Маятник качнулся

Вышел.

–Ай!

От яркости картинки зажмурился. Больно! Будто шилом в оба глаза кольнули. Продышался. Невероятно! Кругом день-деньской, но… осенний. И он сам стоит явно не в благодатной ростовской степи. Давыда со всех сторон окружал сосновый лес, склоном уходивший вниз по пологому косогору. Во, попал! Бррр! Прохладно! Оглянулся за спину. Из норы едва клубится влажный пар. Нормально, да! Куда занесла нелегкая?

Солнце выглядывало из-за верхушек застывших деревьев. Его лучи, пробегая по веткам, кажется, звенели как при трепетном прикосновении… Листва на кустах не опала, но своей желтизной наводила на мысль, что не все так просто в этом мире. Сказка… только почему-то наводящая грусть! Кажется, что вот- вот произойдет какое-то чудо… Вот только чуда не надо!  Уж, как ни будь, лучше без него обойтись.

Давыд осторожно шагнул вперед, ногой загребая лесную прель. Остановился, закинув голову, закрыл глаза, попытался услышать, распознать, что происходит «под боком». Не нужны чудеса. Совсем не нужны! Ему бы к людям выйти и… желательно в этой сказке не остаться здесь, где среди лета вдруг осень, а среди степи, непонятно как вырастает лес. И звенящую тишину леса слушать надоело.

Из саквояжа достал свитер, единственную теплую вещь, что у него была, одел поверх рубахи. Полегчало… Столбом встал, вслушивался в звуки «густой» стрельбы. Точно стрельбы. Как на танкодроме лупят. Ни бэка, ни мишеней не жалеют. Эдак не зная куда выйдешь, элементарно под снаряд угодить можно. Смущало и то, что помимо орудийной какофонии, до ушей доносились звуки стрелковки. Учения? Может быть. Даже скорее всего… Так и нарваться не сложно! Ну и как быть?

Принял решение. Вперед! Начал спуск, принимая правее на звуки. Ему бы только моток веревки раздобыть, молоток и с десяток металлических шкворней, а там он назад вернется и по стене колодца влезет обратно в свое «лето». Подумав, чтоб не тащить саквояж, пристроил его у комля сосны, прикрыв мишурой высохшей хвои и иголок. Все равно возвращаться, а так хоть руки свободны. Двигаясь, малость согрелся. Ф-фух! Вышел. Характерный звук с неба заставил поднять лицо вверх, глаза «нащупали» приближение целей. Самолеты. Много. Летят плотным строем и достаточно низко. Рот помимо воли открылся, опустив нижнюю челюсть. Что за..?

* * *

Инопланетная станция работала в автономном режиме. Отлаженный механизм, за

сотни лет эксплуатации и вынужденного простоя, все еще не нуждался во вмешательстве в мозговой контур. Вентиляция обеспечивала стабильные показатели дыхательной смеси. При всем, при этом, сама станция, как объект деятельности, давно была мертва. Тусклый прерывистый свет только подчеркивал это. Если бы кто из посторонних мыслящих, тем более аборигенов планеты Земля, проник на ее территорию, мог узреть неприглядную картину запустения и тлена. При мигающих, светящихся и пульсирующих светодиодных лампочках, чеках и транспарантах, на главном пульте в командном пункте, в креслах операторов восседали мумии, давно умерших инородцев, внешним видом мало похожих на людей. Такие же высохшие мумии лежали на полу, лежаках и креслах в других помещениях. Потому как единая форма одежды имела следы внешнего воздействия какого-то оружия, смело можно предположить, что умерли рептилии не своей смертью. Им помогли в этом. Если добавить ко всему прочему следы борьбы, разгрома и элементы останков людей, догадка напрашивалась сама собой. В том, что здесь произошло, виноваты земляне.

В общем, так все и было. Виновник произошедшего, вернее его мумия, находился сейчас в центральном кресле. Когда-то он был старшим экспедиционной партии расы REPTILLIANS. Сотни лет тому назад, на планету Земля высадилась экспедиция высокоорганизованной расы из созвездия Драко. Планету исследовали и образовали базу, для изъятия и переправки биоматериала. Для увеличения КПД процесса работы стационарной станции, командир принял решение, подключить к нему помощников из местного контингента. Поначалу процесс ускорился, пришлось даже увеличивать площадь накопителей и количество межпланетных рейсов звездных кораблей. Пространственно-временной канал «пробили» в трех направлениях, при выходе из которых поисковые группы попадали в стабильный период времени. Работать было сравнительно просто. На двух выходах, у аборигенов шла война, еще один выход – преподнес нестабильность организации существования общества. Был и четвертый проход, но в нем время стабилизировать не получалось. Временной цикл проходил безостановочно, чередуя смену эпох. Аномалия. Канал использовали, как утилитарный.

