Бесноватый цесаревич 2

– Не переживай так Николай Петрович и не принимай близко к сердцу. Все мы были молодыми и горячими. Согласен, что Его Высочество грубоват, но меру знает. Тем более, что служит он сейчас в обычном пехотном полку, а там народ простой и точно не обучит молодого офицера высокому слогу, скорее, наоборот, – засмеялся Орлов.

– Да, поведение Константина самое что ни есть солдафонское, оттого оно вам и нравится Алексей Григорьевич, – поддел графа Шереметев, но тот не обратил на это внимание.

– Собственно в чём Константин не прав? – вступил в разговор, молчавший до этого Демидов, – Разве мы не играем судьбами крепостных как с игрушками или вы действительно думаете, что потомки вспомнят наши имена через сто лет? Думаю, о нас забудут сразу после нашей смерти. Тешу себя надеждой, что мои научные изыскания будут востребованными в будущем. Но не настолько они значимы, чтобы сохраниться в веках.

– Гордыня – это грех, не о том мы ведём речь. А вот юный Константин действительно прав. И про рабов, и про наши города, которые утопают в грязи. Да и про дворцы, окружённые жуткими развалинами, где ютится большая часть тех же московских жителей. Но я бы обратил внимание на совет объединить нам свои усилия. Почему первым московским людям совместно не навести в городе порядок, ещё и построить нужные общественные места? А то мы всё восхищаемся Парижами да Венами и нос воротим от родного дома. Кто мешает сделать наши города лучше? Для меня нет краше и милее места, чем Россия и я последую рекомендациям Его Высочества, – поддержал Демидова Строганов.

– Вы что, в либералы подались, барон? Не ожидал от вас такой речи. Дело ваше, но я более не намерен выслушивать оскорбления. Это надо же – рабовладелец, – воскликнул Шереметев и удалился, не попрощавшись.

– Он остынет и присоединится к нам, – произнёс вслед графу Демидов, – Николай Петрович человек незлобивый, но излишне эмоциональный. Ещё и Константин затронул болезненную тему. Я предлагаю обсудить наши действия. Может действительно создать комиссию, например, при городской Думе или дворянском собрании? Есть насущные проекты для Москвы – больницы, школы, ремесленные училища и много чего ещё. И я согласен, что неважно богато или величественно выглядит здание, главное, чтобы там лечили справно и народ не мёр как мухи.

– Мне посчастливилось присутствовать при посещении Императором Царицыно, где Константин Павлович говорил про ситуацию в Москве. Хотя сам живу в столице, но должен заметить, что многое из сказанного, касается и Санкт-Петербурга, где я имею честь состоять предводителем дворянства, – произнёс Строганов, – И я вынесу на рассмотрение дворянского собрания некоторые вопросы. Негоже нам жить в грязи и сносить насмешки всякого европейского сброда. Их города ненамного лучше, там только центры столиц заслуживают какого-то внимания. Предлагаю начать самим, дальше кто захочет, тот поддержит наши деяния. Глядишь, войдём в историю как зачинатели золотарского дела.

Присутствующие поддержали смехом шутку барона. Ещё некоторое время обсуждали свежие сплетни и начали разъезжаться по домам.

Интерлюдия 2

Сегодняшних гостей усадьбы Михалково[38 - «Михалково» – бывшая усадьба, принадлежавшая княжеским родам Дашковых и Паниных. Неоднократно перестраивалась, основной архитектурный ансамбль был сформирован в 1780–1784 годах по проекту Василия Баженова. До конца XVIII века являлась одной из самых красивых усадеб Подмосковья. С начала XIX века стала местом расположения ситцевой фабрики и рабочего посёлка. С 1960-го входит в состав Головинского района САО Москвы.] мало чем можно было удивить, но и они поддались очарованию архитектурного ансамбля, гармонично вписавшемуся в прилегающий парк. Хозяин усадьбы[39 - Граф Никита Петрович Панин (1770 – Дугино) – русский дипломат из рода Паниных. Благодаря знатному происхождению и связям в 24 года был генералом, в 25 – губернатором и в 29 – вице-канцлером. В 31-летнем возрасте попал под запрет появляться в Москве и Петербурге. Последующие 35 лет жизни провёл в опальном положении в имении Дугино Сычёвского уезда Смоленской губернии.] с удовольствием провёл небольшую экскурсию по парку, особенно тепло рассказывал про беседку, стоящую на берегу пруда, из которой открывался изумительный вид. Странно было видеть этого надменного и холодного человека увлечённо рассказывающего об истории строительства беседки. Дворец, перестроенный архитектором Баженовым, не отличался большим размером, но был красив снаружи и уютен внутри. Особенно гостям понравилась оранжерея с экзотическими деревьями и растениями.

