По ту сторону жизни

– Для того он и здесь, уважаемый коллега, – сказал человек в маске, и Кузьма напрягся, так как его голос показался ему знакомым.

– Хорошо, отлично, нет, просто замечательно! – с восхищением заговорил «коллега». – Я только мечтал о таком экземпляре! Он будет… Он будет… Он будет идеальным материалом для моих…

Он осёкся и замолчал. «Он собирается использовать меня как материал для каких-то опытов? – ужаснулся Кузьма, бледнея. – Господи, куда я попал? Что это за логово, где…»

– Всё, знакомству конец, – объявил, снимая маску, второй «доктор», и Кузьма сразу узнал его.

«Ну конечно, – подумал он, – нетрудно было догадаться, в чьи лапы я попал! Теперь он… А что он со мной сделает? Замучает своими опытами, мстя за прошлое? Ну нет, делать себя объектом я не позволю! Сейчас, наверное, надо вести себя тихо… Осмотрюсь, пообвыкну, а потом…»

6

Позади особняков тянется асфальтовая дорога, которая ведёт от восточной части города на юг к новым виллам, очень дорогим и не по карману подавляющему большинству жителей страны. У каждой из них большой участок земли с теннисным кортом и полем для гольфа, бассейн с кристально чистой водой, вокруг которых нежатся под солнцем или под зонтиками в тени красивые юноши и девушки. В воздухе витает запах сигар, ароматных сигарет, перемешанный с запахами цветов и океана, находящегося неподалёку.

Чуть дальше, у самого побережья океана, под высокими пальмами, примостился уютный ресторанчик. В ранние часы он пока ещё был пуст, но ближе к полудню в нём не будет отбоя от посетителей.

В помещение вошли двое мужчин. Один из них сразу пошёл к укромному, едва заметному от входа столику, второй последовал за ним.

– Ну что за человек этот, как его, дон Антонио де Беррио? – спросил мужчина на русском языке. – Если не ошибаюсь, его зовут…

– Тс-с-с, – предостерегающе приложил к губам указательный палец второй мужчина. – Даже не думайте произносить вслух его русское имя, Владимир Александрович. Эмигрировав во время Гражданской войны из России, этот человек сразу же порвал, как он сам говорит, «со всем русским» и взял себе имя и фамилию на испанский манер.

– Какой же он русский, да ещё патриот, господин Бадалов? – скривил презрительно губы Владимир Александрович. – Да он ещё хуже большевиков! Своим таким демаршем он попросту предал Россию, вам не кажется?

– А это, по-вашему, важно для затеваемого нами дела? – усмехнулся Бадалов. – Пусть он хоть чёртом себя назовёт! Важно, что он мультимиллионер и ведёт дела с Россией. Или нам поискать более подходящую кандидатуру, пока ещё не поздно?

– Извини, Корней Миронович, сморозил глупость, – взглянув на часы, сказал Владимир Александрович. – Однако не ты ли нас уверял, что этот человек порвал связи «со всем русским». Тогда какие у него могут быть дела с советской Россией?

– Вы меня не так поняли, господин Быстрицкий, – улыбнулся Бадалов. – Он порвал со своим русским прошлым. Ну, нашла такая блажь на человека, который, с его деньжищами, может позволить себе всё! А его отношения с Россией – всего лишь бизнес! Там он закупает зерно по таким мизерным ценам, по каким не продаст ему больше никто.

– Ясно, обдирает свою Родину, – усмехнулся Владимир Александрович. – А что, в этом что-то есть, похожее на борьбу. Почему он до сих пор не состоит в нашей патриотической организации?

– Почему вы меня, мелкую сошку, об этом спрашиваете, господин полковник? – вздохнул Бадалов. – Вы сами знаете всё про этого человека. Не только мне, всем в организации известно, что вы не раз пытались привлечь его в организацию, но…

– Не его, а скорее его деньги, – хмыкнул Быстрицкий. – С ним занимался не я, а другие люди, хотя…

– Тс-с-с, вот он, – приложил к губам указательный палец Бадалов, и в это время в ресторан вошёл дон Антонио де Беррио.

С папиросой в зубах, в распахнутой рубашке, он шёл по пустому залу, задевая столики и не обращая внимания на замерших при его появлении уборщиц. Это был неопрятный мужчина среднего роста с лысой, как колено, головой и торчащими на уровне ушей короткими седеющими волосами. За ним шла стройная мулатка с пышными чёрными волосами, явно страдающая от скуки.

– Эй, официант, тащи мне борщ, да сметаны побольше! – закричал дон Антонио, присаживаясь за стол и пожимая ожидавшим его мужчинам руки. – Ещё водки холодной тащи и чего-нибудь для моей чернозадой пираньи!

