Коэффициент удачи

– Чего орешь, как резаный? Девчонок перебудишь. Приснилось, что? – Спросил увалень, внимательным взглядом рассматривая шалое лицо товарища в полутьме.

Ответил, дыша словно конь загнанный:

– Ага! Такая срань господняя пригрезилась, не приведи… Прости меня Господи за слова срамные!

– Ну, начало-ось! – Лыбясь, промолвил Кадет. – Значит точно в себя пришел! Спи Святоша, утром расскажешь. До подъема два с лишним часа осталось.

– Спать! – Со своей кровати подал голос Старый, уже разобравшийся в ситуации, демонстративно отвернувшись набок.

Ф-фух! Олег перевел дух. А и то, правда. Может просто поспать удастся, хотя Ведьма как-то обмолвилась, что бывает сон в руку.

«Господи, спаси и сохрани меня грешного!»…

И ведь действительно, сон мог что-то предвещать. Сразу после подъема их бугор вызвал Воронцова к себе в «канцелярию», сообщил новость:

– Святоша, у тебя родная тетка объявилась.

Оказывается, случаются в жизни чудеса! Только почему так поздно? Чтоб выяснилось, что не один на белом свете, пришлось по детдомам поскитаться.

– Откуда..?

– Отцы церкви на Гельмана вышли. К ним ответ на твой давний запрос пришел. – Заглянул в блокнот, лежавший на столе прямо перед ним, зачитал, – Головко Ирина Юрьевна, в девичестве Воронцова, шестидесятого года рождения, уроженка села Покровское, Кичменгско-Городецкого района, Вологодской области, в настоящее время проживает… На! Сам разберешься.

– И, что теперь?

Хмыкнул и тут же скривился от боли, наверняка непонятная для всех болячка спазмом ковырнула организм. Справился, напялив на лицо маску повседневной занятости. Оценивающе глянул на задумчивого Воронцова. Как уже решенный факт, оповестил:

– Прокатишься, повидаешься, благо здесь недалеко ехать. Украина, азовское побережье. Думаю, недели отпуска тебе хватит. А чтоб в дороге не скучно было, Мелкую с собой возьмешь. И мне спокойней. Она за тобой хоть какой-то пригляд обеспечит. Иди к отъезду готовься, поезд у вас через шесть часов отходит, на вокзал Михалыч отвезет. Иди.

Вышел оглоушенный неожиданной новостью. Сумбурно как-то все получается…

Едва тащившийся пассажирский поезд, тормозивший казалось у каждого столба, с большими потугами все же добрался до места назначения. Мариуполь. Толпа народа, не иначе возвращавшаяся с заработков в Москве, с энтузиазмом бойко покидала вагоны, перетаскивая тяжелые баулы и сумки, выплеснулась на перрон. Молодые парень и девушка с основной массой приезжих, налегке подались к выходу в город. По пути остановились, подошли к милиционеру, с интересом наблюдавшему за целенаправленным движением толпы.

– Не подскажете, где нам транспорт найти? – Задал вопрос парень.

– Не местные?

– Нет.

– Ага. Это вам,.. как в город выйдете, на улице Вокзальной окажетесь. Свернете влево, дойдете по ней до площади мичмана Павлова. Там сами все увидите. Там и конечная остановка троллейбусов и маршрутных такси. А вам куда дальше?

– В Мелекино.

– Тогда лучше частника ищите. Деньги на купоны в Москве обменяли?

– Не додумались.

– Молодежь! Здесь на северной стороне вокзала пункт обмена имеется, вот там и меняйте, в самом поселке при обмене жуки-менялы как липку обдерут.

– Спасибо.

– На здоровье.

Изначально поселок являлся рыболовецкой артелью помещика Мелеко, и очень долгое время был обычным рыбацким поселением. А уже в годы Советской власти на село обратили внимание, как на живописное курортное место. С тех пор в поселке началось строительство туристических баз и пансионатов от промышленных предприятий региона, и популярность курорта стала расти из года в год. В летние дни так хочется окунуться в прохладную водичку или полежать на берегу, любуясь набегающими пенными волнами. А где отдохнуть, оздоровиться, набраться бодрости, как не на море? Но кто бы догадывался из приезжих, каким неласковым бывает море в межсезонье! Сырость, слякоть и промозглая паволока серых дней, казавшаяся бесконечной. А ветра? Иногда они задувают мелкую песчаную пыль повсюду. От нее не избавиться, она даже на зубах скрепит. В этих местах могут жить только местные. Они даже не воспринимают этого неудобства.