– Граф, я слышал, вы хотите продать усадьбу? Если не секрет, зачем вам избавляться от такой красоты? Поверьте, даже в Англии не у каждого из самых влиятельных семейств есть такой чудный загородный дом, – посол Уитворт был велеречив и не стеснялся льстить нужному собеседнику.

– Его Величество отправляет меня послом в Пруссию, и я не смогу часто посещать Москву. А моя семья переезжает в Марфино[40 - Марфино – подмосковная дворянская усадьба, расположенная в 25 км от МКАД, в одноимённом селе Мытищинского района сельского поселения Федоскинское, на высоком берегу речки Уча. В XVIII–XX веках принадлежала Голицыным, Салтыковым, Орловым и Паниным.]. Поверьте, тамошняя усадьба ничуть не хуже, может даже красивее.

– Вы возьмёте с собой супругу? – кокетливо поинтересовалась Ольга Жеребцова, – Такой видный мужчина и один на чужбине.

– Нет, Ольга Александровна, супруга пока остаётся в России. Но мне приятно слышать комплимент от столь обворожительной дамы, – поддержал Панин куртуазный стиль своей гостьи.

Далее компания переместилась в зимний сад, где был накрыт небольшой стол с вином и закусками. Беседу продолжил хозяин усадьбы.

– Мне лестно, что такие особы посетили мой скромный дом. Насколько я понял, вы господин Уитворт имеет ко мне дело, связанное со службой?

– Да, Ваше Сиятельство. Забота о дружбе и сотрудничестве России и Англии, привела меня в эту чудесную обитель. Император отправляет вас послом к прусскому двору. Англия сейчас в союзных отношениях с Пруссией, надеюсь, вы также будете придерживаться политики сближения наших стран, ввиду наличия общего врага.

– Лично я считаю, что Россия в первую очередь должна поддерживать сложившиеся связи с Австрией и Пруссией. Мой покойный дядюшка[41 - Граф Никита Иванович Панин (1718–1783) – русский дипломат и государственный деятель из рода Паниных, наставник великого князя Павла Петровича, глава русской внешней политики в первой половине правления Екатерины II. Автор плана «Северного Аккорда» и одного из первых в России конституционных проектов.] много сделал для заключения союза между нашими странами. И я не вижу причин, почему далее не следовать этим путём. Ещё он был автором торгового соглашения с Англией, с которой у нас давние дружеские отношения. Нам нужно делать шаги также для заключения так же военного союза. Только Император считает по-другому. По его мнению, Россия должна идти на сближение с этими проклятыми французскими якобинцами.

– Мне лестно слышать, что столь заслуженный человек, как вы, понимает необходимость союза между нашими странами. Французские революционеры не остановятся, примером может служить завоёванная и ограбленная Италия. Голландия, которая долгие годы являлась другом России, порабощена и также немилосердно эксплуатируется. Если Россия вместе с Австрией, Пруссией и Англией не остановит эту якобинскую заразу, то это будет крахом для Европы. Граф, со своей стороны готов оказать вам любую помощь и содействие, дабы не состоялось этого противоестественного соглашения Павла и Директории[42 - Директория – правительство первой Французской республики по конституции III года, принятой Национальным конвентом в 1795 году во время последнего периода Великой Французской революции с 26 октября 1795до 9 ноября 1799. Исполнительная власть Директории состояла из пяти директоров Исполнительной Директории и законодательная власть из двух палат – Совета старейшин и Совета пятисот.], – плёл свои словесные кружева Уитворт.

– Вы хотите меня купить, господин посол? – холодно спросил Панин.

– Это было бы пошло с моей стороны и оскорбительно для вас, граф. Я предлагаю вам исключительно дружескую руку помощи. В Берлине вы можете полностью рассчитывать на поддержку моего коллеги.

– Но я уже оказываю помощь нашим странам, оттягивая поездку в Берлин и предстоящие переговоры с французами. Но когда-то мне придётся выехать и советы английского посла в Берлине лишними не будет.

– Никита Иванович, наверняка в Пруссии вы встретите моего несчастного брата Платона. Молю вас оказать ему всяческую поддержку. Как всякий русский человек он будет рад встретить соотечественника на чужбине, – вклинилась в разговор Жеребцова.

– Непременно, Ольга Александровна. Положение, в которое попал ваш брат возмутительно и осуждается в обществе. Я окажу Платону Александровичу не только поддержку, но и постараюсь стать ему другом.

Сидя в возке, любовники обсуждали прошедший разговор.

