Византийский узел

– Да я уж знаю. Андрюху видел и Боря с мужиками трупешник к реке потащили, рыбок кормить. Что, братья греки предлагают халявную американскую помощь?

– Предлагают. А мне ни много, ни мало предлагают встать во главе нового княжества. Хотят по-взрослому сорвать Святославу поход на Византию. Прочухали уже, к чему дело идет. Боятся. И самое главное, эта византийская крыса намекнула, что в среде бояр черниговских добрая половина работает на их разведку.

– А я и не удивлен. У нас все события по кругу идут, в стране ничего не меняется. Вспомни, в семнадцатом году Ильича в запломбированном вагоне через границу в Россию перебросили, так потом вся страна сколь лет кровью харкала. А в девяностых к власти пришли губошлеп с рыжим, и что? Население срочно стало на кладбища переселяться, с голодухи-то, гэбэшное ведомство америкосам слили, армия в жопе оказалась, СССР на мелкие княжества развалилось, агенты влияния, как гадюки, вползли в правительства и парламенты. Лепота, делай что хочешь и плюй на всех. С тех пор и по сей день Россия ведь оклематься так и не может.

Светлица стала наполняться оповещенной о совещании старшиной, рассаживающейся на лавках у стен. Вошедшая боярыня Галина приветственно кивнула присутствующим, на что те, встав, склонились в поклоне, проследовала к возвышению, уселась рядом с Монзыревым на столец. Последним прибыл воевода Улеб Гунарович, заняв почетное место неподалеку от боярина.

Окинув взглядом собравшихся, Монзырев констатировал:

– Все в сборе. Собрал я вас, здесь присутствующих, чтоб сообщить, что пришло время слезать нам с теплой печи, напяливать кольчуги, брать в руки оружие. Сегодня прозвенел первый звонок, оповестивший о том, что мирная жизнь для дружины в этом году закончилась.

Услышав сказанное, высокое собрание зашумело. Монзыреву пришлось поднять руку, тем самым успокоив народ.

– Никак вести о печенегах получил, херсир? – поднявшись на ноги, задал вопрос воевода.

– Да, нет, Гунарович. Все гораздо серьезнее. На дворе весна девятьсот семидесятого года. Наш великий князь, Святослав, собирает под свою руку полки и вскоре двинет их на Дунай. Его цель – Болгария, за ней Византия. Сотни лет империя греков травила Русь печенежскими ордами, хазарами и венграми. Негласно мешала развитию княжества, а попытки насильственно насадить христианскую веру не прекратились и по сей день. Шпионы шныряют по государству, как по собственной избе, блеск золота мутит рассудок иных бояр и князьков, готовых в нужный момент закрыть глаза, не видя происходящего, увести свои дружины с поля брани, пойти на сговор с противником. В прошлом году мы прикрыли спину Святославу от печенежского набега, в этом наша разведка доложила, что набега на Русь не ожидается. Так ли это, сотник? – Монзырев посмотрел на Горбыля.

Тот поднялся с лавки.

– Это правда. Цопон оповестил, что после прошлого набега их племя не восстановилось. Молодых воинов мы повыбивали. В степи идет захват пастбищ другими племенами. Им впору самим искать помощи, чтобы удержаться и выжить.

– Ему можно верить?

– Да. Старик пытается не допустить гибели родов.

– Хорошо! Тогда остается вопрос, не нападут ли другие племена печенегов? Ведь покойный Кулпей был не единственным великим князем в степи.

– По нашим данным, полученным из различных источников, печенежские князья отправятся в поход вместе с дружиной Святослава. Предстоит большая война, а значит, на горизонте маячит большая пожива. Там где пожива – там и печенеги.

– Согласен. Воевода, теперь вопрос к тебе. Насколько готова дружина к дальнему походу?

Улеб поднялся с места, пристально глянул на боярина.

– Да ведь ты и сам все ведаешь, херсир. Или хочешь еще раз услышать от меня, чего стоит твоя дружина? Тогда слушай. Три сотни конного воинства, во главе сотники, Андрий, Ратмир, Мстислав. Вороп Горбыля – это еще одна сотня. У Рагнара Рыжего под дланью два дракара и кнарр, а это сто шестьдесят хирдманов. Да мы с тобой, вот и весь расчет. Вои к походу и бою готовы. Воинским припасом ведает Боривой, под его началом четыре десятка людин имеются, готовых, если нужно, обнажить мечи.

