предстояло вернуться обратно в свой чертог, но все произошло совсем не так, как планировалось. Последствия этих ужасных событий привели дух Кузоллы в бешенство, и он продолжил начатое своим внуком только более изощренным способом, нежели это делал Варлок. Анубис и Сатир нашли способ, как обуздать разгневавшегося духа, поступки которого оказались таковы, что в целом его нельзя было бы упрекнуть в неправоте. Компромиссным решением проблемы послужило предложение, сделанное Анубисом Кузолле, на которое тот охотно согласился. Свершилось то, что ему было предначертано. Так сын создателя Этриуса стал богом смерти, и поначалу для того, чтобы увидеться хотя бы с родителями, а не то чтобы заниматься какими-нибудь дурными делами, свободного времени он не имел вообще. Кузолла остепенился. Судить смертных ему пришлось по душе. Он быстро освоился и увлеченно занимался любимым делом, пока его не обуяло непреодолимое желание обзавестись семьей, что для большинства других богов смерти являлось совершенно не свойственным.

Впрочем, следует отметить, что все мы разные, ведь даже не просто найти кроликов из разных пометов, чтобы они имели одинаковый окрас, а каждый человек еще более индивидуален, что уж тогда мы можем судить о богах? А ведь если хорошенько вдуматься, то не трудно догадаться о том, как так называемые боги, такие как Анубис или Сатир, стали богами и почему ничто человеческое им не чуждо. К примеру, из того же самого увлекательного разговора Кузоллы с отцом, состоявшегося на болотах, становится известно, что жизнь на Земле зародилась миллиарды лет назад, но все планеты разные и многие из них появились гораздо раньше. При всем желании Сатиру и Анубису не вспомнить, когда они родились, ведь даже смертные с трудом припоминают свои младенческие годы, а раз так, стоило бы предположить, что они родились не богами, а обычными смертными. Отсюда у них и такая непреодолимая тяга к материальному миру. Многие боги, допустим, не стремятся иметь тело и заботиться о нем. Они живут духовно, не едят, не спят, не моются и даже не разговаривают ни с кем. Вот они, скорее всего, родились богами сразу, проскочив тяжелые испытания смертной жизни. Однако отсюда совершенно не следует утверждать, что когда-нибудь им не представится возможность проявить себя и на этом поприще. Для этого достаточно только провиниться перед богинями судеб или быть убитым кем-нибудь, имеющим не меньшее силы. Есть и полубоги. Явный тому пример, Кузолла, родившийся от Сатира и эльбийки Габриэль.

Трудно сказать, что ему все в жизни давалось гораздо проще, чем отцу, совсем наоборот. Он стремительно взрослел, с переменным успехом перебарывая в себе капризность младенца, детское ребячество и юношеский максимализм, и хоть, как это частенько бывает с нерадивыми детьми, его порывы отличались эгоизмом, жестокостью и вороватостью, сын Сатира переборол себя. Все же благородные качества возобладали в нем, теперь родители были вправе гордиться им. По ряду причин, будучи уже богом смерти, Кузолла предпочел всем богиням красавицу из Ларгиндии, однако за ее любовь ему пришлось побороться и без приключений не обошлось. Однако и после венчания, когда молодожены поселились в Яроводье, где неподалеку от них проживали родители Кассандры, в их совместной жизни не раз случались разные неприятности и мелкие внутрисемейные ссоры.

Девушка стойко выдержала все превратности судьбы и тоже научилась, несмотря ни на что, быть степенной и доброй, как Куззола. Некоторое время жена бога смерти, следует заметить, очень удивлялась тому, что ее организм вовсе не старел, ведь Кассандра через много лет оставалась такой же бойкой красавицей, какой когда-то давно предстала перед своим будущим мужем в день их знакомства. Вскоре ее и это перестало тревожить, ведь она всего лишь хотела быть счастливой и любимой своим мужем, а не знать все секреты о мире, в котором она жила.

