Королева должна жить достойно

Величественным голосом она отвечала: «Королевские подданные должны заботиться о своей владычице и дарить ей свои подношения. Королева должна жить достойно».

Алексей не стал ничего больше скрывать: «Вот, после рейса я заработал три тысячи долларов. Я оставляю их тебе. Только прошу, Ваше величество, отпустить меня из своего дворца».

Взгляд Анастасии не выражал ни радости, ни сожаления, она, как подобает королям, дала справедливый ответ: «Королева должна заботиться о своих подданных и принимать только подарки, соизмеримые с их возможностями. Тебе тоже нужны деньги для содержания твоей семьи, отложи часть, которую тебе нужно, остальное, я приму от тебя в дар».

Такого благородства Алексей не встречал давно, он отсчитал большую половину денег королеве и положил их в ларец, поднесённый фрейлинами.

Напоследок, Анастасия произнесла: «Я буду долго помнить твоё внимание ко мне. Пусть твои воспоминания оставят добрую память о нашей несравненной встрече. Пусть эта сказка подольше продлится в твоём сознании. Чтобы ты долго помнил, что мир состоит не только из серых будней, в нем есть место и обыкновенному человеческому чуду».

После, одна из фрейлин взяла его под руку и повела к выходу. Перед самой дверью она завязала Алексею глаза и повела на улицу. Пройдя с ним, ещё минут пятнадцать, она посадила его на какое-то бревно и тихо удалилась.

Алексей снял повязку и обнаружил себя недалеко от тех железнодорожных путей, по которым они, вчера вечером, ехали в вагончиках. Он сунул руку в карман, пересчитал деньги, там оказалось тысяча четыреста долларов.

«Всё по честному», – подумал он про себя.

Потом он, вдруг, опомнился: «Боже мой, да ведь это был искусно исполненный гипноз. Зато, как красиво. У меня даже фантазии не хватило бы, так всё представить. Да, она, действительно, королева грёз. Это, наверное, я всего раз в жизни мог такое испытать».

После, ещё долго, Алексей сидел на этом бревне и долго вспоминал сладострастные минуты прошедшей ночи.

Чувство ответственности начало приводить его в здравый рассудок, он подумал про себя: «Надо возвращаться на судно, иначе там будут беспокоиться».

Алексей встал и отправился, в какой-то прострации, к себе на судно. Шел он обратно, чисто интуитивно, держа в памяти все незабываемые мгновения последнего свидания.

Так он пришел безошибочно на своё судно, как раз к обеду. Все уже сидели за столом и вспоминали свои попойки прошлым вечером.

Первым его окликнул Егор: «Ну, как, дала тебе, эта правильная? Я свою мартышку лихо вчера натянул. Так, вроде баба ничего, но за услуги взяла двадцать долларов. Всё по честному».

Но Алексей не реагировал на хвастливые возгласы товарища, он молча сел за стол и стал присматриваться к еде, которая его волновала меньше всего.

Первым опомнился пожилой стармех Палыч: «Лёша, что с тобой? Ну-ка дыхни. Что-то ты мне не нравишься».

Егор возмутился: «Да мы вчера только Шампанское пили. Откуда у него запаху очутиться?»

Но стармех не унимался: «Да ты, Егор, помолчи. Что, я не вижу? Парень не в себе. Проверь-ка, деньги у него целы?»

Алексей попробовал отнекиваться: «Да всё нормально, деньги на месте». Он вынул пачку денег и показал всем.

Палыч протянул свою руку: «А ну, дай пересчитаю. Что-то пачка у тебя хилая?»

Когда Палыч пересчитал деньги, он обомлели: «Ты что обалдел? У тебя только тысяча четыреста долларов. Где ещё? Давай, ищи лучше».

«А всё, больше нет», – ответил Алексей – «Остальные деньги я заплатил за королевский приём».

Некоторые члены экипажа, сидевшие за столом, просто рухнули от смеха: «Во, погулял парень. Ну, даёт!»

Тогда всех прервал капитан: «А ну, перестаньте ржать. И с вами может такое случиться. Вы что, не видите? Парень и сейчас не отошел от какого-то воздействия. Это или наркотики, но скорей всего гипноз, раз он утверждает, что отдал деньги добровольно».

