На дорогах четырех королевств. Том 1

Но для меня он в шёпоте олив, в молчанье трав

Для дерзкого врага твой лик грозой нахмурен

В глазах певца ты мудр и величав

Жить под твоей рукой для подданных награда

Счастливый край твоим дыханьем жив

Плоды земли вкушать и пахарю и воину отрада

Когда Стевариусу сердцем может он служить

Ты первый рыцарь и в бою и в слове многомудром

Венец его сквозь ночь и непогоду пусть сияет

Наш государь, будь годы долгие Эдессе любящим супругом!

Пусть все народы пред тобой покорное чело склоняют!

Несколько мгновений за столами стояла мёртвая тишина. Сквайры, вольные всадники и даже рыцари из свиты короля не ожидали услышать из уст юного мальчика такие возвышенные речи. Но их грубоватые сердца почувствовали наивную искренность и жар юной крови в звонком голосе юного поэта и чутко отозвались. Стены детинца содрогнулись криками восторга.

– Слава честному слову!

– Слава счастливому певцу!

– Слава королю Стевариусу! Долгие лета!

Леди Хеспенская забылась. Рядом с ней вельможи в восторге стучали кубками и даже кулаками по столу, а она вспоминала сцену из детства.

– Будь осторожна, принцесса, ? говорила ей мать. Лицо леди Стионы было печально, она сжимала одной кистью руки другую, словно удерживала их от какого-то безрассудного действия. ? Будучи в своей среде, обитая подо мхом в корнях фиалки, эта горошина не несёт в себе никакого зла. Попав в руки человека, она наполняется сокровенным смыслом: становится спасением от неумолимой хвори или чьим-то приговором. Я желала бы, чтобы тебе не пришлось им воспользоваться, как не пришлось им воспользоваться мне. Через этот шарик в твою жизнь может вторгнуться зло.

– Отчего же ты, матушка, тогда мне рассказываешь об этих горошинах? – спросила тогда маленькая Селита.

– Оттого, что об этом мне поведала моя мать. А ей в свою очередь ? моя бабушка. Они передавали знание об этом оружии и вместе с ним предостережение своему роду. Но зло может скрываться за самыми безобидными вещами. Оно обретает свою силу, только когда мы совершаем шаги в его сторону. В сторону зла. Тогда оно желает взять плату за наши поступки. Поэтому, леди Селита, будь осторожна…

Но разве зло ? убить ядовитую змею? Змею, которая сейчас не кусает только потому, что копит свой яд. Чудовище, которое развращает невинные сердца вокруг себя. А сейчас оно хочет заполучить сердце Селиты. И сердце юного Тимчина. Мир станет значительно лучше без короля Стевариуса.

Селита, словно невзначай, подняла руку к лицу; яркая бусина выкатилась из её рукава и беззвучно упала в чашу короля. Никто не видел этого ? все смотрели на юного отрока констебля.

Король встал с высокого места, в руке он держал свой кубок. Вельможи и рыцари замолчали, ожидая слова, которое произнесёт Стевариус. А Селита затаила дыхание. Её глаза неотрывно смотрели на сосуд, наполненный смертельной влагой. Сейчас её кровный враг произнесёт напыщенную речь и падёт на глазах у всех ниц. На её глазах…

– Славный мальчик! Рыцарь-менестрель, ? сказал король Стевариус. Удивительно, но он казался растроганным. ? Слова поэтов переживают многие поколения. Ты, отрок, идёшь впереди короля с волшебным фонарём в руках и освещаешь потомкам в грядущих веках нас всех и наши деяния. Благодаря твоим виршам мы обретём бессмертие. Подойди же ко мне, Тимчин. К своему королю.

Мальчик, который блистал живым лицом и горел глазами, когда читал оду, теперь был вновь тихим и застенчивым. Он робко подошёл к внушительной фигуре своего государя и замер.

Король протянул к нему свой золотой кубок.

– Выпей же, чудный менестрель, из рук твоего короля, ? пророкотал голос Стевариуса. ? Отныне я забираю тебя из твоих родных стен. Ты будешь следовать за мной, будешь моим летописцем и станешь мне душевным советчиком. Поэты призваны смягчать нравы правителей. Из твоих уст я готов слышать доброе слово. Из твоего чистого сердца я приму нравоучение…

Селита окаменела. Она должна была остановить происходящее, но ничего не предпринимала. Она могла отвести руку судьбы, но только выдав себя. Может быть, если бы у неё было чуть больше времени, она всё равно бы сделала это… исправила. Она бы вскочила и крикнула со всей мочи. Не пей!

Но время никогда не ждёт. И никогда не даёт второго шанса. Мальчик протянул руки и ладошками обхватил сосуд и руку короля. Подняв глаза на короля, он припал губами к краю кубка, сделал короткий глоток.

В следующий миг Тимчин закрыл глаза, его ноги подкосились и он упал замертво.

Король ещё несколько секунд удерживал в руке протянутый кубок, глаза его потрясённо смотрели на тело мальчика. Когда Гафос бросился к бездыханному телу своего сына, король уронил кубок на пол. В полной тишине зазвенел золотой сосуд по камням.

– Измена! ? крикнул Стевариус. ? Кто?!

Глаза его бешено смотрели вокруг, рука яростным движением выхватила из ножен меч. За спиной короля с обнажёнными клинками стояли настороженные и готовые к схватке охранники. По одному жесту своего сеньора они были готовы наброситься на стоящих перед ними рыцарей, они были готовы рубить и колоть направо и налево, и вельмож и горцев. Никто из присутствующих не смел притронуться к своему оружию, хотя бы для самообороны: этот жест изобличил бы в нём заговорщика.

