Последние времена

– Так что же ты, блин, молчала?!..

– Ну, добавь: «Старая дура!» Я молчала, потому что сама Лена просила никогда и никому не показывать свои записи. Это очень личное.

– А как ее дневник оказался у тебя?

– Она сама отдала.

– Когда?

– В последний раз, когда приходила ко мне, – слова дались Наташе с трудом. Она сгорбилась, лицо потускнело, глаза наполнились слезами. Было видно, как тяжело ей вспоминать. Я выждал некоторую паузу и вновь задал уточняющий вопрос:

– Незадолго до смерти?

– За четыре дня.

Это уже становилось интересным. Перед самой своей гибелью Лена отдает матери записи, просит сохранить их в тайне.

– Полиция не знает про дневник?

– Нет! Раз Леночка просила… – повторила Наталья.

– Вдруг это имеет отношение к убийству?

– Не думаю. Дочка говорила: там что-то личное. Я так поняла:

взгляды на жизнь, любовные переживания…

– Ты его не читала?

– Я не имею к нему кода доступа.

– Значит, она все закодировала! А с какой стати она вдруг оставила записи у тебя?

– Так Лене захотелось.

– Не ответ.

– Она мне сказала: «Мама, сохрани их на всякий случай. Может, я к ним еще вернусь. А пока не хочу их даже видеть. Если оставлю у себя, то обязательно уничтожу». Такой уж у нее был характер. Да ты и сам знаешь.

– Принеси мне ее дневник.

– А как же данное мной обещание?..

– Или ты мне доверяешь, или общайся с полицией. Кстати, за сокрытие важной улики там тебя по головке не погладят.

Наталья вышла из комнаты и вскоре вернулась с миниатюрной флешкой:

– Вот. Но как ты прочтешь?

– Уж постараюсь, – сердито пробурчал я, все еще возмущенный поведением бывшей тещи. Как она могла затормозить мое дело?!

Имея на руках такое (возможно бесценное) сокровище, я не мог не спешить домой. Машина летела со скоростью пули, я с трудом заставлял себя тормозить при красном свете светофора. И снова мчал, мчал. Сколько раз уже превысил скорость, теперь две-три квитанции получу точно!

Чтобы сбросить стресс, включил радио и почти бессознательно воспринимал интервью какого-то профессора, постоянно называвшего себя сторонником полной свободы и борцом против тирании. Он говорил о проблемах демографии, о том, что численность населения на земле перешла критический рубеж. Кормить людей нечем, вода во многих регионах становится дороже золота, и единственный пока способ избежать крупных военных конфликтов – перераспределить людей на малозаселенные пока территории. «Возьмите нашу Сибирь, – патетически вскрикивал профессор, – разве можно, чтобы такие земли зря пропадали? Да, туда сейчас активно двинулись наши китайские друзья… Кстати, хочу пресечь разные инсинуации по поводу возможного захвата и отторжения наших регионов. Никто ничего не захватит, пока в России демократическая власть! Китайцы очень трудолюбивый народ, гораздо трудолюбивей русских лодырей. Теперь следует активно привлекать к освоению наших бескрайних просторов американцев, европейцев и прочих. Пусть поучат нас работать!»

На замечание ведущей: «Шамиль Абдуллаевич, а вы не боитесь, что в итоге подобной политики Сибирь, а вслед за ним и Урал у нас все таки отберут?», профессор залился проклятиями в адрес шовинистов, расистов и… почему-то хоккеистов, проваливших последний чемпионат мира(?!). И под конец обратился к слушателям активнее вживлять в организм чипы, которые не только помогут справляться с болезнями, то есть шлифовать тело, но и как следует отшлифуют сознание.

«Да, – подумал я, мысленно обращаясь к бывшему президенту и его команде, – пересидели вы, приятели. Так надоели, что люди бросились в объятия невесть кому! Прибить бы этого русофоба-профессора, так ведь пойдешь, блин, за решетку не только как убийца, но еще и как душитель свободы. Раньше я был далек от политики, но чувствую, как и во мне закипает кровушка!»

Я со злостью выключил радио. Наконец-то мой дом! Запрусь, не отвечу ни на один звонок и буду взламывать проклятый код. Но я помнил, что должен сделать звонок Алисе по поводу предстоящей встречи с Капраловым. Я связался с ней, изложил свою просьбу-приказ. Мне показалось, она как-то странно отреагировала. Словно была удивлена не тем, что придется работать, а конкретным заданием. Но тогда я на этом сильно не заморачивался. Предстояла важнейшая задача: прочитать Ленин дневник.

Я возился долго, часа два, а то и больше. Я отключил все средства возможной связи со мной. Только так, отрезанный от мира, мог справиться с головоломкой.

