Поцелуй солнца

– И ты этому веришь? – спросил я Милу.

– Верю, но осторожно, – ответила она.

– А ты часто сюда загорать приходишь? – спросил я Милу.

– Когда приезжаю на дачу – да! – ответила она. – Обычно тут никого не бывает, что мне маленько на руку.

– Почему? – спросил я.

– Как тебе сказать… – замялась Мила. – В общем, я люблю загорать полностью; и сейчас хотела это сделать, а тут ты рыбачишь.

– Понимаю! – сказал я с улыбкой. – Если честно, сам иногда так делаю, когда меня никто не видит. Просто так, от балды, если можно так сказать. Что ж, извини, что испортил тебе солнечную ванну.

– Да и ладно! – сказала Мила. – Зато мы поболтали хорошо! А ты сейчас серьёзно сказал, что голым загораешь?

– Абсолютно! – ответил я. – А ты?

– И я серьёзно! – ответила Мила. – Меня мама приучила так загорать, чтобы тело было красивым. Я тебе больше скажу: я и на даче, и дома могу голышом гулять свободно.

– На даче – я как-то ещё понимаю, а дома зачем? – спросил я Милу.

– Да просто отдохнуть от одежды, – ответила она.

– Ясно. А ты чем-то ещё, кроме фантастики и солнечных ванн, увлекаешься? – спросил я Милу.

– Больше всего я люблю разные подвижные игры, рисовать и танцевать, – ответила Мила.

– Любишь рисовать? – оживился я, так как сам рисую. – А ты можешь показать мне свои рисунки?

– Как-нибудь в другой раз: они у меня просто на планшете, – ответила Мила.

– Хорошо! – согласился я.

Разговор прервал звонок от бабушки. Вот наш диалог:

– Алло! Стёпушка, ты в порядке?

– Да, бабуль, уже иду.

– Да не торопись, можешь ещё посидеть!

– Да чего сидеть, если не клюёт?

– Ну, как хочешь!

Закончив разговор, я вновь переключился на Милу.

– Мила, извини, но мне пора идти.

– Поняла. А мы ещё увидимся?

– Не знаю, но дай мне номер телефона. Я тебе позвоню.

Мила дала мне номер телефона, и мы простились. Почему-то хочется упомянуть одну вещь: уходя, я зачем-то оглянулся назад, и увидел, как Мила лежала уже голенькой. «Дождалась своего счастья!» – подумал я с улыбкой.

5

Так вот! Как-то вечером мне позвонила Тома, чтобы пригласить меня утром погулять, а заодно и поплавать. Однако я отказался, объяснив это тем, что бабуля чуток приболела, и мне нужно ей помочь по дому. Едва кончив разговор с Томой, я позвонил Миле и пригласил на пляж. Зачем? Да у меня как-то сам собой придумался план, как отделаться от Томы: я хотел не просто провести время с Милой, но и сделать одну-две совместные фотки, чтобы послать их Томе, снабдив их издевательской запиской, мол, я нашёл себе другую подружку, поинтереснее тебя, куклы пустоголовой: с ней можно поговорить и о кино, и о книгах, о чём угодно. Зовя Милу на пляж, я не посвятил её в эти детали, но сказал, чтобы она взяла свой планшет с рисунками, а сам подготовил бадминтон.

Вот на другой день мы пришли на пляж. Помню, я тогда слегка обалдел: людей на пляже не было вообще! Я сам едва смог поверить увиденному: прежде там были хоть какие-то семьи были, а тут пусто, как после чумы! И как-то вдруг стало пусто и тоскливо, что почему-то хотелось уйти…

Найдя себе место, мы с Милой стали приготовляться к пляжному отдыху. И тут я неожиданно предложил позагорать голышом.

– Прямо здесь? – спросила Мила. – А если увидят?

– Кто? – сказал я. – Тут никого нет. Можно сказать, что это дикий пляж.

– А если увидят? – не отступала Мила.

