Адъютант палача. Книга 2

– Конечно, ведь в гвардии привыкли напиваться до потери сознания. Я, знаете ли, предпочитаю человеческий облик скотскому.

Это была осознанная провокация, потому что капитан точно служил в Финляндском полку до перевода в штаб.

– Не вам, с позором выгнанному из кавалергардов, рассуждать о русской гвардии! И только абсолютный нахал с полным отсутствием понятия о чести, мог заявиться на это торжество. Получил свою медальку – вот и отправляйся в деревню. Так ведь нет, он ещё и своё семейство притащил! – Капитан презрительно скривил лицо, обращаясь к сослуживцам.

Вот чего людям неймётся? Понятно, что у штабиста ко мне есть претензии личного характера, либо его грамотно натравили. Ранее у меня конфликтов с русскими офицерами не было. Хотя некоторые и морщились при моём упоминании, считая излишне жестоким человеком.

– Эдуард Викентьевич, может, не стоит доводить дело до крайности? Пока можно разойтись и посчитать случившееся недоразумением, – попытался вмешаться один из поручиков, не лишённый благоразумия. – Господин Козелл-Поклевский, не знаю вашего имени-отчества, поверьте, у капитана Жиржинского есть причины для неприязни к вашей семье.

– Меня зовут граф Юзеф Козелл-Поклевский, отчество – это прерогатива таких перевёртышей, как ваш капитан.

Сначала показалось, что оскорблённый Жиржинский бросится на меня с кулаками, уж больно его лицо перекосило от злобы. А ещё он пошёл пятнами и какое-то время не мог произнести ни слова. В отличие от коллег, штабист мой намёк понял. Мне всё равно, зовут меня местные Иосифом или даже Осипом. Есть какое-то внутреннее неприятие, которое явно идёт от прежнего Юзека. Только для обрусевшего капитана, который, возможно, и в православие перекрестился – это вопрос принципиальный. Его сослуживцы, если они выходцы из центральных губерний России, тоже подоплёки оскорбления не поймут. Видит бог, что я не хотел конфликта и дуэли. Только оскорблять свою здешнюю семью не позволю никому.

– Подлец! – Мне в лицо прилетает содержимое бокала капитана. – Стреляться! Завтра же! Надеюсь, у такого бесчестного человека найдутся секунданты?

Медленно достаю платок и брезгливо смахиваю с лица шампанское. Плохо, что ссора стала достоянием публики, которая начала собираться вокруг нашей группы. Ещё хуже – это испуганные глаза Агнешки, которая стала свидетельницей неприятной сцены.

– Отчего же сразу стреляться? Выбор оружия за мной. – В повисшей тишине мой спокойный голос прозвучал особенно громко. – Мы с вами кавалеристы, господин капитан. Надеюсь, вы владеете эспадоном? Я бы предпочёл бебуты и зарезал вас как барана. Но дам вам шанс. Даже позволю извиниться, но только здесь и сейчас.

Жиржинский уже привёл эмоции в порядок и никак не отреагировал на мои слова. Значит, будем драться.

– Варлам Александрович и вы, Андрей Дмитриевич, – обращаюсь к атаманцам, – прошу вас быть моими секундантами. Дуэль лучше назначить на полдень, а то день был суматошный и хочется нормально выспаться.

После моих слов Денисов ухмыльнулся, Мартынов кивнул, а окруживший нас народ начал бурно обсуждать произошедшее.

* * *

– Это было обязательно? Доводить дело до дуэли? – Заплаканная Агнешка ждала меня в спальне, свернувшись калачиком на кровати. – Я уверена, что ты мог её предотвратить. Почему муж не подумал, каково будет его жене, если он погибнет? Ещё и по такому глупому поводу.

Молодая она, поэтому не может обуздать свои эмоции. Агнешка – продукт своего времени и прекрасно понимает, что такое честь и как её защищают дворяне. Но сейчас взывать к разуму просто бесполезно.

Тётушка тоже сильно расстроилась, но виду не показала. После того как уехали секунданты, сообщившие условия дуэли, я позвал Катарину в кабинет. Мы спокойно обсудили все дела, я составил завещание и объяснил важность работы нашего химика. Попросил дело не бросать и максимально быстро запускать его в массовое производство. В случае моей гибели предложил скооперироваться с дядей Альфонсом, у которого хватает денег и влияния, чтобы динамит быстро нашёл своего покупателя. Катарина сама поклялась, что будет помогать Марии, Михаилу, Агнешке и её сестрёнкам, если меня убьют. Далее она меня перекрестила и отправила к жене, которой сейчас нелегко. Хорошо, что мелкие ничего не поняли и, обсудив с Богуславой её впечатления от бала, быстро ушли спать.

Мне же в голову лезли мысли о прошлогодней дуэли, когда я, собственно, и попал в этот мир. Может, это всё? Нет, мы ещё повоюем, тем более есть за кого!

Захожу в спальню, а здесь истерика и море слёз. Переоценил я силу духа собственной супруги.

