Прогулка по кромке паутины

– Веди, курсант.

– Товарищ капитан…

– Все потом. Веди.

– Есть! – Невооруженным взглядом заметно,что Марков рад появлению Князева.

Бежали толпой, огибая кучи раздолбанного хлама. Под ногами треснул асфальт, погнулись рельсы «железки», ранее подведенные к самому входу в переход. Кругом валяется битое стекло и кирпич; в воздухе висит гарь и цементная взвесь, со всех концов слышны завывания сирен. Улицы будто вымерли, все кто выжил, сейчас на переднем крае. Тут и там фонтанируют воды из прорванных труб и прорвавшаяся канализация. Зловонный запах, кажется на веки угнездился в носу. В той или иной степени повреждены все здания без исключения.

Исходя из того, что экзоскелет был надет лишь на четверых, курсант чуть ли не в прямом смысле дотащил новую группу до занятых нашими позиций. Нда, плачевно! Князеву достаточно было секунд осмотра, чтоб понять, защитники отошли от наружной стены на полных сто метров. Сама стена сейчас представляла собой протяженную по дистанции кучу щебня, кирпича и бетона. Не было стены и в помине.

Повезло. Не сразу в бой «с колес» бросились. Враг отступил и на позициях случилась неожиданная передышка. Прибежавшее, запыховшееся «стадо» встретил майор. Несмотря на затрапезный вид, в «Ратнике» и с автоматом выглядел вполне бодрячком. Князев узнал его сразу. Это старший той команды, которая на вертолете после них приземлилась, которую БМП с площадки подхватил.

Новое начальство в один момент определило, кто есть «ху».

– Капитан, – майор критическим взглядом сверля новоприбывшего офицера, не прекращая с апетитом наворачивать тушенку из банки, обратился к Князеву, – прибывшая группа в вашем распоряжении. Занимайте развалины за нашей спиной, ваше подразделение выступит горячим резервом.

– Слушаюсь! – поинтересовался. – Чем вас тут так долбят?

– Скоро на своей шкуре прочувствуешь. Вещь гадкая, у наших супостатов на той стороне такой нет, и вряд ли скоро будет. Гравитационная установка. Сам ее и в глаза не видел еще, но не дай Бог под удар попасть. Если эти козлы долбанут в цель, ничто не защитит, ни броня, ни щиты. Цель просто сминает и разрывает гравитационными полями огромной силы. Бетонную стену видишь?

– Нет.

– Правильно. А ведь она была. Вон там. – Ложкой указал на мусорную цепь, линией проходящую далеко от позиций. – Периметр окружала.

– Как же вы…

– Одна радость, чтоб так изголиться, паукам ее довольно близко к цели подвести нужно – маломощная. А мы не даем. Было бы по другому, кирдык пришел. У меня под эдакую срань парни подставились.

Махнул рукой.

– Занимай позиции. Не расслабляйся.

Колебания под ногами ясно показывают, что за внешним периметром сектора происходит некая деятельность. Переменные волны указывают на наличие источника принудительного вмешательства. Майор подбородком повел в сторону противника, попасмурнел лицом, изрек:

– Сейчас полезут. Давай, капитан… рули, чтоб по первой команде как штык!

– Ясно! Товарищ майор, боеприпасы…

– Новичок? – Безапеляционно отметил новый начальник. – В подвале любой постройки сделаны закладки. Найдете.

На указаные позиции отвел, теперь уже своих кадров. Чуть ли не каждому определил место. Обжиться не успели. В своих «ячейках» эмбрионами свернулись. И было из-за чего трусить. Юрка и сам втиснувшись в угол между стеной и простенком, наблюдал за валом огня, шедшим кажется прямо на них. Гравитационные пушки?..

Сотрясалась земля, сотрясалось полуразвалившееся здание, гулкий низкий звук шел по всей округе, эшелонированная оборона людского сектора, насыщенная ходами сообщений и огневыми точками перед внутренней стеной заходила ходуном. Их передний край вспух костром и плотным облаком пыли. Пять ударов сердца и огонь с пеленой придвинулся к ним ближе. Еще секунды отсчитали бег времени, снова движение.

«Да, может ли кто выжить в этом аду?»

Князев поймал себя на мысли, что он сам трусит. Он, потомственный военный, готовивший себя к карьере и бою с любым врагом, трусит! Конечно, эмоциональный фон на тренировке практически никогда даже не приближается к эмоциям испытываемым в реальном бою. И, что? Паниковать?

«Возьми себя в руки, тряпка!»