Ещё он не закончил фразы, как у столика вырос официант с блокнотом в руках.

– Всё как всегда, господин Антонио? – вежливо поинтересовался он.

– Ты чего, меня не слышал? – сняв очки, рявкнул на него де Беррио.

– Простите, ваш заказ уже готовят, – пролепетал официант, бледнея. – Я хотел уточнить, что будут заказывать ваши гости.

– Чего? Да они русские и жрут всё то, что и я! – развязно загоготал дон Антонио. – Тащи им всё, что и мне! Да… И водки побольше, чтобы не скучно сидеть было.

Он раздавил окурок в пепельнице и тут же закурил другую папиросу.

– Ну? – посмотрел он на Бадалова поверх свисающих на переносицу очков. – Какого чёрта ты вытащил меня в такую рань из постели?

– Не взыщи, господин де Беррио, но только взаимовыгодное большое предложение заставило меня потревожить вас, – извиняющимся голосом ответил Корней Миронович.

– Если явился деньги клянчить на вашу чёртову борьбу с СССР, не дам! – сказал, как отрезал, дон Антонио. – И чего вам неймётся, чёрт подери? Вам ведь дали по яйцам, мало? И Деникину, и Колчаку, и Юденичу, и Врангелю дали, когда к красным передом стояли! И под зад всем пенделей навтыкали, когда из России выпроваживали? А ведь у всех армии были, и не малые…

– А вы, господин де Беррио, разве сами не претерпели унижений в захваченной большевиками России? – задал каверзный вопрос Владимир Александрович, которого покоробили хамские фразы дона Антонио. – Рядом женщина, а вы позволяете себе…

– Чего хочу, то и позволяю, – грубо оборвал его де Беррио. – Эта чёрная кукла только в постели хороша и не знает ни одного языка, кроме испанского, и на том говорит чёрте как! – Он нахмурил лоб. – Впрочем, а вы чего тут со своим уставом в мой «монастырь» припёрлись? В этом ресторане хозяин я, а вы мои гости! И если вам что-то не нравится, выметайтесь к чёртовой матери!

Быстрицкий покраснел, но промолчал, а Бадалов…

– Прошу простить господина полковника, дон Антонио, – сказал он, бледнея. – Он…

– А ты чего за него прощения просишь? – гаркнул на него дон Беррио. – У него что, языка нет? Припёрлись тут в костюмчиках и при галстучках, думали произвести на меня устрашающее впечатление?

Корней Миронович замолчал, а Быстрицкий… На его неподвижном лице бегали только глаза. Он слегка подался вперёд, сжал кулаки и подобрался. Весь его вид выражал настороженность. Локтем он ткнул Бадалова в бок.

– Пожалуй, вы правы, господин де Беррио, – сказал он ледяным тоном. – Простите, мы расслабились, услышав вашу русскую речь, и приняли вас за соотечественника.

– Короче, чего вам от меня надо, «землячки»? – поостыв, поинтересовался дон Антонио, закуривая очередную папиросу. – Как я понял, вас интересует мой бизнес с Россией?

– Именно так, – ответил Владимир Александрович.

– И чем же он интересен? Или хотите мне запретить иметь общие дела с нашими бывшими соотечественниками? – громко расхохотался де Беррио, подмигивая белому как полотно Бадалову.

Быстрицкий ответить не успел. Официант принёс три тарелки с борщом, четыре бутылки русской водки и выставил всё на стол.

Откупорив одну из бутылок, дон Антонио заполнил стоявшие перед ним винные бокалы до краёв.

– Ну а вы чего ждёте? – сказал он, с ухмылкой глядя на вытянутые лица гостей. – Раз вы русские, значит, выпьем по-русски! Вы не возражаете, господа «непримиримые борцы» с гражданами бывшей Родины?

– Нет, я не могу, – замотал головой Бадалов. – У меня язва, и такой дозы мой желудок просто не выдержит!

– Ну а ты, господин полковник? – перевёл насмешливый взгляд на Быстрицкого де Беррио.

– Нет, я тоже пас, – замахал тот руками. – Я не пью вообще вот уже несколько лет и вам не советую.

– Ну нет так нет, – ставя бокал на стол, сказал дон Антонио. – Тогда наш разговор не состоится. Я не обсуждаю дела трезвым, хобби у меня такое. И один пить не люблю – я не забулдыга из подворотни.

Гости вздохнули, переглянулись и взяли в руки бокалы.

– Вот это по-нашему, – улыбнулся приветливо де Беррио. – Всё, пьём до дна, хлебаем борщ, и я охотно отвечу на ваши вопросы!

Снова наполнив бокалы, дон Антонио закурил.