Сажусь на кровать и притягиваю к себе вяло сопротивляющуюся Агнешку. Немного посидев, начинаю баюкать её как ребёнка, поглаживая по голове. Опять слёзы, но постепенно супруга успокоилась.

– Есть вещи, которые нельзя прощать, – говорю максимально спокойно. – Ты сама почувствовала, как неоднозначно к нам относятся в обществе. Прояви я сегодня дипломатию, попытавшись уйти от конфликта, меня стали бы считать трусом и вообще отказали от всех домов. Вас это тоже касается. Другой вопрос, что не мешает выяснить имя подстрекателя и причину злобы Жиржинского. А вообще, ты меня расстроила и обидела.

– Это чем же? – чуть не подскочила Агнешка, вперив в меня негодующий взгляд.

– Тем, что сомневаешься в собственном муже. Вместо того чтобы верить в мои таланты владения шпагой, ты предаёшься меланхолии. Ты – жена воина. Меня могут убрать из армии, но я всегда буду солдатом. Поэтому очень важно ощущать за спиной крепкий тыл, которым является семья.

– Прости меня, – шмыгнула носом Агнешка и резко сменила тему: – Я, наверное, ужасно выгляжу?

Спустя секунду она вскочила и убежала в комнату для умываний. Через несколько минут она вернулась, нырнула под одеяло и прижалась ко мне. Начинаю всё так же её поглаживать, вот только руки непроизвольно опускаются всё ниже и ниже. Переворачиваю мою благоверную на спину и начинаю стягивать с неё ночную рубаху.

– Юзек, что ты творишь? – делано возмущается супруга, активно мне помогая.

Может, это адреналин или просто последствия нервного напряжения, но сегодня мы превзошли самих себя. У нас и ранее бывали бурные ночи, но не сказать чтобы безумные. А эта запомнится мне надолго. Нас охватила прямо животная страсть, хотя звучит это немного грубовато.

* * *

Завтрак у нас уже стал традицией, которую не стоило нарушить. Поэтому пришлось вставать как обычно. Не знаю, насколько сильно мы шумели, но судя по улыбкам Катарины, она точно нас слышала. Или догадалась по внешнему виду и взглядам, которые мы с женой бросали друг на друга. Зато с каким аппетитом мы накинулись на завтрак! Вернее, это мою супругу охватил самый настоящий жор. Я тоже очень хотел есть, но ограничился двумя чашками кофе и булочкой. Хотя времени ещё достаточно, чтобы пища переварилась, ведь дуэль назначена на полдень.

Плохо, что не удалось хорошенько выспаться, но свои пять-шесть часов мне удалось урвать. Агнешка тоже успокоилась и спала как сурок. Пришлось приложить усилия, чтобы её разбудить. После хорошей зарядки ко мне вернулось нормальное ощущение собственного тела. Ещё и моральный дух был высок, как никогда. И виной всему одна симпатичная особа, мило краснеющая и прячущая улыбку под моим взглядом. Девочки узнали про дуэль и вели себя сегодня тихо и сдержанно.

Когда за мной приехал возок, вся семья выстроилась у двери. Зрелище было трогательное и приятное. Но я не стал особо проявлять эмоции и просто сказал, что буду к обеду.

* * *

Дуэль проходила в роще недалеко от города. На небольшой полянке собралось подозрительно много людей. Чуть позже я рассмотрел, что это были сослуживцы Жиржинского. Наверное, господа решили оказать капитану моральную поддержку. Наша делегация ограничилась двумя секундантами и доктором, которого привёз Денисов.

Пока Мартынов объяснял мне правила поединка и ходил к представителям противника, я делал интенсивную разминку и размышлял. Не подумайте, что у меня приступ самоуверенности. Юзек с детства бредил фехтованием и добился в нём больших успехов. Наверное, наслушался о великих польских бойцах прошлого. Я не просто продолжил тренировки, но ещё неплохо потренировался с носителями разных стилей, в первую очередь с казаками и драгунскими офицерами. Про рубки с мятежниками можно не вспоминать.

Поэтому на меня не произвели никакого впечатления длинные руки и мощные запястья противника. Он штабист, который занимается фехтованием не на постоянной основе. Я же практик, упражняющийся каждый день. И есть ещё одно большое но. Не надо путать реальную битву и тренировочные бои. Также рядовой дуэлянт сильно уступает профессиональному бретёру. Эдуард Викентьевич пока не понял, что ему придётся иметь дело с человеком, который просто создан для убийств. Если он думает, что противник будет соблюдать какие-то глупые правила или условности, то глубоко заблуждается. Хотя видит бог – у меня нет даже мысли убивать капитана. Тем более что Денисов отозвался о нём как об адекватном человеке. А вот подстрекателю или манипулятору я с радостью перережу горло, когда найду.

В принципе всё получилось, как я запланировал. Силы и техники у Жиржинского хватало, а вот скорости и практики – нет.