– Меня всегда удивляло своеволие ваших вельмож, душа моя. Граф получил приказ Императора и не скрывает своего нежелания его выполнять. Более того, он даже не спешит отправиться в Берлин.

– Ты просто не понимаешь, Чарльз. Весь высший свет и умные люди России понимают пагубность затеи Павла дружить с Францией. Это отвернёт от нас не только Англию, но и нашего старейшего союзника Австрию. Австрийский посол, с которым я имела недавно беседу, крайне обеспокоен предстоящей поездкой Панина. Никита Иванович просто выражает чаяния всего русского народа, вопреки которым действует Император, – ответила Жеребцова.

– Конечно, мне не понять такие сложные материи, – лицемерно улыбнулся Уитворт, – Скажи, а зачем мы сейчас едем во дворец Императора? У тебя есть приглашение, ибо меня никто не извещал?

– Приглашения у меня нет. И мне нужен не Павел, а Кутайсов. Сегодня пришла весть из дворца графа Орлова, что Константин встречался там с несколькими опальными вельможами. Если правильно передать эту новость Императору, то он будет взбешён и отошлёт сына в Новгород, а может в ссылку. Кутайсов очень боится и ненавидит Константина, лучшего союзника в окружении Павла просто не найти.

– Я бы не стал спешить. Лучше, чтобы новость дошла до Его Величества не сразу и от нескольких людей. Тогда встреча будет восприниматься как угроза правлению Павла. Если же донести до него новость сегодня, то он, несомненно, вспылит, но так же быстро успокоится и Константин сможет оправдаться. А лучше вообще оставить этого молодого человека в покое, пусть занимается своими играми и мостит улицы камнем. Слишком дорого нам обошлась твоя затея с нападением. Я потерял лучших людей, и неизвестно появятся ли ещё в моём распоряжении такие умельцы, – произнёс с укором последние слова Уитворт.

– Константин опасен, я это чувствую, но не могу точно объяснить, какая угроза исходит от этого мальчишки. Поэтому необходимо вредить ему всеми возможными способами. Нужных людей можно найти, запросите своих польских друзей, и они пришлют новых. И надо начинать искать подходы к Новгороду, где засел этот безумец. Я попробовала подослать человека в тамошний Путевой дворец, но его даже на порог не пустили. Вы не считаете Константина опасным, а он уже обзавёлся верным окружением и охраной. Второго такого шанса придётся ждать долго, а пока лучше убрать его подальше от двора, чтобы не мешал. Забыла спросить, а что стало с тем поручиком?

– Если вы про Адольфа Вебера, то он подпоручик. Ничего с ним не стало. Подозрения на него не возводили, и он продолжает службу. Заодно оказывает мне мелкие услуги. Это умный и деятельный человек, который вхож во многие дома и компании. Если бы он неожиданно скончался, то Тайная экспедиция не оставила это без внимания. Её представители до сих пор ищут разбойников, поэтому пусть лучше Вебер приносит пользу. Константин сейчас не самое главное. Дни Первой коалиции[43 - Война Первой коалиции – длительный военный конфликт в Европе, проходивший в 1792–1797 годах между республикой Франция и основными монархиями Европы. Военные действия начались с объявления Францией в 1792 году войны Австрии, добивавшейся реставрации во Франции монархии.] сочтены, нужно начинать готовить новый союз против Франции. Нам предстоит огромная работа.

Глава 4

23 апреля – 24 апреля 1797 года, Российская Империя, Москва

До Головинского доехали в обычном режиме, часа за полтора. Надеюсь, что успею поесть перед двумя запланированными встречами.

Народ только начинал подтягиваться к дворцу, поэтому особых заторов не было. В залах так и продолжались малые турниры. Я совсем забыл, но после обеда у нас запланировано заседание фонда. То три дня бездельничал, то последние дни излишне насыщенные. Завтракал я в гордом одиночестве, если не считать слуг. Юля с Лизой были уже заняты какими-то своими делами, а Александр уехал на важную встречу, как он сам выразился. Судя по нервному виду его супруги, братец поехал к Нарышкиной.

К одиннадцати часам мои гости уже прибыли, о чём сообщил Ильин. Слуги приготовили комнату в другом крыле дворца, подальше от игроков. Там располагались наши с Юлей временные покои. Самое забавное, что я не планировал встречаться с этими людьми, инициатива исходила от них. Ещё интереснее, что гостями являлись две пары братьев. Захожу в комнату и здороваюсь с гостями, внимательно их рассматривая.