Глаза короля скакали с одного лица на другое. В каждом он видел и испуг и недоумение. На посеревшем лице Селиты его взор остановился.

3. Матиуш Ардо

Положа руку на сердце, это никак нельзя было назвать темницей. Дверь и стены сооружения, на манер клетки, были забраны железными прутьями, а сверху лежала деревянная решётка. Солнца и воздуха была вдоволь, поскольку узилище, в которое их с Симусом заперли, стояло в центре нижней палубы. Капитан барка и боцман без тени сарказма именовали эти клети «солярием». Неизвестно для чего их использовали ранее, возможно для перевозки ценных животных, неспособных перенести путешествие в затхлом трюме, но Матиуш был благодарен судьбе хотя бы за то, что их с Симусом поместили здесь, а не заперли где-нибудь внизу.

Судно с названием «Быстрый кулак» шло к Эдинси-Орту. В общем-то, направление полностью устраивало эмиссара короля Стевариуса: это отвечало его намерениям. Не устраивал только способ, которым он туда перемещался.

Из Эвага Благодатного он вышел на собственном корабле ? небольшой, но быстрой бригантине. Она скоро обогнула остров Дивон, не заходя в его порт, поскольку рейс ее служил единственной цели ? доставить Матиуша в бывшую столицу королевства, и уже через четыре дня приблизилась к Шлисту.

Остров Шлист, несмотря на то, что располагался недалеко от берегов Каллендии, относился к королевской марке. На нём были воздвигнута крепость с башнями на берегах, выходящих к проливам, и нёс службу охранный гарнизон. Остров стратегически был чрезвычайно важен ? он запирал выход из Благодатного моря и позволял контролировать всё судоходство в этой области.

Винны оснастили башни крепостей баллистами и в северном проливе к каллендскому берегу протянули цепь. Южный проход был опасен для мореплавания: он изобиловал мелкими островами, песчаными косами и, ко всему прочему, был запрещён для использования. Любой корабль мог быть атакован без предупреждения и разнесён метательными снарядами в щепки. Судна, идущие в Тримор и Эваг или обратно, были обязаны проходить мимо северной башни и по требованию останавливаться для досмотра.

Ещё на расстоянии Матиуш увидел, что на башне развиваются не бело-зелёные вымпелы королевских вепрей, а квадратные флажки с бегущими носорогами. Значит, Шлист постигла та же участь, что и Эдинси-Орт и весь берег Урбанта ? он был захвачен железными баронами.

С башни подали сигнал остановить корабль на внешнем рейде и бросить якорь. Лорд Хеспенский приказал капитану подчиниться этому требованию. От берега скоро отделился силуэт, в котором угадывался парусный ялик. Через две склянки он приблизился к бригантине единорогов.

Морской офицер в войлочном колпаке, заломленном на бок, заявил Ардо, что проход через Шлист запрещён любым чужестранным судам. Этот запрет распространяется так же и на корабли сонетров.

– Но я направлен к вашему королю со специальной миссией, ? прокричал ему Матиуш. ? Я уполномочен говорить с ним от лица Стевариуса Сонетра.

Офицер отрицательно помотал головой.

– Вам придётся сойти на берег и ждать оказии нашего корабля.

Делать было нечего. Лорд Хеспенский был вынужден отпустить свою бригантину и команду, которая была дана ему в сопровождение, и перейти на сторожевой ялик. С собой он взял совсем небольшой багаж и только одного человека в сопровождение: больше людей брать на борт офицер отказывался. Йиржи Симусу пришлось оставить своего слугу. Сделал он это с большим сожалением.

В ожидании подходящего рейса им предписали остановиться в портовой корчме. Покидать её двор запретили под страхом смертной казни. Кроме дегустации всех видов пойла в буфете и созерцания выцветшего моря через окно больше заняться было решительно нечем. Йиржи и здесь нашёл какую-то сговорчивую девицу: уставши протирать штаны за стойкой буфета и поднимаясь в свою комнату, Матиуш слышал их возню за лестницей, видел голые коленки и настойчивые, ищущие руки. Сам он мог думать только о том, чем может закончиться его новое путешествие на Королевский холм, и, главное, когда. Когда он сможет вернуться в Эдессу? Перед глазами вопреки воле стояло растерянное лицо Селиты, ее сцепившиеся руки. Губы Ардо помнили неожиданно прохладные для знойного дня щеки принцессы; под взглядами придворных матрон в королевском зале она наклоняла голову, покорно подставляя их для его поцелуев.

К счастью на второй день вместе с налетевшим пассатом, нахмурившим тучами небо, в порт пришла нужная посудина. По фигуре кальмара на носовом свесе было видно, что судно сделано на верфи в Бизани. В Северном море у баронов не было своего порта. Купцам же вольного города было всё равно, кто и для чего фрахтовал у них суда, лишь бы платили исправно.

На корабль, а это был большой трёхмачтовый барк, лорд Хеспенский и его люди поднялись свободными людьми, но как только судно вышло из шлисской бухты, капитан велел посадить новых пассажиров под замок.

– Извините, милорд, ? сказал сухой и высокий капитан носорогов. В его равнодушном голосе совсем не слышалось сожаления. ? Мне не нужны на корабле свободно разгуливающие Сонетры. По молодости мне пришлось нести службу в Железном лесу, и я вынес, что не стоит поворачиваться к единорогам спиной. Ничего с вами не станется, если вы подышите свежим воздухом на палубе. Днём, когда вся команда на верху, я буду позволять вам под присмотром размять ноги, а в прочее время ? не обессудьте…