Поселок, находящийся между Мариуполем и Белосарайской косой, тянется вдоль моря. Очень широкие и протяженные пляжи с белым песком, по нынешней поре пустуют. В самом поселке очень спокойно, нет каких-либо молодежных развлечений. Советский Союз канул в Лету, а с ним, как по мановению волшебной палочки, из этих мест исчезло и благополучие. Народ выживает, как может. Автовокзал, рынок, кафе, магазины с облупившимися, потрескавшимися стенами, все в «сером» запустении. С дикого пляжа в конце поселка, ветер словно по трубе сквозняком, прямо по центральной улице бросается с поросших жухлой травой дюн песком, засыпая им пустые прилавки покинутого всеми рынка. Погода – мерзость!

Ганна укутавшись в широкий плед, поджав под себя ноги, сидела в кресле у окна, с раздражением воспринимала действительность. Если бы не то дело, с которым они приехали, она сама в такую дыру ни ногой! Но, что поделать…

На подсознании и с помощью меток, почувствовала, что двое из ее подельников поблизости от дома появились. Сразу по приезде два дома сняли на противоположной стороне от жилья владелицы раритета, страстно желаемого заказчиком в Киеве. В отсутствие курортного сезона это было несложно сделать. Бабка, сдавшая дом, только обрадовалась отдыхающим. Заполучив три сотни купонов в оплату за пять дней проживания, сама быстро ретировалась в крохотный флигель на подворье, да еще и собаку, как скаженная рвавшуюся с цепи, зубами норовившая дотянуться до нежданных гостей, заперла в будке.

«Песья кровь! Чего эти олухи так протелились? Не могут быстро и расчетливо работать. Им только на предпринимателей наезжать нравится, горилку пить, вкусно жрать, мягко спать. Москальская порода, учиться ни чему не хотят. Бугаи».

Ох, и не любила Ганна восточников. Хотя, если совсем честной быть, западэнцев она тоже не жаловала. Людей вообще не любила. Сколько помнила себя, всегда «в стороне» от семейных дел была, проблем и понятий национальной принадлежности не ощущала. Отчасти виной этому стала ее родная бабка, сызмальства, из всех внуков особо привечавшая неуемного в своей упертости и расторопности «чертенка». Ганна и внешностью не походила на своих кровных сестер и братьев, имея облик присущий скорей жительницам юго-востока Украины. За такую непохожесть родственная мелкота частенько шпыняла, а то втихаря и побивала малявку, подспудно закладывая в ее характер нелюбовь к ближнему кругу. Семейство Сегедов испокон века проживало в городе Соколь, что близ Львова, а потому имело жесткую позицию по отношению к…, гм, некоторым общностям людей, проживающих на Земле. Глупо даже предполагать, чтобы будучи гражданами Польши на протяжении семи веков, и испытывая ненависть ко всему русскому, включая и веру, они о ней могли забыть, после каких-то семидесяти лет присоединения к Украине, лет, которые только распалили её.

Еще до того, как помереть, старая Сегеда передала внучке все знания и навыки по запретным церковью и законом людским, делам. А умела она многое. Когда умирала, на лице у старой карги шиш морщинку найти можно было. В гробу лежала, кожа гладкая, словно у молодой. Оно и понятно, всю жизнь силу с людей тянула. Дотянулась! Ксендз причастить отказался, хоть и предлагали ему деньги немалые. Уперся бран. Из-за своей упертости, долго Стефу Сегеду не пережил, став первым в череде Ганиных покойников. С тех пор много воды утекло. Ее, Ганну считают известной на постсоветском пространстве женщиной-наемной убийцей. Только поймать не могут. А почему? Потому как, послала она в дальнее эротическое путешествие всех товарок из «родного» Ковена, к чужим с поклоном не пошла, а занималась не только волшбой, но и убийствами голимыми. В своей работе использовала огнестрельное и холодное оружие, а еще удавки. Нравилось ей убивать. Одной из жертв стал старик, у которого бандиты сначала под пытками узнали о месте квартирного тайника, а потом несчастного она убила, а ведь могла без «моральных» изысков место указать. И все же случилось то, что пришло время и ОПГ, помимо убийств занимавшееся вымогательством и разбоями, стражи закона доморощенные, на «кукан» взяли. Ганну все же удалось задержать, но каким-то непостижимым образом киллерша, которую окрестили «Бестией», оказалась на свободе и по сей день находится в международном розыске…

Наружная дверь скрипнула и звук шагов оповестил, что двое гоблинов в человечьем обличье, уже в доме.