– Увидят – перейдём в другое место! – ответил я.

– Идёт! – согласилась Мила. – Только пообещай мне вести себя хорошо: не трогать меня и всё такое…

–Договорились! – ответил я.

Раздевшись до всего, мы легли на полотенца. Боже, как же было здорово, когда по нашим телам пробегал тёплый ветерок! Точно добрые руки природы-матери тебя гладили, и тебе хочется ещё и ещё её ласки. Трудно ли мне было выполнить обещание, данное Миле? Да не особо. В конце концов, я был пацан с нормальной психикой, который понимал, что можно делать, а что нельзя. Да и не в моих интересах было испортить себе свидание с новой и интересной девчонкой из-за глупости. Однако же не буду врать, что мне хотелось полюбоваться на Милу, как можно любоваться на изящно слепленную или вытесанную скульптуру обнажённой женщины в музее.

Лёжа на полотенцах, мы с Милой болтали о фантастике. Помню, я тоже поведал Миле какой-то рассказ. Если в двух словах – то это очередная американская история о спасении вселенной от всяких инопланетных сущностей. Тема не новая – и поэтому расписывать её я не буду.

– Знаешь, Стёпа, я читала подобные рассказы, но мне почему-то это всё кажется притянутым за уши, – сказала Мила. – Я не верю во всех этих зелёно-сине-фиолетовых человечков и прочую такую нечисть. Читая такое, я невольно задаюсь вопросом: а на черта этим инопланетянам это надо? Просто уничтожить землян и насадить свои порядки и свою жизнь?

– А если бы и так! – сказал я. – Ты припомни: нечто такого рода хотели сделать два вполне земных европейских правителя – Наполеон и Гитлер. Правда оба по морде словили… Так что почему бы инопланетянам не попытать в этом счастье?!

– Не знаю… – ответила Мила, пожав плечами.

– А если бы ты сама сочиняла – то о чём бы написала? – спросил я Милу.

– Не знаю, Стёпа, – ответила Мила. – Наверно, в моей фантастике было бы что-нибудь любовное, романтическое…

– У кого что на уме! – сказал я, невольно улыбаясь. – Давай посмотрим твои рисунки!

– Давай! – согласилась Мила.

Наступила пауза, во время которой мы с Милой смотрели её рисунки. Почему-то мне лучше всего запомнилась картина «Прогулка в осеннем парке»: аллея, окрашенная в жёлтый цвет, и по этой аллее гуляют девушка и молодая женщина, похожие друг на дружку, как две капли воды. В девушке я тотчас узнал Милу, а рядом была её мама. Как объяснила Мила, эта картина срисована с фотографии, сделанной её отцом. А ещё, я помню, мне понравился портрет Милиного деда, ветерана войны и танкиста. До сих пор помню это хитроватое, улыбчивое лицо старика с поседевшими усами. Даже глаза не выдавали того, что человек прошёл тяжёлую и страшную войну, в память о которой, со слов Милы, имеет ранение… Взгляд был молод, весел и бодр.

В какой-то момент я отвлёкся, чтобы попить, и краем глаза я увидел Тому в компании двух её подружек. Они тоже пришли тоже позагорать и покупаться. Это был для меня неприятный сюрприз. «Что делать? – думаю я, поняв, что влип. – не драпать же с пляжа, поджав хвост, как шакал! Да и чёрт с ним: увидит – так увидит! Может, оно и лучше будет: все счёты сразу буду сведены!». Я продолжал болтать с Милой и смотреть её картины.

– Интересное кино! – прозвучало над нашими головами. Я спокойно поднимаюсь, Мила, тоже поднялась и прикрылась своим полотенцем. – Это ты бабуле помогаешь, да ещё в голом виде? – сказала Тома, после чего, не дав мне ответить, переключилась на Милу. – А её ты позвал, чтобы скучно не было помогать бабушке, лёжа на пляже? А что ж ты со мной был такой стеснительный?