Прийти в себя. Вторая жизнь сержанта Зверева. Книга третья

– Так, давай с самого начала. – Кирилл воровато оглянулся. – В принципе, пшэки за нами особо не следят, а эти два «мычала» никому ничего не скажут.

Макс не понял, почему надо кого-то бояться, но, на всякий случай, зарубочку себе в мозг поставил.

– Так вот. Как все было? Да, они Майдан замутили, когда Тимошенко отказалась подписывать этот кабальный договор о Зоне торговли с ЕС. Там такого накрутили… Короче, Украине надо было по этому договору рвать все связи с Россией, наработанные за все эти 25 лет. А у нас больше 80% промышленности на Российскую Федерацию ориентированы, мы им уголь, трубы поставляем, они нам – топливо для наших атомных станций, газ, электроэнергию. На фига нам с Россией все рвать? Для чего? Чтобы нам в Европе заблокировали рынки для нашего металлопроката или пшеницы? Чтобы квоты на нашу продукцию ввели? Короче, нам этот Евросоюзе и в х… не вперся, понял? Ты же журналист, Макс, ты сам должен знать!

– Да я может, и знаю… точнее, про это я как раз знаю, конечно, сам статьи против этого ЗСТ писал. Только, насколько я помню, там Янукович что-то не подписал…

– Какой такой Янукович? Это какой-то чиновник там в администрации президентши нашей? Это ты журналист, я простой оператор, я кроме Юли или там Луценко этого алкаша мало кого знаю, тем более, из придворных всяких… – Кирилл хохотнул.

– Погоди, так ты не знаешь, кто такой Янукович? А кто после Кучмы у нас президентом был? Разве не Ющенко?

– Ну, ясное дело, что стал Ющенко. Хотя должен был пройти в презики министр внутренних дел, Кравченко. Но он как-то странно самоубился, потом Кирпа за ним, тоже, кстати, сильная фигура – ну, министр, который по железным дорогам, ну, министр транспорта, вот.

– Нет, это я все помню – и про дважды выстрелы в голову, и про такое своевременное самоубийство, – Макс ошарашено пытался соединить реальные факты его прошлого с этими, новыми фактами, получается, уже его нового будущего.

– Так вот, стал Ющенко, потом Юля его таки подсидела и на президентских выборах в 2010 году красиво выперла с кресла. Как Ющ не пытался ее убрать – и досрочные выборы делал в парламент, и пытался коалицию разваливать, а не получилось у него. И вот как Тимошенко стала президентшей, так и началось… – Кирилл снова хохотнул.

– Что началось? – не понял Макс.

– Как что? Ты Юлю не помнишь? Популистка еще та. К тому же баба, да еще и на передок слабая! Она фаворитов меняла как перчатки! То у нее ее адвокат Власенко, то генерал бывший из КГБ Кожемякин, то вдруг нашла себе молодого депутата, как его там – а, Писаренко. Я так думаю, не зря Ляшко от нее сбежал и стал геем, ой не зря. Это ж как мужика надо было затрахать, что он с мужиками стал любовь крутить? – Кирилл довольно заржал.

– Да ты, Кирюха, прямо-таки репортер светской хроники! – Макс был поражен тому, что слышал.

И, главное, все факты практически совпадали с теми, которые были в его времени. Кроме, разве что, одного – Тимошенко в его реальности так и не смогла стать президентом Украины.

– Так вот, Юля свои газовые аферы продолжала крутить, о чем она там с Путиным добазарилась – никто так и не понял, но скидки на российский газ Украина получила серьезные. Это сразу укрепило ее позиции в стране, народ за нее стал горой – она же тарифы на коммуналку снизила, пенсии добавила. Ну, она и решила в Таможенный Союз с Россией, Белоруссией и Казахстаном кажись вступать. А договор с Евросоюзом похерить. Тут все и началось…

Так, больше слушая словоохотливого коллегу, Макс понемногу стал вникать в суть происходящего. И понял, что ему срочно нужен ноутбук с интернетом. Но пока что с этим в госпитале были проблемы. Кроме того, вообще все, что происходило здесь, ему очень не нравилось. Было не совсем понятно, в качестве кого он, Максим Зверев, здесь находится. И кто он, собственно, такой.

С одной стороны, было видно, что госпиталь все же не военный, а гражданский – по медперсоналу, по врачам. Но охраняли его военные. Причем, военные… польские. Разговоры в госпитале велись в основном на польском языке. Украинский он почти не слышал. Разве что от одного из своих товарищей по несчастью – раненного в спину. Как оказалось, оба бойца были из… Украинской повстанческой армии. Которой командовал… Дмитрий Ярош. Тот самый, который в его прошлом возглавил бывшую УНА-УНСО, которая совершила рэ-брэндинг и, объединившись с еще двумя националистическими радикальными партиями, превратилась в «Правый сектор». УПА-шников, хоть и лечили, но держали здесь в качестве военнопленных. Как, кстати, и его с Кириллом.

В первый день Макс только наблюдал. А поскольку никаких других источников информации, кроме Кирилла, у него не было, он снова стал задавать все новые и новые вопросы. И кое-что прояснилось.

