Славянин

– А вот халва, сладкий как женщин целюет, подходи, дам отведать. Сласти. Сочные абрыкос как губы девственницы.

Егор повернул в сторону выкриков. Лицо характерного типа, с чертами до боли знакомыми каждому россиянину конца двадцатого, начала двадцать первого века. Стоявший за лотком чернявый худосочный «шашлык», лет тридцати, в одежде восточного пошива, торговал курагой, гранатами, инжиром и изюмом. На прилавке так-же присутствовала халва, желтоватый сахар и прочие восточные сласти.

Торг шел по полной программе, народ торговался, пытался выгадать даже в какой-то мелочи. Лотки тканей и готовой одежды, обувь – все это рядами, подходи, выбирай кому что надо. Лотки кожевников – выделанные кожи и изделия из нее: ремни, куртки, упряжь, седла. Ювелирные изделия из серебра, стекла. Мед пчелиный всех сортов, оттенков, вкусов. Мед хмельной, румское вино в бочках, кувшинах. Пушнина.

–Нам вон в тот конец, – указал направление Вторуша.

Егор соглашаясь, мотнул головой.

–Зачем тебе золотарь, боярич? – мучаясь непоняткой, спросил умудренный годами воин.

–Понимаешь, дружище, в замок так просто не попасть. Дверь перед нами никто за здорово живешь не отворит, зато накостылять могут, мама не горюй как! Все люди едят и пьют, а значит какают и писают, и я очень сомневаюсь, что с той верхотуры, на которой крепость стоит, отходы жизнедеятельности человека вывозят бочкой. Улавливаешь мысль?

–Ты хочешь…?

–Да! Попасть туда по каким либо из существующих каналов. Если удастся, то по воде, а нет, так и по говну пройдем, лишь бы толк был.

Вторуша замолчал, лишь изредка бросая взгляды на своего нынешнего начальника. О чем он думал? Понять было сложно. Его лицо не выражало эмоций.

Оставив позади себя «пчелиный рой» рынка, проследовали к посаду. Харчевни и гостиный двор ничем особо не отличались от остальных заведений такого типа по всей Руси, а вот дальше…

Как только Лихой зашел в конец, где проживали приближенные дружинники, подчиненные наместнику Черниговского князя и купцы, узнал много нового об лесном погосте. Это было, все равно, если бы в своем времени подполковник Лиходеев попал в подмосковный поселок для новых русских. За высокими заборами из струганного теса, с массивными воротами на железных петлях, по краям дороги в два ряда выглядывали терема, украшенные резными наличниками и ставнями. Однако вместо стекол в рамах окон поблескивала на солнце мутная слюда. Из-за заборов раздавались голоса челядинов и лай дворовых собак. Жизнь кипела, как и везде. У самых заборов, умная голова догадалась проложить канавы. Рассматривая дома местного бомонда, Лихой вышел к берегу реки, прямо к широкому затону с мостками для лодок и лодий. Сама улица не доходила до него метров сто, и незанятое никем место поросло кустарниками и деревьями. Видно разлив реки в половодье не позволял отстроить еще пару дворов. Противоположный берег порос лесом и радовал глаз спокойствием пейзажа. Листва на березах, наполняла душу радостью, а еще, чем-то до боли родным. Лихой уже давно подметил, что с тех пор как он попал в этот мир, он внутренне расслабился, не так сильно саднили душу тоска и воспоминания о былом. Лишь изредка мелькнет мысль и канет в небытие, а вместе с ней и неприкаянность прошлой жизни.

Громада замка возвышалась над рекой на высоком каменном уступе, природного свойства. Осмотр местности ввиду ограниченного времени носил крайне поверхностный и локальный характер. От поселка местного высшего общества, к «орлиной скале», вернее к замковым воротам шла ветка грунтовки.

–Что скажешь? – глядя на все великолепие пейзажа, спросил Егор.

–Хитро придумано. – Вторуша остановившись и подняв голову рассматривал местность.

–Конкретно?

–Сам посуди, на лошадях к детинцу незамеченными не подойдем, а назад тем более не выйдем.

–Во-от, еще пять сольдо в копилку Карабаса! А ты спрашивал о золотаре! Ладно, идем, времени все меньше.

