Золотая лихорадка в русском варианте

Часа два усиленно считали, наконец главный геолог подвел итог. В исчезнувших с рудной площадки отпалках самые богатые по содержанию золота руды. Не просто богатые, а как говорят, ураганные – от 500 до 1500 грамм золота в тонне руды. Такие содержания даже не учитываются при подсчете общих запасов, что бы их не завышать искусственно.

Всего в вывезенной руде может быть до тридцати килограмм крупновкрапленного легко извлекаемого золота. Причем в третьей по счету исчезнувшей отпалке содержание было относительно небольшим, до 200 грамм на тонну, а в двух оставленных на площадке рядом намного выше, до 800 грамм на тонну. В чем-то похитители ошиблись, увезли не самое лучшее.

Еще минут десять порассуждали, кто и как мог организовать хищение, пока в кабинет не зашел Павел Петрович, весьма озабоченный. Ему показали результаты расчетов. Начальник партии, долго не думая, – видно, варианты действий определил заранее, попросил нас особо не распространяться, то-есть лишнее никому не говорить. Сам он завтра выезжает в город в милицию, так как местной ни на грамм не доверяет. Посоветовал навести порядок в документах, в первую очередь секретных, возможно кто-то приедет разбираться.

Шел восьмой час, когда начали расходиться по домам. Так закончилась среда, для меня хотя и с меньшей потерей нервных клеток, чем в предыдушие два дня, но все же без очередной беды для всей партии дело не обошлось.

С четверга очередную напасть начал ожидать уже по привычке,с пяти утра, когда вместе с ребятами выехал на участок. Посмотрел там пройденные канавы, подсказал небезызвестной Никоновой что и как зарисовывать, где отобрать пробы, наметил новые канавы и показал их канавщикам. Далее как и планировал посетил буровую, просмотрел керн на предмет целесообразности дальнейшего бурения. А в завершение – совместный короткий маршрут с Пашей, геологом моей группы. Что-то в одном месте он не все правильно зарисовал. И все, работа кончилась, фляжки у всех пусты, головы от жары не соображают. Быстро собираю людей, и домой.

В камералке разобрались с образцами и пробами, сдали в спецчасть карты и фотопланы. Ребята – Паша и Александр – о пропаже с шахты руды все знали непонятно от кого, и подзуживали меня сходить к главному геологу за новостями. Я приготовился это сделать, но не успел: в комнату робко зашла и застыла у двери Светлана, девченка, наш самый молодой техник-геофизик, работавшая в паре с Никоновой Н.

Опять эта кукла, то-есть Никонова, что-то отмочила – первая мысль при виде опухшего носа и заплаканных глаз девченки. А я уже обрадовался, что неприятности вроде бы кончились. Но – тьфу, тьфу – ничего страшного, зря Светлана расстроилась, как оказалось,из-за молодого парня, Володи. Он устроился на работу после зоны, где просидел восемь лет от звонка до звонка, к труду физическому был там приучен, и у нас копал канавы. Ну а молодого парня куда тянет? Естественно к женщинам, желательно тоже молодым. Вот и зачастил к Никоновой и Светлане то водички попить, то перекусить вместе, а вернее просто поболтать.

Парня осудили за изнасилование семнадцатилетней, хотя на самом деле насилием даже не пахло, была глупость по молодости. Девка оказалась не промах. Все знали, что Володя у нее не первый, но родителей убедила, что невинности лишил он. Те к Володе: или свадьба, или суд. А он по глупости выбрал суд, девка то не нравилась, подумаешь, переспал раз. И восемь лет впаяли.

Володя как был добряком и весельчаком, так им и остался после зоны. Но при случае прихвастнуть, особенно перед женщинами, любил: «Я на зоне чалился, восемь лет, я такой-этакий, за бабу сидел!»

На Никонову этот треп мало подействовал, та давно замужем и цену мужикам знала. А Светлана напугалась до полусмерти, и вот стоит, шмыгает носом.