Потом капитан обратился к старшему механику: «Палыч, ты самый серьёзный из всего нашего экипажа. Давай, бери Егора, как свидетеля, и ведите Алексея в местную полицию. Пускай там к доктору его отведут, да примут какие-нибудь меры. Это не гоже, что какие-то шлюхи обирают наших моряков. Да за такие деньги моей жене полтора года работать надо».

Алексей пробовал возразить: «Но я же расплатился по честному».

Его высказывание капитан воспринял, как подтверждение своих слов: «Вот видите, он ещё находится под воздействием. Ты, Палыч, своди его обязательно к врачу. Парня выручать надо».

Всем остальным, сидящим за столом небольшого сейнера, было уже не до смеха. Самое громкое и обсуждаемое для всех, вчерашнее событие, когда их старпом пропил двести долларов, казалось теперь невинной забавой.

«Не хочу быть вылеченным»

Когда Палыч, вместе с Егором, привели Алексея в местную полицию, с ними, сперва, отказались говорить по-русски.

Тогда Палыч закричал на всю полицию: «Я требую связать меня с Российским консульством, чтобы пожаловаться на произвол полиции».

Эти его слова полицейским переводить не пришлось, они поняли, что просто отделаться от назойливых русских рыбаков им не удастся. Сразу позвали, хорошо говорящего на русском, полицейского, который вежливо обратился к ним: «Какие у вас проблемы?»

Тогда Палыч, серьёзным образом, обратился к нему со словами: «Я хочу написать заявление. На территории вашего округа действует женщина гипнотизёр, которая своей силой воли, заставляет других граждан, отдавать ей свои деньги. Вот этот парень отдал ей вчера добровольно полторы тысячи долларов. Он и сейчас находится под остаточным воздействием гипноза. А это свидетель, который видел эту женщину».

«Как, он видел, как этот товарищ отдавал ей деньги?» – спросил полицейский.

Тогда начал объяснять Егор: «Я просто видел ту женщину, с которой потом остался Алексей. Деньги он отдавал ей, уже потом».

Полицейский обратился уже к Алексею: «А Вы, что скажите по этому поводу?»

Алексей начал робко отвечать: «Я просто с ней расплатился за королевский приём. Она мне даже не говорила сумму. Я ей сам дал тысячу шестьсот долларов».

Полицейский удивился: «За что?»

Алексей повторил: «За королевскую встречу. Что мы с ней делали, это наше личное дело».

Палыч сразу вставил своё слово: «Вот видите, парень не в себе. Он и сейчас ерунду какую-то плетёт».

Полицейский удивлённо посмотрел на Алексея и спросил у Палыча: «А он у Вас не того? Мало ли, у рыбаков бывает на почве алкоголизма. Белая горячка там, или ещё чего?»

Палыч даже обиделся: «Да это у нас самый серьёзный парень, можно сказать, не пьющий».

Егор тоже начал поддакивать: «Да мы в рейсе были, сорок дней не пили, а вчера из-за этих баб, только Шампанское употребляли».

Полицейского их слова не очень убедили, видно в понятие «не пьющий», они вкладывали различные значения.

Поэтому он настоял на своём: «Я даже протокол не могу составить по этому делу без заключения врача. Вот вам направление в городскую больницу, я им позвоню, чтобы они вас сегодня приняли. Вот, после них, приходите сюда. А я сообщу об этом случае в свой департамент, может, у них подобные случаи, уже имели место быть. Да, что-то и мне самому припоминается, подобное в нашей практике, уже было».

Когда Алексея привели в местный госпиталь, их там уже ждали. Его сразу же раздели и осмотрели, сняли мазки, замерили давление и сняли кардиограмму.

В конце всех обследований врач терапевт заключил: «Да, молодой человек, секс у Вас с женщиной, всё-таки был, но, слава богу, инфекций Вы никаких не подхватили. Но, в следующий раз, используйте, пожалуйста, средства предохранения».

После этих слов на лице у Алексея засияла улыбка.

«Значит, всё это было на самом деле», – с восторгом произнёс он.

Палыч поторопил доктора: «Ведите его, скорее к психиатру, ему становится ещё хуже».