Журналист-фринлансер Максим Зверев оказался в зоне боевых действий между силами УПА с одной стороны и Вооруженных сил Украины – с другой. Польские войска, хотя и вошли на украинскую территорию, в боевых действиях участия не принимали. Но на неоднократные напоминания официального Киева о том, что Польша вторглась на территорию сопредельного государства без приглашения, поляки отвечали, что обеспечивают безопасность своих граждан на украинской территории во время гражданской войны. Украина термин «гражданская война» не признавала, а использовала словосочетание «антитеррористическая операция». Вооруженные силы Польской народной республики стояли как бы на линии разграничения, типа, обеспечивая порядок, но при любом боестолкновении моментально исчезали и появлялись только после того, как стрельба заканчивалась. Ну и под шумок поляки не упускали случая «приголубить» воинов УПА, к которым у них были давние счеты еще с Великой Отечественной. Те, в свою очередь, называли пшэков захватчиками и, конечно же, «мочили» их так же остервенело, как и своих земляков-украинцев. Тех, которые не поддержали Майдан и выступили против него.

И вот Макс, оказавшись прямо в самом пекле внезапно вспыхнувшего скоротечного боя между отрядом УПА и десантно-штурмовым батальоном, попал под артобстрел и был контужен. После чего в бессознательном состоянии подобран польским патрулем погружен на «таблетку» и доставлен в госпиталь. [«Таблетка», «буханка», «труповозка» – санитарный автомобиль на базе УАЗ 452 3741. Советский и российский полноприводный грузо-пассажирский автомобиль повышенной проходимости, производящийся на Ульяновском автомобильном заводе]. Узнав про себя такие нехитрые подробности, Зверь понял, как себя держать. И очень скоро это ему понадобилось…

Глава третья. Синдром господина Хлестакова

Все мы часто стараемся казаться вместо того, чтобы быть. Чтобы все время соответствовать своему положению в обществе, своей работе, своей внешности, своим любимым людям, своим мечтам, наконец. Может, конечно, нищий мечтать о принцессе, а Золушка – о Принце. Иногда бывает, как в сказке. Очень редко, но бывает. Но в массовое тиражирование сказки не поступают. И большинство среднестатистических граждан должны быть, так сказать, на уровне. Получаешь 300 долларов – не для тебя «Роллс-Ройс». А если у тебя при такой зарплате такая машина и все остальное, то очень скоро найдутся люди, которые поинтересуются несоответствием мечты и реальности.

Так что лучше все-таки соответствовать.

Но бывает ведь и так, что человек вроде бы во всех аспектах равнозначен, и все у него ровно, а окружающие все равно имеют свое мнение. Отличное от его собственного. И либо занижают, либо завышают планку для этого человека. И то, и другое одинаково неприятно, если не сказать грубее. Ты, к примеру, талантливый, одаренный, можно сказать, выдающийся, а тебя не замечают, затирают. Или, того хуже, унижают.

Или ты рядовой, такой как все. И вдруг в тебе видят лидера, героя, Вождя! А какой ты вождь? Картины рисуешь неплохо вроде. Или стихи пишешь. Или актер, снимаешься в комедийных сериалах, выступаешь на корпоративах. И вдруг – раз – и ты взлетаешь куда-то так высоко, что даже и не заешь, что с этим высоким своим положением делать. И ты вдруг не один! Получается, за тобой тысячи и даже миллионы людей. Что дальше? Реально вживаться в новую роль? Самого себя убеждать в том, что сможешь? А если нет? Если ты понимаешь, что на самом деле все не так?

Или не понимаешь, а не знаешь? И надо узнать?

Львов, год 2016, 15 декабря

Тип, вызвавший Максима к себе, меньше всего напоминал медика. А больше всего – скользкого и мерзкого слизняка. Только увеличенного до человеческих размеров. Противного, но очень опасного. Такая помесь слизняка и гремучей змеи. И, судя по всему, этот тип явно был из определенной конторы. Как там она у поляков называется? Двуйка? Дефендзива? Максу на ум приходили только какие-то книжные определения, потому что вот хоть убей – не помнил он, как в Польше называется госбезопасность.

– Всего лишь военная контрразведка, – гаденько улыбнувшись, сказал «слизняк». – Вы ведь сейчас гадаете, откуда я, правильно?

– Вы умеете читать мысли? – Макс был реально удивлен. Еще один экстрасенс, только уже в будущем?

– Нет, что Вы, все гораздо проще – Вы видите, что я не врач, и вопрос был написан у Вас на лице. Но, давайте к делу, пан журналист. Mоwisz po polsku? Nie? Cоz, tak myslalem! [Вы говорите по-польски? Нет? Ну, я так и думал!] Разрешите представиться – Марек Витковски, сотрудник Польского отделения Международного Красного Креста. Ну, это, сами понимаете, прикрытие.