После призыва секунданта сходиться решаю не лезть вперёд и немного изучить соперника. Первые два выпада отбиваю достаточно легко, чем он явно удивлён. Далее наношу несколько молниеносных ударов, подлавливаю ногу капитана на подсечку, секундная заминка, далее неожиданный лоу-кик, и тут же я протыкаю ключицу противника. Не дав Жиржинскому опомниться, новым ударом валю его на землю и приставляю остриё эспадрона к его горлу. Капитан своё оружие выронил и теперь с ненавистью смотрит на моё спокойное лицо. К его чести, он не издал ни звука или стона, хотя рана должна быть весьма болезненной.

– Я удовлетворён и более не имею претензий к Эдуарду Викентьевичу, – не отказываю я себе в удовольствии немного поиздеваться. – Засим прощаюсь, господа. Дома меня ждут на обед, я и так изрядно задержался.

Ещё в момент схватки я слышал, как один из друзей капитана начал возмущаться по поводу недостойного приёма и нарушения дуэльного кодекса. Мне действительно наплевать, так как играть в эти глупые дворянские игрушки нет никакого желания. Главное – это победа и возможность сохранить свою жизнь. Тем более мы здесь не в бирюльки играем.

Плохо, что отношения с гвардией испорчены навсегда. Там и Барятинский наговорил лишнего, плюс слухи о моём недостойном поведении, а теперь ещё и сомнительная победа на дуэли. С точки зрения идиотов, играющих в благородство, конечно. Ничего – переживём и эту неприятность.

Интерлюдия 1

Сегодня обстановка в резиденции прусского короля была далека от благодушия, в отличие от предыдущих совещаний с ключевыми министрами. Начавшаяся война с Данией[1 - Австро-датско-прусская война февраля-октября 1864 года. Война за Шлезвиг и Гольштейн – вооружённый конфликт между Данией с одной стороны и Пруссией совместно с Австрией с другой стороны за отделение приэльбских герцогств Шлезвиг и Гольштейн от владений Датского королевства. Считается первой из войн в процессе объединения Германии вокруг Пруссии.] настраивала короля и его ближайшее окружение на оптимистичный лад. Повторения позорного Берлинского мира точно не будет. Пятнадцать лет назад датчанам удалось победить[2 - Датско-прусская война 1848–1850 годов – военный конфликт между Пруссией и Данией за обладание герцогствами Шлезвиг и Гольштейн, связанными личной унией с датским королевством.], но времена изменились.

Объединённые австро-прусские войска перешли реку Айдер, и по всем прогнозам, военные действия продлятся всего несколько недель. Стратегия быстрой войны, выработанная начальником Генштаба фон Мольтке, должна доказать своё преимущество над доктринами остальных европейских армий. Ничто не предвещало беды, пока на стол королю Вильгельму I не лёг свежий номер «The Times». Сказать, что пожилой монарх был в бешенстве и шоке – значит не видеть его воочию. В тот же день созвали совещание, куда были вызваны министр-президент фон Бисмарк, военный министр фон Роон и начальник Генштаба.

Глава кабинета приехал к монарху раньше и уже был в курсе дела. При этом он старался сохранять видимость спокойствия и выглядел достаточно бодро. Только постоянное поглаживание роскошных пшеничных усов выдавало нервическую реакцию политика. Король же был бледен, хмур и даже не пытался скрывать своих эмоций. После приветствия он кивнул вошедшим генералам и некоторое время молчал.

– Отто, прочитайте господам это забавное послание. – Вильгельм хотел передать газету главе правительства, но передумал. – Забыл, что вы у нас владеете только французским и русским. Тогда статью я прочитаю лично.

Прозвучавшие слова были похожи на намёк или обвинение, но Бисмарк не проявил никаких эмоций.

– Несколько дней назад в крупнейшую английскую газету пришло письмо, – немного нервно начал объяснять король. – Автор назвался именем Николо Локи. В своём послании он утверждает, что готов предсказать коварные замыслы Пруссии на ближайшие семь лет и последствия, которые ожидают Европу. По словам редактора лондонского издания, текст составлен на французском языке, но они постарались перевести его без изменений.

Вильгельм сделал паузу и посмотрел на внимательно слушающих его подданных. Сделав глоток воды, он продолжил свою речь:

– Не буду читать вам статью полностью, но ознакомлю с самыми интересными моментами. Их несколько. Кстати, англичане получили письмо за десять дней до начала войны. Хотя это ничего не значит. Слушайте главные моменты.

«В ближайшие дни начнётся агрессия объединённой австро-прусской армии против Дании за обладание Шлезвигом и Гольштейном. Данная война не будет похожа на позорную кампанию 1848–1850 годов. Во-первых, силы неравны и у датчан объективно нет шансов. Во-вторых, пруссаки хотят опробовать новый метод ведения боевых действий под названием «блицкриг». Только руководство Пруссии просчиталось в выборе командующего. Вместо запланированных трёх недель боевые действия продлятся около пяти месяцев. Если, конечно, союзники оперативно не поменяют командующего Врангеля, являющегося представителем старой армейской школы. Странно, что фельдмаршал вообще был назначен на свой пост».