Всплыло воспоминание занятия с учителем тактики в военной бурсе. Тогда старенький полковник Омельченко им объяснял похожий расклад подавления живой силы, но применительно к действиям разведгруппы в захвате «языка»:

«Помимо непосредственного урона, применение огневого вала оказывает значительное деморализующее воздействие на личный состав, затрудняет видимость переднего края обороны, маневрирование на поле боя и координацию действий сил и средств».

Все это сейчас и происходит. А по пятам сползания огня, за плотным облаком пыли следует враг. Старик называл такую тактику, атака в стиле – «на хапок». По переднему краю лупят, да так, что и головы не поднять. Вплотную за огневым валом двигаются наступающие, и вот-вот свалятся в переднюю нашу траншею. Так ведь и врагу точно не видно, куда стрелять, мочит по площадям. До его подразделения, пока что только эмоции, звуки канонады, да сотрясание земли доходит, а тубусы гранатометов вот они, под рукой стоят. И так у каждого бойца. Оно конечно, как комариный укус. Но все же укус. Глядишь, кто-то до наших позиций и не доберется.

Пригибаясь, пошел по ячейкам, укрытиям и схронам, тряся и поднимая бойцов, ставя в рамки и указывая куда отстреливать осколочные болванки. Хоть какое-то дело, хоть какая-то польза. Почти над головой стремительно просвистев пролетели реактивные снаряды с нашей стороны, исчезли в стене пыли и с шумом, перекрывающим остальные звуки, разорвались, забив в ушах все на свете. Кажется оглох.

Звуки вернулись быстро. Между тем какофония артиллерийской стрельбы у их сектора прекратилась, но под ногами еще потряхивало. Его взгляду представился сплошной сумбур перед занятыми позициями. Из пылевого облака, будто из ночи в день со всех сторон выныривали бегущие мужчины и женщины. Кто-то на горбу перетаскивал раненого, кого-то выносили вдвоем. Существенно поредевшая стрельба, языки пламени, чуть ли не по пятам догоняли, но живые враги еще не появились.

Майор вполне себе живой и почти здоровый, не считать же потеки крови из ноздрей и ушей, с разбега запрыгнул в оборудованную лунку, сдвинув к бетонной стенке Князева. Дышал тяжело, запаленно. Слова словно выплюнул:

– Ф-фу! Едва ноги унесли!

– Все?

– Что? Громче говори.

– Все ушли? – чуть ли не орал Князев.

– Ага! Все, кто жив остался. Уй, мля! Достали таки! Дошкандыдал. Электроприводы повредили…

– Смотри!

Из зависшей пелены прямо на них, быстро перебирая членистыми лапами, двигались монстры, полу-люди, полу-пауки, по иному этих особей не назвать. Вот среди этой своры мутантов бежали вроде как люди, пригибаясь и изворачиваясь. Люди? Нет! Вооружены нашими же автоматами и непохожим на земной огнестрелом. Стреляют, выкрикивая что-то на гортанном языке.

Юрка высунувшись по пояс проорал, опаздывая за действиями бойцов:

– Огонь!

Сам повел стволом автомата, нажимая на спусковой крючек. Автоматическое устройство выплевывая гильзы, задергалось в руках, высаживая пули в наступавших врагов. Рот непроизвольно раскрылся и из горла вырвался ни то крик, ни то хрип:

– А-а-а-а!

Вот кубарем покатился один из членистоногих, по пути за собой теряя куски хитина, заливая землю студенистой жидкостью, грязно-молочного цвета.

– А-а-а!

Второй откинулся. Третий. Щелчок бойка. Смена магазина.

К автомату капитана присоединился автомат майора. Скупыми очередями тот отсекал слишком зарвавшихся особей. По всему фронту позиций раздавался характерный треск стрельбы. Кто-то допер воспользоваться гранатометом. Взрыв не такой уж и громкий после былого наката огня. Еще один. С фланга разродился крупнокалиберный пулемет, счищая нападавшую толпу образин. Из-за спин громко забухала пушка. В такой-то круговерти не заметили как гужевым ходом подгребла к переднему краю мелкокалиберная, скорострельная пушка автомат, с малочисленной прислугой, гвоздя арахнидов, в ошметки разрывая их тела. Через минуту прилетевший невесть откуда кумулятивный снаряд проломил щиток. Наводчика подбросило метров на десять, второй артиллерист погиб мгновенно.

Подхватив контуженного наводчика, двое людей его группы – таможенники, бросились вниз.

Юрий дыхание перевел. Отпустило. Полегче стало. Но атака на их позиции продолжалась. Вздрогнул, заметив появление на поле боя серых мячей, катившихся прямо на них.

«Колобки!»