Итак, Максим Зверев, фрилансер, работающий в основном на российские издания, политический обозреватель, в журналистских кругах считающийся «тяжеловесом», то есть, работающий по весьма серьезным темам и весьма серьезным людям, внезапно поперся буквально на передовую. Зачем, спрашивается? Репортажик снять? Настрочить передовицу в какую-то газетку? Зачем такому опытному и достаточно высокооплачиваемому профессионалу так рисковать? Кстати, Вы таки получили на свою голову проблему – в буквальном смысле этого слова. Голова не болит?

– Вы знаете, с головой в порядке, болей нет. А вот что-то с памятью моей стало…

– … «все что было не со мной – помню»? Кажется, так поется в одной советской песне о войне? – поляк ехидно ухмыльнулся.

– О, Вы так хорошо знаете творчество Роберта Рождественского? – Максим был приятно удивлен.

– Я даже могу напеть мелодию этой песни – композитора Марка Фрадкина. Более того – я могу рассказать Вам неприличный анекдот про этого композитора, – поляк улыбнулся еще шире и продолжил.

– «Песня промежность… простите, песня про нежность. Композитор Рак Маткин… простите, Марк Фрадкин. Исполняет сионист Пидоров… простите, пианист Сидоров».

Ну, как, я Вас удивил?

– Да, уж, не ожидал. Вас хорошо готовили.

– Противника надо знать, чтобы его побеждать. Польша готовилась воевать с Советами еще с того времени, как Россия внезапно перестала быть Российской империей, а превратилась в империю коммунистическую. У Пилсудского не вышло…

– … и ни у кого не выйдет. Потому что и Пилсудскому вашему вошел советский хрен по самые гланды, и всем остальным, включая Адольфа Алоизыча, точно так же. И спереди, и сзади! По самое не балуй! – Макс внезапно разозлился на этого лощеного навозного жука.

– Тише, тише, ну чего Вы так разнервничались. Вы же не россиянин, Вы – украинец… – поляк не ожидал такого всплеска агрессии от Зверя.

– Я – гражданин Советского Союза. И горжусь этим. Украина – моя временная родина. Так сказать, арендую квартиру, пока дом на ремонте. Да и Украину вы, поляки, мечтаете захапать уже давно. Так что тот факт, что вы оккупировали Западную Украину…

– Мы вернули Польше Восточные Кресы – исконно польские земли! Никаких украинцев здесь никогда не было – были русины, которых Австро-Венгрия морила в концлагерях, а австрияки с венграми тысячами рубили, вешали, расстреливали. А ваши немногочисленные так называемые украинцы, которые до 1914 года называли себя русскими, помогали оккупантам убивать своих соотечественников. Впрочем, как всегда. Украинцы Гитлеру помогали против СССР, Сталину – против УПА, англичанам, немцам, румынам, нам, полякам, сапоги лизали. Вы, украинцы, гордый народ, пся крев! – Витковски тоже внезапно вышел из себя.

– Ну, это ты, польская морда, брешешь. Это галычане, выродки эти, помесь разных наций – румыно-чехо-словако-мадьяро-поляки. Все эти гуцулы – непонятно кто по крови. Трахали их все, кому не лень, все, кто жил во все времена на тех землях начиная с Великого Княжества Литовского. Вот и выросла не нация, не народ, а сборище ублюдков. Своих же резали столько лет, начиная с Первой мировой, – Макс смотрел в глаза поляку и говорил все, что думал.

Но Витковски внезапно рассмеялся.

– Да, Максим Викторович, а Вы украинцев не любите.

– Не украинцев, а галычан этих… Вот чего им не хватало? Украина в кои-то веки обрела государственность – спасибо коммунистам и персонально Ленину. В СССР именно Украина обладала самым мощным потенциалом, после развала Союза все у нее было – от сельского хозяйства до строительства космических кораблей. И за двадцать лет умудрились все просрать! А галычане эти памятники Ленину с постаментов посносили, коммунистов стали преследовать, объявили вне закона, запретили партию… Отблагодарили…

– Ну, не запретили – это же законодательно надо делать. Просто у себя в своих городах, которые подняли восстание против власти, да, запретили. Но не по всей же Украине. И пока что просто не дают коммунистам устраивать свои митинги. Но партию, как таковую, не запрещали, – Витковски удивленно смотрел на Зверева, пытаясь понять причины его злости.

– Да дело даже не в коммунистах. Вот на хрена надо было Майдан организовывать? Ведь по сути какое им, галычанам, дело, с кем Украина собирается договора подписывать? У них там 80% взрослого населения давно по Европе разъехалось, по стройкам, по полям, клубнику в Португалии и Польше собирают, в Москве на стройках вкалывают, в Чехии и Словакии квартиры убирают, горшки выносят из-под стариков и на заводах машины собирают. Да мало ли, где все эти гуцулы – только не в Украине. Так какого хрена срать здесь? Не нравится в Украине – скатертью дорога, езжайте в свою Европу и не возвращайтесь! Так нет, начали здесь бузить!

– Так, кажется, я понял причины Вашего недовольства. Ну, кроме того, что Вы всегда были пророссийски настроены, Вы считаете, что жители Западной Украины не имеют права выражать свою точку зрения, так? – поляк с интересом посмотрел на Максима.