Ребята посмеялись, девченку успокоили. Я пообещал послать ее завтра в другое место, подальше от донжуана,а сейчас идти домой и глупости всякие не вспоминать. Володе, конечно, и говорить ничего не собирался. Подсуну ему «бой бабу», Катерину, та за словом в карман не лезет, и в чувство приведет быстро.

Скоро дела в камералке мы закончили и разошлись, так ничего нового об исчезнувшей руде не узнав – Игорь Георгиевич в камералке отсутствовал.

А сегодня уже пятница, и мы снова едем в поле в обычном составе. Светлану отправил в маршрут с геологом, на ее место в помощь Никоновой определил Катерину. Как и вчера просмотрел канавы, затем керн на буровых. Все вроде в порядке.Иду в подозрительное место с очень сложным геологическим строением, до конца работы пытаюсь там разобраться.

Домой возвращаемся уставшие, но в настроении отличном – впереди два дня выходных, и никаких бед у меня сегодня. Проехали пол дороги, и из салона посигналили, попросили остановиться. Я подумал, что кому-то приспичило, по малой нужде, но в ближайшие кусты никто не побежал, зато меня попросили в салон. На мое место в кабину шустро заскочил Володя, наш секс-канавщик, заставив вспомнить заплаканную вчера техника-геофизика Свету. И когда тронулись, я к Катерине, нашей бой-бабе, с улыбочкой повернулся:

«Как дела на новом месте? Наш гигант сексуальный не изнасиловал разговорами?»

Все засмеялись, поняли о чем это, и только у Катерины ни один мускул на лице не дрогнул. Эдак презрительно процедила:

«Тоже мне, нашел чем пугать!»

«Расскажи, как пугал!»

«Да как», – Катерина снисходительно улыбнулась, одним уголком рта, – «пришел и давай – я на зоне был, за бабу! Могу и сейчас любую!»

«Ну а дальше? Ты то ему что?»

«А что, посмотрела на него и спросила: что, и меня прямо сейчас трахнешь? Так одним больше, одним меньше – какая разница? Он и заткнулся, к канаве своей отвалил!»

Понятно, как я и предполагал, Володю отбрили без мыла. То-то он в кабину на мое место не пошел, а прямо полетел. И здесь Катерина посмотрела на Свету, покачала головой: «А ты этого импотента боялась, глупенькая!»

Все в салоне грохнули от смеха, и я тоже, хотя точно знаю, что с женщинами у Володи все в порядке, наслышан о его похождениях.

Отсмеялись, и два мужика – Паша и Александр – подсели ко мне поближе, начали соблазнять рыбалкой – давно мол не были, есть нечего, жены ругаются. Меня, положим, агитировать нечего, дома с пятницы на субботу ночую реже, чем на озере или еще где на охоте. Предупредил только, что Игоря Георгиевича прихватим, как раз будет четверо, комплект для моих Жигулей. Да обговорили, кто и что возмет из еды и снастей. А посуду для ухи и специи я из багажника машины не вынимаю.

В камералке закончили дела по работе, потом ребята рванули по домам, а я зашел к Игорю Георгиевичу с геологической картой, на которой были вынесены детали геологии, установленные нашей группой за неделю. Карту посмотрели, прикинули перспективы, исходя из имеющихся кроме нее материалов.Определенно перспективы хорошие, и работу желательно форсировать – задействовать экскаватор. То-есть, пройти несколько магистральных канав, по двести-триста метров длиной каждая. Решили в понедельник плотно засесть, посмотреть еще раз все по участку, и канавы экскаваторные наметить на вскрытие уже определившейся структуры.

Теперь можно и о личном: приглашаю Игоря Георгиевича на рыбалку. Главный геолог грустно вздохнул:

«Рад бы, да не могу»,

Я с удивлением поднял брови, знал, что Игорь Георгиевич рыбак заядлый.