Потом случилось непоправимое. Родная планета «колонистов» подверглась нападению пришельцев из дальнего космоса, связь со своим миром прервалась, а межзвездных кораблей больше не присылали. Предавшие свой вид местные существа втерлись в доверие, считались безобидными животными низшего порядка, не способными противиться воле хозяев. Только это было не так. От случайностей никто не застрахован. Сначала произошла эпидемия болезни в накопителях, и весь биоматериал пришлось спешно утилизировать. На этом неприятности не закончились, из своих узилищ, новой партии дикарей, каким-то непонятным образом удалось выбраться и прорваться во внутренний контур базового пространства. Биороботам, задействованным в подавлении бунта, удалось нормализовать ситуацию, но цена стабилизации оказалась высокой. Роботов, за исключением одной единицы, база лишилась, а их следующей поставки, в связи с прекращением взаимодействия с планетарными структурами родного созвездия, в ближайшее время не предполагалось. Для дела и лучшего выполнения порученных задач, аборигенам с принудительно измененным сознанием, дали в руки простое оружие, настроенное на минимум. Получилось, вроде устройства резки проходов в скальных породах, но намного слабей. Только в последний миг своей жизни, капитан понял, что сделанная аннигилирующим излучателем надпись на муляже камня, отворяющего центральный проход на объект, не глупость отсталого дикаря, а проверка надежности попавшего в руки оружия. Куратор группы аборигенов доложил о порче имущества базы, донес смысловое значение текста, выбитого струей сырой плазмы резака: «Направо поедешь – женату и богату бысть, коня потерять. Налево поедешь – коня спасать, бысть голодну да холодну. Прямо поедешь – убиту бысть».

–Трудно понять дикаря. – Произнес мысли вслух командир. – Почему именно на входной двери?

–Входной люк под муляжом камня находится. Свешников, абориген взятый в услужение через второй временной канал и подвергшийся психологической обработке с показателем восьмой ступени воздействия, старший команды заменяющей роботов-охранников, пояснил свой проступок тем, что у землян традиционно, все камни на перепутье, как указатели используются. – Разъяснил глупость дикаря куратор. – Говорит, в шутку пометил.

–Наказать за порчу имущества.

–Будет исполнено.

А затем дикари напали на персонал станции. Разразился бой, в котором выживших не было.

…Частые, прерывистые звуки сирены, прорезали помещения станции. Аппаратура просигнализировала о нарушении внешнего контура контролируемой зоны. Программа, заложенная в систему жизнеобеспечения смены и предотвращения проникновения посторонних в станционный периметр или несанкционированный выход из него, сработала без сбоев, блокировав двери командного пункта, помещений отдыхающей смены, рабочих комнат, изолятора с медицинскими саркофагами в нем, накопители биоматериала, и наоборот, распечатала отсек хранения и содержания боевых биороботов. Она же открыла для них коридор-проход и центральную дверь выхода во внешний периметр.

В двадцать седьмом отсеке произошло движение. Пластиковый щит отъехал в сторону, обнажив пустые стойки пеналов. Из крайней справа ниши, под свет мигающего потолочного плафона выступил РН-421 – биоробот, внешне скопированный под представителя земной цивилизации, последний из обоймы роботов-поисковиков. Неуверенными, скованными движениями, проследовал к стеновому пульту получения информации по предстоящей задаче. В операционное гнездо подключения вошел штекер входа. По проводам пошел обмен данными с главным компьютером.

«Запрос на получение задачи».

«Устройство?»

«РН-421, код поставки 55903177541, усовершенствованный под местные реальности, элемент поисковой системы типа «Гончей». Готов к работе в полном объеме. Ситуация?»

«Проникновение мыслящего, живого существа во внешний контур периметра базы. Зона ответственности дежурной смены. Причина задержки силового решения проблемы неизвестна. Количество нарушителей – две особи. Контрольное время изъятия прошло. Проблема не устранена. РН-421 необходимо выйти за внешний контур и кардинально предотвратить нарушение секретности».

«Маршрут?»

«Пространственно-временные каналы № 1 и 2. При выходе во временные континиумы, маркера наложены».

На какое-то время получатель информации завис. «Машина» решала, что делать и как распределить цели, если она одна, а целей больше. Решение пришло. Последовательность нарушений по временным рамкам, снимало вопрос.

«Ввести изображение фигурантов».

«Выполнено».

Десятой доли секунды хватило на сброс изображения лиц землян. Полностью идентичные лица вновь заставили робота подвиснуть. Его не интересовало мельтешение нарушителей у «камня», это не существенно, а вот распознание элементов примет, приводило к «мысли» о перезагрузке контуров восприятия и памяти. Ошибка?

«Выполняю общую перезагрузку внутреннего компьютера. Перезагрузка завершена. Ошибок в работе не выявлено. Готов приступить к работе».