Братья Яковлевы Пётр[44 - Пётр Саввич Яковлев (1754–1809) – третий сын С. Я. Яковлева, заводчик, владелец Невьянского и Быньговского заводов, основатель Петрокаменского завода.] и Сергей[45 - Сергей Саввич Яковлев (1763–1818) – сын известного купца-миллионера, действительный статский советник, горнозаводчик, меценат.] мало отличались от имперской аристократии, был в них какой-то лоск и непрошибаемая уверенность в себе. Вторая пара, представленная семейством Баташёвых[46 - Братья Баташёвы и их потомки известны своими заводами в Выксе, Сынтуле и Гусе-Железном, Унженским (в селе Ермолово) и другими. Братья Баташёвы: Андрей (1724 – 19 декабря 1799) и Иван (1732–1821) Родионовичи – крупнейшие сталепромышленники, основатели и владельцы полутора десятков заводов. Славились своим чугуном, являлись поставщиками оружия Адмиралтейств-коллегии. В начале 1783 года получили дворянство, в конце того же года осуществили раздел своего имущества.], несмотря на то, что были гораздо старше, выглядели иначе. Нет, они не были похожи внешне на купцов, а были одеты в камзолы по последней моде и парики. Но выглядели как-то менее уверенно, что ли. И насколько я знал, дворянство этот род получил совсем недавно. Не помогли немалые заслуги их отца, который в отличие от основателя династии Яковлевых, был приличным человеком, а не вором. Всё это не отменяло сути, что передо мной сидели богатейшие промышленники России. Может, у Демидовых и Строгановых денег было больше. Но они были прошлым, а мои гости являлись будущим русской промышленности. Интересы братьев располагались в разных частях Империи, если Яковлевы имели заводы на Урале, то Баташёвы работали в европейской части России.

После приветствий, выслушивания поздравлений и заверения в верности Императору сразу перешли к делу. Понравилось, что промышленники излишним словоблудием не страдали и ценили время. Пустопорожние разговоры, которые любила вести нынешняя аристократия просто выводили меня из себя.

– Ваше Высочество, – слово взял старший из гостей Андрей Баташёв, – Спасибо за то, что согласились на встречу с нами. Всем образованным людям, было любопытно узнать об изобретении вами забавной игры в шары. Недавно все смогли убедиться, что дело это очень увлекательное и полезное. Также до нас дошли слухи о вашем покровительстве в развитии мануфактур и артелей. Это радостные вести для купцов и промышленников.

Что-то мутит патриарх клана Баташёвых. Если узнал про артели, то и про моё неприятие лести и прочих словоблудий не может не знать.

– Лестно слушать такую оценку моего скромного труда. Может, перейдёте ближе к делу?

– Вопрос очень щепетильный, поэтому правильно поймите Андрея Ивановича, – в разговор вступил Пётр Яковлев, – Но скажу как есть, не сочтите только за наглость. Можно ли нам узнать, чем вы заинтересовали купца Лебедева-Ласточкина? И возможно ли нам принять участие своими капиталами в ваших проектах? Вы уже доказали, что не берёте людей в компаньоны просто так. Пример купца Астафьева сейчас обсуждается среди всех торговых людей. Скакнуть из лавочника в купцы второй гильдии за два месяца, знаете ли, не каждому дано.

После заданного вопроса повисло неловкое молчание. Это было действительно некорректно обращаться с такими вопросами, тем более к представителю правящей семьи. Я же сидел и охреневал от уровня разведки промышленников. Хотя, скорее всего, протекло у Лебедева-Ласточкина, вряд ли кто-то целенаправленно следит за мной в Новгороде.

– Удивительная осведомлённость. Но вы правильно заметили, что я не любитель разводить всякие политесы. Павлу Сергеевичу я предложил очень выгодный и многолетний проект, который не только принесёт большой доход, но ещё позволит начать заселять Сибирь. Дело не только в прибыли, но в и пользе для государства.

– Может, мы тоже поможем, если речь идёт о столь нужном для Империи деле? – это уже младший Яковлев присоединился к беседе.

– Не обижайтесь, но основная ваша помощь не мешать Лебедеву-Ласточкину и всячески помогать ему, в ближайшие года три. Далее уже настанет ваш черёд, в смысле крупных промышленников. Даю слово, что привлеку вас к работе. Года через полтора я и так планировал подключать к делу владельцев шахт и заводов, в том числе здесь присутствующих. Но вы сами вышли на меня, так даже лучше.

В комнате опять воцарилось молчание.

– Ваше Высочество, я думаю три года не такой большой срок, мы подождём, – нарушил молчание старший Баташёв, остальные гости кивнули, – Если у вас есть ещё проекты, то почему не рассмотреть их к взаимной выгоде.

Не понял. Это они мне так взятку предлагают? Но скорее всего не хотят ждать и боятся не успеть к раздаче главных вкусностей.