Скальная порода проявила себя холмом еще на подходе к замковым стенам. На вершине этого холмика, обнаружилась небольшая полянка, на которой словно прыщ на коже, громоздилось строение, предположительно внешняя сторожка. Ну не дом же лесника?! Лихой уцепившись за рукав рубахи, увлек ростовчанина прочь с грунтовки в лесомассив. На лавке под самой стеной, скучали два стража, разомлевших на солнышке, нагревшем железные шеломы на их головах. Вместо воинского доспеха, оба блюстителя порядка были одеты в подобие жилетов поверх подкладов, сшитых из грубо выделанной кожи, с нашитыми на груди железными пластинами. Широкие шаровары заправлены в сапоги. Мужики дородные, оба в возрасте, лица обросшие густыми бородами и усами с проседью, без какого либо намека на стильность и вычурность. Подзажрались на спокойной службе. Лиходеев хмыкнул. Если бы этим двоим сменить прикид, запросто можно выставлять под двери богатых гостиниц и ресторанов.

–Возвращаемся. – Принял решение на отход. – Ты иди, я догоню.

Когда Вторуша отдалился, мысленно позвал своего «напарника».

Эй! Ты где там?

«Где же мне быть? Здесь».

Это хорошо. Дело у меня к тебе. Тебя кстати, зовут-то как?

«Х-ха! Сподобился. Лукой Ботиатом кликали».

За что у чертей срок в преисподнюю получил, если не секрет конечно?

«Какой там секрет. Финансовые аферы подкосили. Ох, скольких я разорил, вспомнить страшно. Потом бац! Сердечный приступ и как ты говоришь, пишите письма. От Петровых ворот завернули прямиком в преисподнюю, там даже не телились, приставили…, ну ты знаешь к кому. Воспитатели, мать их так! Так чего ты хочешь?».

Ты же у меня Лука, дух бестелесный. Так?

«Ну, так».

Вот и сползай во-он в ту богодельню, – указал глазами на ласточкино гнездо замка на утесе. – Узнай, там ли она? Что с ней? Может еще что вызнаешь?

«А ты, хозяин, оказывается эксплуататор! Ладно. Со скуки смотаю, чтоб существовать интересно было».

Сделай одолжение.

До гостиницы они со Вторушей добрались уже верхами, а сойдя с лошадей попали в руки обслуживающего персонала, в лице неряшливого юнца, на ходу оправляющего, запачканную чем-то съестным рубаху.

– Ночевать у нас желаете?

Егор при виде официанта-метродотеля в одном лице, скривил губы, но Вторуша со Смеяном на такую мелочь не заморачивались.

– Ночевать у нас желаете?..

Повторился работник сферы обслуживания. Его пытливый взгляд напоролся на брезгливую гримасу молодого боярина.

–…Милости просим.

–На одну ночь остановимся. – Согласился Вторуша, исполняя роль основного в приезжей троице. – Распорядись, чтоб лошадей обиходили и покормили.

Юнец открыл дверь, пропуская посетителей вперед. Внутри было опрятно. Столы чистые, выскобленные, пол подметен, ставни на окнах открыты, в них поступал прохладный воздух со двора. Под притолокой торчали ветки полыни и можжевельника.

За спиной послышалось сопение:

–Светелки наверху.

Парень показал рукой на ведущую на второй этаж лестницу.

–Ну что ж, добро! Пусть поесть сгоношат и в комнату принесут.

Вторуша полез в кошель, отсчитал три новгородки и сунул в руку парня, спросил:

–Достаточно?

Тот молча кивнул.

Сполоснувшись с дороги, дождались обеда и остальных членов экипажа. После дороги еда показалась необычайно вкусной. Выстоявшийся квас бодрил. Помимо своих, за обедом присутствовал посторонний, пришедший с Лисом. Седенький благообразный старичок, совсем не богатырской наружности, Лиходееву понравился сразу. С таким типом людей общий язык найти всегда можно. Набив утробушку, Егор, чтоб не мешать отдыху товарищей, уединился с дедом, долго о чем-то выспрашивал его, потом пожал руку и расплатился Богдановым кошелем. Старик с благодарностью принял подношение и простившись вышел. А там и Лука образовался с хорошими вестями.

Горевшие глаза юного начальника, говорили о многом. То, что не будет ни сна, ни покоя, Вторуша понял сразу. Знает! Изучил его характер и наклонности, как улицы Ростова. Как в воду глядел.

–Вторуша, как солнце сядет, заберешь лошадей, барахло и с Лисом и Смеяном ждете нас на выезде из погоста, там, где река делает поворот на полночь. Помнишь то место?