Исходя из этой занятной информации, следует простой вывод, заключающийся в том, что разумные индивиды различаются по уровню мышления и личностным качествам, а не по тому, кем они родились – богами или смертными, талантливыми или бездарными, красивыми или необычными. Мы же не кролики! Это животные отличаются друг от друга по породе или окраске, а если речь идет о ларгах, то они точно такие же люди, как и все остальные. Или, допустим, нет смысла выяснять кто лучше ларги или эльбы. История про Александра, поэта из Бардрена, и сумасшедшего эльба Стронглифа тому свидетельство. А уж если вспомнить про доброго орка Крумша или не менее доброго орка Бух-Руха, то тот самый Кузолла, каким он был в те годы, когда они жили, меркнет на их фоне и совсем нелегко определить, кого именно из этой троицы следовало бы считать сыном бога. По большему счету, собственно, не столь важно и материальное обогащение, ведь его можно лишиться даже сразу же или спустя какое-то время после того, как им завладеешь. Важнее, сделать верное направление, в котором следовало бы направить все свои усилия. Подобная ситуация происходила с Сатиром и Зевсом. Один при поддержке братьев быстро занял место в совете богов, ни к чему не стремился, ни в чем не нуждался, и, по сути, так ничего и не добился в жизни. Второй, наоборот, сразу осознал, что ему следует научиться понимать смертных, обжигался, терпел, учился, задумывался о жизни и успехи не заставили себя долго ждать, если расценивать временной отрезок, в который он уложился, по божественным меркам. Таким же ярким примером, является жизненный путь лорд Нотингхорфа, имевшего изначально больше шансов, чем у предприимчивого Джека Кроу, претендовать право на руку и сердце Аделаиды и жить счастливо, став ее мужем, но безрассудно обесчестившего себя не только на Земле, но и на Этриусе. Все это еще раз доказывает, что жажда обладать чьей-то красотой или чем-то особенным способна сводить с ума. Волшебные артефакты, деньги, земли, и прочие блага, способные порождать неравенство, представляют собой чрезвычайную опасность для целостности любого общества. Если все его представители не одухотворены одной идеей, то вероятность конфликтов между ними даже на пустом месте также сохраняется, но еще страшнее жить в том обществе, где потворствуется безнравственность.

Как хорошо, что Куззола и Сатир нашли взаимопонимание и научили жителей Этриуса жить в мире и согласии, вот только, когда все хорошо, нельзя закрывать глаза и поворачиваться спиной к тем, кто попал в беду. Один из них это прекрасно понимал и всегда был готов прийти на выручку, но предугадать действия второго не представлялось возможным, особенно в той ситуации, обсудить которую в срочном порядке как раз и собирался со своим непредсказуемым сыном Сатир. Встречают по одежке, а провожают по уму.

Глава 5. Семейная жизнь

Самая главная особенность городка Яроводье заключалась не только в тихом и спокойном беге жизни его жителей, но и в его не случайном месторасположении. Он располагался на северо-западе Ларгиндии на побережье океана, и хоть здесь уже в середине осени становилось весьма прохладно и часто лили дожди, но за то чтобы увидеть хоть раз чарующий неповторимый закат, стоя на брусчатой набережной портового городка ларгов, можно было отдать все на свете. Многие жители Гилбадна или Бардрена, наслышанные о сказочном чуде, которое там совершает природа в завершении каждого дня, и даже не раз порывались продать свои ухоженные дома с садовыми участками, ради того, чтобы переехать в Яроводье. Однако если перед соблазном созерцать океанические закаты удавалось устоять всем, то для тех, кто ни разу в жизни не отведал тающих во рту кальмаров в сметанном соусе, приготовляемым по особой рецептуре только поварами из портового города Ларгиндии, вообще не имело смысла задаваться такой несбыточной мечтой, как переезд в Яроводье.

По вечерам Кассандра частенько любила неспешно прогуляться после работы по набережной и понаблюдать эти чарующие закаты, наделавшие так много шума на всем Этриусе, то же самое она делала и сейчас. Когда разошлись все покупатели, по своему обыкновению, она закрыла свою небольшую швейную мастерскую и отправилась домой, куда ей, собственно, незачем было и спешить. Ее дочь давно уже выросла и жила в отдельном доме с семьей мужа, внуки подрастали, в свободное время не стареющая бабушка охотно нянчилась с ними, а вот вечера порой проходили в скучном одиночестве. Не смотря на то, что заботливый Кузолла при любом удобном случае возвращался домой и старался проводить с женой время по максимуму, но все-таки извечные заботы в царстве мертвых порой вынуждали его подолгу находиться вдали от своей возлюбленной. Для встречи с ним не требовалось находиться в каком-то определенном месте в назначенный час, ведь он свободно перемещался именно туда, где ему хотелось бы оказаться в тот или иной момент. Впрочем, на комфорте Кассандры такие необычные способности бога смерти никоим образом не отражались, ведь прежде чем переместиться к ней, он сначала старался почувствовать, готова ли она к общению с ним или же она занята какими-то своими важными делами дома или на работе. Неожиданное появление Кузоллы порой забавляло Кассандру, порой ему не удавалось угадать ее настроение, и он попадал под опалу жены. В целом, со временем они с переменным успехом привыкли к такому необычному развлечению в своей семейной жизни и перестали придавать хоть какое-то значение мелким неурядицам, которые усложняли их взаимоотношения прежде.