«К работе приступить. Конечный результат – физическое устранение секретоносителей».

«Принято. Исполняю».

РН-421, отключившись от главной системы, вошел в автономный режим. Миновав коридор, на лифте поднялся на верхний уровень базы, поднявшись по ступенькам, через люк выбрался на внешний контур контролируемой зоны. После выхода не забыл, сдвинуть рычаг возврата, тем самым поставив камень-дверь на место. Размеренным бегом двинулся по пространственно-временному каналу № 2 на выход в иной временной континиум. Преследование началось.

Глава третья. Этот безумный, безумный, безумный мир

Давыд Улыбин – первые шаги в незнакомой реальности.

…Над головой у Давыда, в воздухе синего неба проходила эскадрилья допотопных бомбардировщиков He-111, не раз виденных в кадрах военной кинохроники. Насколько помнил их сами немцы еще «Густавами» окрестили. Самолеты с крестами на крыльях. Но сюреализм на этом не закончился, мираж не развеялся. Прямо над степью, примкнувшей к кромке леса, где его захватили привидения из прошлого, со стороны солнца появились три маленьких вертких самолетика с красными звездами под крылом. Они тут же «огнем» атаковали противника, заставив его нарушить строй и отбиваться. За одним из «Густавов» потянулся шлейф, но он не горел. Скорее всего баки пробило и топливо сифонит. «Хейнкель» вдруг отвернул в сторону, свалился на крыло, клюнул вниз и скрылся за кронами деревьев. Только «поле боя» втянуло в круговерть новых участников противостояния – двенадцать истребителей с однотипными рисунками на фюзеляжах. «Пернатые» набросились на «наших», в одно мгновение срезав всех троих. Улыбин как в кино наблюдал картину боя перед глазами. Тот русский истребитель, что ближе всех был к опушке леса, в один миг превратился в пылающий факел. Но прежде чем разлететься на отдельные обломки, из его кабины вывалилась крохотная фигурка человека, а вскоре над ней раскрылся белый купол парашюта.

–Твою м-мать! Твою ж м-мать! – помимо воли вырвался из уст возглас. – Гады!

Снижаясь, один из фашистов волочил за собой черный шлейф дыма. Летчик надеялся уберечь самолет, но не справившись, встретив твердь земли в степном разнотравье, плюхнувшись, взорвался, подняв над местом гибели сполох огня и черный чад.

–Так тебе..!

Снова сбившись в строй, под присмотром истребителей, бомбардировщики уходили в район канонады. Улыбин, еще толком ничего не осознав, метнулся туда, где мог приземлиться воздушный боец. Летчика нашел быстро, тот раскачиваясь на ветерке, завис на дереве.

–Эй! Ты там живой?

Молчок. Рассмотрел. Человек без сознания. О-хо-хо! Придется самому.

Канонада и раскаты бомбового удара давно прекратились. Стемнело. Помогая летуну в переходе, по его карте шкандыбали к ближайшему населенному пункту, деревушке на противоположной оконечности леса. Все это время волоча контуженного летчика, Давыд мысленно проворачивал комбинацию с ним самим. Из скоротечного рассказа понял, занесло его в осень сорок второго года, да еще и в Воронежскую область. Как такое произойти могло? Шутка? Только бой в небе и кресты под крыльями самолетов, все говорило об обратном. Ну и что теперь? Это… Это примерно в шестистах километрах от поселка, в котором братец заякорился. Ничего себе!..

По кромке вдоль леса, вышли к деревеньке, встретившей их тишиной и темнотой подворьев. Константин, младший лейтенант, а с недавних пор попутчик, утверждал, что на восток до линии фронта не далее пятнадцати километров, но сама «линия» решето сплошное, а в иных местах «слоеный пирог» из войск противоборствующих сторон. Улыбин кулаком постучал в ворота с навесным замком на петлях. Тишина за забором.

–Фронт рядом, – предположил Травников, – селяне жилье бросили и ушли. Собаки и те не брешут.

–Может и так. Но хоть что-то съестное должно остаться, не в огороде так в погребе. Подсоби, спиной в ворота упрись и руки подставь, я сейчас…

Напарнику в ладони смеженные лодочкой, ногу как в стремя поставил, оттолкнулся, другой ногой, спружинил от его левого плеча…

–Г-гык!

… перевалился через высокий забор во двор. Огляделся. Темное пятно дома не вызывало сомнений, что в нем пусто. Подошел. Дверь была на запоре. Только решил внутрь попасть, когда со стороны услышал шарканье под легкой ногой. Метнулся к углу дома. При свете неполной луны увидал, от сараев шла женщина и она совсем рядом. По моложавому лицу видно, сильно напугана. Терять ему нечего, как тать ночной вышел перед ней.

–Ой!