– Ну? Где столько шляться можно? – Спросила не повышая голос. – Узнали?

– Мы, это…

Драбович и Барыло, оба потупились под змеиным, скользким взглядом Бестии, которую, чего греха таить, боялись. Колдовка она безбашенная. Такая удавит, глазом не моргнет. До встречи с ней, даже не догадывались, что красота женщины может быть отталкивающей. Все у нее было на месте – стройная, интересная, неглупая, и черты лица, как казалось, очень красивые. Темные брови вразлет, аккуратный носик, губы средние, овал лица приятный. В общем, личико красивое и вполне себе аккуратное, стрижка короткая. Одевается модно и со вкусом. Но… Нельзя сразу понять, что в ней не так. Другие мужики в банде ее тоже сторонились и старательно избегали если общей надобности в делах не было. Баба привлекательна, но «холодная», эмоционально пустая, будто бы и неживая совсем. С противоречивым характером, которому свойственны перепады в настроении.

– Я жду.

– Там, это. К бабе родня приехала.

Ганна удивилась:

– Какая родня, ущербный? Сильвер сказал, она вдова безродная.

– Ну вот, оказывается нет. – Подал голос Барыло.

– Странно! Может какие-то левые конкуренты на «наследство» объявились? Хотят у нас товар из-под носа увести? О-хо-хо. Мужичье! Все самой приходится делать. Пойду, посмотрю на наследничков. Сколько их?

– Двое. Парень и девка из России.

Неизвестно, что подумали местные, увидев прогуливающуюся по поселку приезжую столичную панночку, при порывах ветра кривившуюся будто лимон надкусила, но самой Ганне эта прогулка стоила нервов. Время к полудню подходит, народец своими делами занят, на погоду «ноль» внимания, словно их лично не касается легкая паморось сыпавшаяся с небес, сносимая ветром в сторону близкого моря. Вот он, палисад за невысоким забором и дом Головко, побеленный как и многие хатки на Украине. Виноградная лоза по-зимнему без единого листочка, шатром густо заплевшая столбы от калитки до самого крыльца, позволила осмотреться по месту. Чего она хотела увидеть? Хороший хозяин в такую погоду собаку не выпустит.

Остановилась. Отвернув от ветра, закурила сигарету. Как раз в эту минуту, услыхав шум открывшейся двери и басовитый лай собаки, из интересующего ее дома вышла уже виденная нею ранее Головко с собакой-доберманом на поводке, а за нею молодая девушка и парень среднего роста, совсем не богатырь по фактуре тела.

«Может, и вправду родственники объявились? Как все не вовремя!»

Пока выходили, произвела оценку. Парочка кажется обычного порядка. Девка. Взгляд мельком, предоставляет сознанию вид «серенькой мышки», ничем казалось бы непримечательной. Но… Что «цепляет» в женщине даже больше, чем красивая внешность? Нет, это далеко не восторг, который мужчина постоянно хочет видеть в глазах любимой женщины, хотя, конечно, и это важно. Все знают, что «по одежке встречают …». Но только ли внешность играет такую уж большую роль, особенно, когда речь идет о женщинах? Страдающие чрезмерным любопытством люди не раз подмечали пары, где красивый, статный, в некоторой степени даже шикарный мужчина идет под руку с совсем такой, на первый взгляд, ничем неприметной барышней, некоторые даже могли бы охарактеризовать ее, как «серую мышь». Но то, как этот мужчина смотрит на нее, при этом нежно сжимая ее руку, не оставляет никаких сомнений – он действительно влюблен.

Как же это понимать? Получается дело далеко не только в привлекательной внешности и модельных параметрах?.. Для Ганны секрет прост. Да и не секрет это вовсе. Это всего лишь спокойная уверенность в себе и своей неотразимости и уникальности. Если этого в женщине нет, то никакая «кукольная красота» мужчину рядом не удержит. Во всяком случае, надолго. В девке все эти качества с лихвой проявлялись. Она может позволить себе быть в одежде не из последней коллекции моды. Может не иметь модельных параметров, но то, как она себя подает, то чувство достоинства, с которым она даже в такой короткий промежуток времени «смотрин» относится, как к себе, так и к другим, творит будто бы какую-то магию, и мужчины просто не могут не заметить такую роскошную женщину! При завершении оценки москальской девицы, Сегеда хмыкнула, увидав простую «женскую магию» в работе…