– Вот отсюда и плясать будем. Андрей и Ратмир, готовьте своих бойцов к походу, три дня вам на сборы. Сашка, половиню твой вороп, кого со мной старшим над твоими головорезами пошлешь?

– Так, а я не гожусь, что ли? Командир, побойся бога!

– Я его и так боюсь, но для тебя задача отдельная стоять будет.

– Опять?

– Ты мне попререкайся еще! Так кто в полусотники пойдет?

– Олекса, кто ж еще.

– Пришлешь его ко мне и сам проследишь за подготовкой воропа.

– Понял.

– Рыжий, готовь суда, один дракар и один кнарр с тобой на запад поплывут, второй дракар на восток к Рыбному, в помощь Горбылю.

– Ё-о! – вырвалось у Сашки. – Опять!

Словно и не заметив, Монзырев продолжал:

– Мстислав, твоя сотня остается на базе, охраняешь городок, обеспечиваешь порядок на подконтрольных землях. Гражданская администрация будет в руках у боярыни Галины, все, что касается службы – в твоих. Уяснил?

– Батька, возьми с собой!

– Нет. У тебя жена вот-вот родит. А мне здесь нужен крепкий тыл, чтоб не повторилось то, что случилось в позапрошлом году.

– Вон, у Ратмира жинка тож на сносях, а его берешь?!

– Приказы не обсуждаются. Я так решил, на твой век еще войн хватит. Теперь так, через три дня дружина уходит со мной и воеводой. Идем сначала в Чернигов, потом догоняем воинство Святослава. Через седмицу корабли Рыжего выдвигаются к Днепру. У слияния двух рек, на границе земель берендеев, ожидают нас. Рагнар, понял ли меня?

– Да, херсир.

– Хорошо. Горбыль, с остачей воропа и сотней, собранной из партизан наших селищ, в самом начале лета, еще до русальной недели, выдвигаешься к Рыбному, туда же приплывет и дракар с пехотой. Рагнар, назначь на судно старшего. Смотри, за его действия головой ответишь!

– Сделаю, батька, коли надо, и отвечу.

– Не сомневаюсь. Сашка, – Монзырев взглянул на расстроенного Горбыля, – посылаю тебя туда, чтоб наверняка знать, что спина моя прикрыта. Задача тебе – разведка и диверсии, если таковые потребуются.

– Есть.

– В случае чего шли гонца в Курск. Оповещай округу, призови северян, действуй через волхва Святогора, он большой вес у племенной старшины имеет.

– Понял.

– Вам, старшина моя гражданская, – обратился он к своим бригадирам, – дел хватит тоже. Во-первых, боярыню слушать. Землю пахать да хлеб растить. Нелегко вам придется, ведь в строю у вас, почитай, бабы да детишки остаются. Галина, тут нам греческий священник деньжат подкинул. Найми на работу людей из других племен, стены кирпичом обложить надобно. Денег не жалей.

– Не волнуйся, любый, все осилим.

– Вот, кажется, и все, что хотел вам поведать. У некоторых осталось мало времени на все про все, так что идите и работайте.

Старшина поднялась с мест, обсуждая услышанное, потянулась на выход из светлицы.

– Толя, зачем мы в войну втягиваемся? – тихо задала вопрос Галка. – Ведь многие могут с нее не вернуться.

– Так надо, любимая. Во-первых, мы создали поселение воинов, и война наш хлеб. Во— вторых, если мы не пойдем туда, война может прийти к нашим порогам. Византия, поверь мне, сильна, а нынешний базилевс еще тот фрукт. Натравит на нас кочевников, а это новый набег. Ну, и в-третьих, подспудно хочу дать шанс Святославу выжить. В известной истории, Людмила рассказывала, он должен погибнуть от рук печенегов.

– Тебе лучше знать, что делать.

– Это так. Спасибо, что понимаешь меня. Что там с купцом туровским?

– Обычный купец. Для нас он интереса не представляет.