И я раскодировал записи. От возбуждения на лбу выступил пот, предстояло начать читать, а я не мог. Нужно было передохнуть…

Я сказал себе: «Рюмку-две, не больше!» Коньяк снял напряжение, не притупляя возможности нормально соображать… Начнем?

Первое, с чем сразу пришлось столкнуться, это то, что Лена называла числа, но не конкретный год, когда все эти события происходили в ее жизни. Ничего, читая записи, сам все соображу. Тем более Наташа предупреждала, что она стала вести дневник только в последнее время. Скорее всего, это год нынешний.

«21 февраля. С какой стати я решила заняться глупостью – вести дневник? Наверное, собезьянничала поведение дворянок девятнадцатого века, записывающих все самое сокровенное, а потом в сладком упоении одиночества, 68 перечитывающих собственную галиматью. Но мне так захотелось описать все мои чувства! И понять, наконец, что со мной происходит?

Говорят, каждый миг неповторим, его нужно ловить, хватать и стараться удержать, насколько это возможно. И я пытаюсь удержать, однако время несется как сумасшедшее. И старуха, которую повстречала в детстве, становится ко мне ближе и ближе…»

Здесь я сделал для себя первую пометку. Старуха! Это, кончено же, та история, о которой рассказывала Наталья. Выходит, болезнь Лены усугублялась? Но пойдем дальше.

«…И тогда я ощущаю себя в западне. Вперед – нельзя, там твой конец, назад, к сожалению, тоже нет возврата. Тогда, как в старинной песне: «Есть только миг, за него и держись». Да только удержать сей миг невозможно.

Иногда я оглядываюсь назад: а что было в том миге, за который так стоит держаться? Серые будни детства, когда родители выискивали лишний рубль, чтобы купить дочке самое необходимое? Серые дни института в компании самовлюбленных хвастунов и желающих выскочить замуж за иностранца девиц? Замужество и жизнь с алкоголиком, которого поперли из прокуратуры?..»

Я чуть не поперхнулся. Сейчас позвоню Наталье и скажу, что завязываю с расследованием. Но… желание докопаться до истины все-таки победило. Я вновь утешал себя тем, что это лишь частное мнение бывшей женушки. А посягать на чужое мнение в условиях демократии нежелательно.

«… Я часто слышу: зачем сетовать на жизнь? Есть много тех, кто более несчастен, чем ты. Но если так, то почему несчастные плодят таких же несчастных?

Я также слышу, что родившиеся на свет должны возблагодарить своих родителей за этот величайший подарок на свете. Подарок?..

Это еще в юности он может считаться таковым, когда вы – как благоухающий цветок! А когда цветок становится увядшим безобразным растением, который выбрасывают в мусорный бак, это тоже требует благодарности? Как говорят философы: каждый день приближает тебя к смерти. То есть мы возносим хвалу за старение и смерть?

Мне могут сказать, что я занимаюсь богоборчеством. Да разве я в силах состязаться с Создателем? Он легко превратит меня в песчинку. Я не Его противник (просто не могу им быть в силу своей слабости), но и не почитатель. Я – маленькое существо, обреченное на страдания будущей старости и пораженное невозможностью удержать миг молодости. Я никто, как и миллиарды таких же. И пока каждый из них этого не поймет, над миром останется висеть плотная стена самообмана»

«27 февраля. Прошло шесть дней с тех пор, как я начала писать свой дневник. А кажется, это было только вчера. Шесть дней – как один! Время будто специально ускоряет ход. И нет силы, способной его остановить. Проклятая старуха уже подобрала свои кисти, чтобы размалевать мое лицо уродливыми красками. Я исчезну! Останется анти-Лена, анти-женщина, анти-личность.

Краски вокруг меня такие серые и будничные. А скоро совсем почернеют…»

«17 марта. Познакомилась с В. Очень обаятельный и приятный молодой человек. Пригласил меня в кафе. Он знает столько всего необычного, что даже я, имеющая ученую степень, слушаю его, открыв рот. Может, он расцветит всю скопившуюся вокруг меня серость? Может, познакомившись с ним, я скажу долгожданное: «Лови миг!»

Ан, нет, не поймаешь! Наша встреча закончилась так быстро, словно и не начиналась. Остается лишь надеяться, что он снова позвонит. Он обещал!»

«30 марта. Вчера В. пригласил меня к себе. Обычная холостяцкая квартира, только уж слишком все прибрано. Такое ощущение, что работала не мужская рука. В. этого и не скрывал: к нему периодически приходит уборщица, наводит лоск, а еще закупает продукты. Неплохо иметь собственную прислугу!