Придя домой, Кассандра поужинала при свечах в гордом одиночестве, убрала со стола, почитала в тишине книжку, приняла ванну, разложила постель и легла спать. Неизвестно было ли в эту ночь полнолуние или нет, но ей не спалось. Не открывая глаз, она раздраженно с нескорым временным интервалом вертелась из стороны в сторону, как вдруг ощутила под головой чью-то руку. Ей, определенно, стало комфортнее, плавно нахлынула дрема, что Кассандра не решилась нарушить это долгожданное умиротворение, чтобы посмотреть на того, кто подсунул его под голову свою руку.

– Кузолла, – сладострастно прошептала Кассандра, плавно проваливаясь в сон.

– Спи, спи, дорогая, – тихо отозвался знакомый голос, оправдавший ее догадку.

Очень досадно бывает тому, кто совсем немного задержался на работе и пропустил какую-то важную встречу, мысли о которой его вдохновляли в течение всего дня. Сейчас, когда вернувшийся домой Кузолла лежал рядом со спящей женой, он испытывал подобные переживания. В целом-то любящий муж был уверен, что Кассандру не обидело его опоздание, так как он ей обычно никогда не дает обязательных обещаний, что придет к ужину вовремя. Во всяком случае, это мероприятие являлось наиболее удачным временем для его возвращения домой, так как и у самого Кузоллы, и у его жены примерно к этому времени заканчивались все дела на работах, а перед следующим рабочим днем им обоим следовало бы хорошенько отдохнуть и набраться сил для новых свершений. Говоря проще, промежуточным временем между работой и сном была вечерняя трапеза, за которой Кузолла и Кассандра могли мило побеседовать и поделиться разными новостями и своими переживаниями, накопившимися в течение дня.

Конечно же, несколько дней в неделю жена бога смерти позволяла себе не приходить на работу, так как, во-первых, она занималась любимым делом, во-вторых, не от кого ни зависела, будучи сама себе начальницей, а в-третьих, Кассандра вообще не имела потребности в том, чтобы работать.

Предприимчивый муж хоть и не зарабатывал сам, но придумал способы получения пассивного дохода, подобного тому, который он реализовал своим собственным умом в Рединфорте, когда только начал ухаживать за Кассандрой. Следует добавить, что кондитерская Зиновия продолжала работать и по сей день. Его внуки не забывали о компаньоне своего знаменитого деда, прославившегося на весь Этриус своими аппетитными десертами и выпечкой, часто советовались с ним и присылали ему в качестве подарков небольшие денежные суммы, получаемые от дохода кондитерской. Нельзя сказать, что Кузолла намеревался таким образом обогатиться за счет труда других. Он честно помогал и подсказывал ларгам способы усовершенствования их трудовой и социально сфер, за что не считал зазорным получать в награду денежные средства в качестве гонорара или же пассивного дохода. Бог смерти честно помогал всем. К примеру, Кузолла уже много лет имеет какие-то определенные договоренности с рыбаками, с театром, с художниками и с торговцами, так же он привнес ряд полезных идей, которыми руководствовалась Кассандра, открывая свою швейную мастерскую. В общем, раз уж Кузолла решил, что хочет жить в обществе смертных, где имеется денежная система, но не способен полноценно работать, а приносить ему пользу способен, то почему бы не делать этого с выгодой и для себя.