«Павел Петрович приезжает из города, радиограмма есть. И меня Николаев, делать ему нечего, попросил никуда ни шагу. Похоже, что Павел Петрович приедет не один»,

Все понятно, и тут ничего не поделаешь. Пожелал он счастливой рыбалки, и я побежал в соседнюю комнату, где в кампании с двумя чертежниками трудилась жена. Порадовал ее: еду с ребятами на ночь, и услышал в ответ, что другого от меня не ожидала. Но не забыла предупредить:

«В воскресенье машина моя! Тоже прокатимся, с девчатами!»

И на здоровье, езжайте, у нас же равенство полов, то-есть и прав, и обязанностей.

До озера добираться час с небольшим – сорок километров по ведомственной дороге до областного шоссе, потом переехать его и еще пятнадцать километров по проселку среди мелкосопочника. Так на отдых и рыбалку добирается весь Мирный, поэтому проселок постоянно подправляют грейдером.

На берегу заняли законное место, разбили лагерь и ребята разошлись с удочками. Я накачал резинку и подплыл к ближайшему кусту камыша. Главное сейчас – поймать с десяток подлещиков и вобл, которые я порежу на кусочки как приманку, и с лодки растяну перемет на пятьдесят крючков. Снасть конечно, браконьерская, но … нас же трое, и есть очень хочется.

В сумерках священнодействуем у приличного по размеру казана, по очереди и строго по времени в кипящюю воду опускаем порезанную картошку, головку лука, затем рыбу, и в завершение мелко порезанную зелень и специи. Еще пять минут, и будет готово. Брезент расстелен, овощи и хлеб нарезаны, бутылка открыта.

В предвкушении ухи облизываемся – аромат от казана идет бесподобный, даже жалко, что улетает он в привычную окружающую тишину. И вдруг шаги – кто-то идет по берегу, невидимый в темноте. Не удивлюсь, если ориентируется не на костер, а на доносящиеся от него запахи.

Наконец появляется мужик, типичный местный абориген, существующий на дары природы. А если проще, то стопроцентный браконьер. Мы тоже не святые, но пойманную рыбу съедаем сами, а он ее продает из под полы, и на это живет неплохо.

Мужик поздоровался, присел у костра. Достал коробку с самосадом, организовал самокрутку. Прикурил от головешки, и решил с нами пообщаться:

«А какая рыба у вас в ухе?» – принял нас за дилетантов и вдобавок не местных. Решил его в этом не разуверять, и ответил по дилетантски:

«Да разная варится, какую купили»,

Глаза у аборигена загорелись:

«И маринка есть?»

Маринка рыба вкусная, но опасная – нужно выбрасывать голову и снимать черную пленку из полости, вмещающей внутренности. Иначе сто процентное отравление со смертельным исходом. Все это мы отлично знали, да и маринки у нас не было. Но Паша решил подыграть:

«Ага, и маринка варится!»

«А вы у нее башку и пленку черную выкинули?» – мужик обратился весь во внимание. А Паша продолжал свое:

«Да нет, так с головой и варим!»

И здесь произошло то, что никто из нас и в мыслях не мог представить. Со словами: «Ну так ее и жрать нельзя!» непрошенный гость красивым жестом у всех на глазах швырнул почти докуренную самокрутку в казан с готовой ухой!

На мгновение мы окаменели, а этот всезнайка смотрел на нас, как папа римский на падшую женщину. Паша пришел в себя первым:

«Ах ты гад!» – бросился на мужика, повалил его на спину, и подбирался к горлу. Александр упал на спину и зашелся в гомерическом хохоте, а я схватил поварешку и ловко – господи, хоть здесь ты помог! – выхватил расползающийся окурок вместе с поллитрой жидкости.

Позже, когда малость успокоились и уже с юмором вспоминали фокус нашего гостя, при первой возможности смывшегося в темноту, пришли к убеждению, что сами и виноваты. Правильно мужик сделал, как ни крути. А потому простили его заочно, и убедились, что уха аромат окурка впитать не успела.