В отличие от своей возлюбленной, выбирать себе какие-то определенные дни для отдыха Кузолла не имел возможности, так как не он решал, когда следует умирать людям и даже не они сами, а богини судеб. При желании он доводит до душ различную информацию, но не обязан делать это. Когда следует перерождаться людям, тоже решает не он, а уровень развитости их высоких чувств, отсутствие греховности и задолжностей перед кем-либо. И опять же осуждать смертных себе в угоду, так, как заблагорассудится, богам смерти непозволительно, так как об этом могут узнать те самые богини судеб, и своевольство будет жестоко наказано. Он должен чувствовать и знать, как следует поступить правильно, а это очень ответственная работа. Мало кому такой рутинный и утомительный труд в царстве мертвых понравится, но боги смерти получают от нее не только моральное удовлетворение, но и духовное развитие. Промышлять обманом и плести какие-то интриги способны не только смертные, но оказаться разоблаченным и понести наказание за подобные деяния никто не горит желанием, тем более боги, поэтому в их кругах еще реже находятся те, кто осмеливается на какие-то рискованные авантюры. Чем выше положение кого-либо, тем выше с него спрос. Вне сомнения, что никто и никогда не пожелал бы для себя такую печальную и презренную участь, как Изгнание, когда бог лишается своего могущества и снова становится смертным за какую-либо провинность, не заслуживающую прощения. Сердить богинь судеб – совершенно безрассудная затея. А вот о том, как они умеют карать и поощрять, Кузолла уже успел узнать на своей собственной шкуре.

Глава 6. Экзамен судьбы

Как-то давно новоиспеченный бог смерти так же задержался в чертогах царства мертвых, решая разные важные вопросы, и припозднился домой, когда Кассандра уже спала. Он это чувствовал. По своему обыкновению, Куззола переместился сразу в свою спальню и замер в оцепенении перед кроватью, на которой тихо и беззаботно посапывала Кассандра.

К его величайшему ужасу, а быть может, к счастью, в тот момент трудно было бы подобрать подходящий эпитет, перед ним буквально в паре шагов возле изголовья кровати находился некто в красной мантии, глубокий капюшон которой был опущен на лицо так, что его нельзя было разглядеть. Из него по груди до самого пояса струились черные, как ночь волосы. Не обращая совершенно никакого внимания на появление в спальне хозяина дома, этот некто в красном тихим и грубым, но приятным женским голосом пел какую-то печальную песню. Длинные рукава мантии скрывали и кисти рук, но в одной из них незваный гость или гостья держал старый ржавый серп, поблескивавший острой заточкой. На самом кончике его острия едва заметным бурым пятнышком виднелась запекшаяся капелька крови.

– Анубис! – грозно взревел Кузолла и сжал кулаки, готовый ринуться в бой.

Некто, продолжая петь, спокойно скинул с головы капюшон, тем самым открыв хозяину дома свое лицо. Это была очаровательная красавица с белоснежной кожей и длинными черными, как непроглядная ночь, волосами. Ее чуть розоватые бледные губы продолжали шептать, пока не закончилась песня, и тогда незнакомка, повернулась лицом к Куззоле и посмотрела ему прямо в глаза. От этого пронзительного взгляда у него по всему телу пробежала дрожь, будто он внезапно очутился на балконе одной из башен Ледяного дворца кралгов, и его хорошенько обдало морозным холодом севера.

– Кто ты? – растерянно спросил незнакомку Кузолла.

– Я богиня смерти Морена, дочь Сварога, жена Чернобога, – сухо ответила незнакомка, – Я уже ухожу.

– Не спеши, – нашелся хозяин дома, хотя его обуяла откровенная дрожь, которую ему с трудом удавалось сдерживать, чего не могла не заметить гостья, а так же и то, что Кузолла старался быть предельно сдержан и даже во взгляде не проявлять агрессию. Бесспорно, он догадывался, с кем говорит и какие возможны последствия любого неосторожного жеста или поспешно сказанного слова для него и его жены.

– Я сделала то, зачем пришла, – пояснила Морена.

– Нет, постой. Все ли в порядке с моей женой? – уточнил Кузолла.

– Вполне. Она мертва.

– Ты ее убила? Зачем?

– Да. Это не твое дело. Я ухожу, не серди меня.

– А ты знаешь, что Кассандра была в положении?

– Знаю, но она твоя жена, а не моя.

– А ты знаешь, что я тоже бог смерти Куззола, сын Сатира?

– Тогда что ты пристал ко мне? Решай их судьбы.

– Ты их убила! Я только хочу понять, зачем?

– Ты знаешь ответ, но дурачишься и теряешь время. Плод погибнет тоже, если ты будешь медлить.

– Что? Ты вынуждаешь меня предать тебя суду богинь судеб!

– Не говори глупости. Они приказали мне сделать это.

– Они? Зачем? Объясни же мне, ведь я не понимаю!