Оккультные миражи

– Нормально, – пробурчал Сема, глядя исподлобья, затравлено.

– А ты? – спросил он у Ларисы.

– Все хорошо, – прошептала та. Положив руки на стол, с отрешенным видом смотря куда-то вдаль.

– Ну, тогда по коням, – проговорил Морозов, вставая.

Прошло уже несколько часов, после того как Сема заглушил машину. Однако никто не появлялся на этой разбитой развилке проселочных дорог, ни со стороны леса или поля, ни со стороны трассы.

– Ты ничего не напутал? – спросил Игорь, внимательно осматривая окрестности.

– Да, нет, – ответил Сема, вытирая рукавом потное лицо. – Приехал, куда было ведено.

– С какой стороны он появиться должен?

– А пес его знает, сказал подъехать и ждать.

Наконец не далеко от них, из кустов вышел охотник с ружьем на перевес, в старой телогрейке. Не торопясь, он осмотрелся по сторонам и, поправив болотные сапоги, направился к их машине.

– Огоньку не найдется? – спросил он, подходя.

– Я не курю, – буркнул со злостью Сема, не глядя на Морозова.

– Молодец, я тоже, – тихо проговорил тот. – Ну, что едем обратно? Уже темнеет, вряд ли он появится. Тишина такая, что любую машину за версту слышно было бы.

– Наверное ты прав, Петрович, – отозвался Игорь, с досадой отчаянно дымя. – Что-то почувствовал или заподозрил, что впрочем, при его способностях не сложно. Или где-то я просто лопухнулся.

– А может его шмон Крапивина, в ботаническом саду напугал? Вот он и пятки смазал.

– Может и так, – согласился Захаров, – одним словом, кина не будет, едем на зад. Ты ведь, Сема, ничего не напутал?

– Сказал же, что сделал все как велено! – огрызнулся тот, со злостью. – Может он уже из страны свалил. Он ведь на форум какой-то собирался!

– Когда и куда? – выдавил не добро Захаров.

– Да черт его знает, вроде в Нью-Йорк.

– А ты ничего не путаешь? – едва сдерживая волнение, уточнил Игорь.

– За, что купил – за то и продал! – отрезал тот.

– Ну и ладно! Давай, Сема, заводи «тачку», поехали обратно к дяде Пете в гости. Как у тебя, Лариса, дела? Уже не мерзнешь? Сейчас мы приедем, чего-нибудь еще перекусим, выпьем по чашечке горячего кофе, и все будет нормально.

Игорь старался шутить и вести себя абсолютно свободно, но по мере приближения машины к даче, уверенность стремительно покидала его. Было понятно, что одна из последних ниточек, ведущих к Шаману, оборвалась не понятно по какой причине. Конечно, кропотливая работа с директором и Ситниковой могла открыть новые не менее важные об стоятельства, но все эти предположения были настолько хрупки и неустойчивы, а, следовательно, и перспективы туманны, что ему хотелось просто напиться и завыть волком с тоски.

– Что будем делать теперь? – спросил Морозов. Когда они вернулись на дачу.

– Не знаю, Петрович, пока не знаю, – ответил Захаров, дымя сигаретой.

– Мы не можем удерживать людей – это незаконно.

– Да, конечно, я все понимаю, дай подумать хоть до утра. Угости меня вод кой, что-то тошно мне до безобразия.

– Можно и водочки, – кивнул тот в знак согласия. – А голова то утром болеть не будет?

– Ну, если под закусочку, то не будет, – рассеяно ответил майор, растирая виски. – Да и гостей пора накормить, как следует.

– Не волнуйся, накормлю, ты лучше костерок сооруди, темно скоро будет совсем. Или в дом пойдем трапезничать?

– Да нет, лучше давай тут, на улице, – отозвался Захаров, беря топор. – Здесь свежий воздух бодрит и душу успокаивает.

Вскоре тени от пламя, дававшего свет и тепло, посте пенно запрыгали по всему двору, костер сытно потрескивал, стреляя искрами в звездное небо под глухие уханья филина.

– Сегодня мы потеряли след Шамана, – тихо проговорил Игорь, Когда хозяин накрыл на стол закуску, состоящую в основном из свежих овощей и сала. – Где и когда он вынырнет вновь? Доживу ли я до этого? – проговорил Игорь. Выпил залпом полстакана водки, занюхав выпитое огурцом. – Я закончил в свое время университет, прожил добрую половину жизни, но никогда не думал, что буду заниматься этой бодягой с проститутками. А ведь проституция идет через года, Петрович, живет своей жизнью при любом строе и плевать ей на меня и всех нас вместе взятых.

– И что из этого следует? – спросил Морозов, наливая водку в пластиковый стакан.

– Я просто пытаюсь понять истоки этого явления, – отозвался Игорь, пожав плечами. – А, что еще остается делать? Только и остаетсячто сидеть, да осмысливать все происходящее. Чтобы понять с чем мы боремся. Ведь если считать, что Восток является колыбелью религиозной проституции, тогда прилегающие к Средиземному морю страны можно назвать колыбелью проституции современной. Именно на побережье Средиземного моря образовались в свое время крупные портовые города, центры торговли. Наверняка в этих то центрах и получила распространение легальная проституция. Как ты думаешь?

– К чему ты так напрягаешься? – спросил Морозов, закусывая помидором.

– Да просто пытаюсь понять, это явление, над которым и время не властно и человеческое общество, и цари и короли. Хотя, по-моему, человеческое общество само создает себе проблемы. Вот, например. Соломон…, еще в шестом веке до нашей эры желая предохранить семью от этого явления, разрешил открытие публичных домов, легализовал так сказать проституцию. Он вообще, кстати, рассматривал ее как средство, которое должно было удовлетворять наклонности мужчин и исключить внебрачные половые связи с замужними женщинами. Публичные дома были в ведении государства, их даже называли – то красиво диктерионами. Ну, разве не выход из положения? А? По-моему, умный дядька был. Ты не находишь?

– По-моему, тоже, – согласился Морозов, нарезая ломтики сала. – Ты тару задерживаешь и ешь давай, а то развезет от водки – то.

– Эх, Сергей Петрович, второго стакана так и не привез на дачу. Так и не укомплектовал, – проговорил Игорь, проглотив обжигающую жидкость.

– Что же ты думаешь делать с гостями?

– С Семой мы еще поговорим по утру, по душам. Должен же он знать нечто большее, чем говорит. Как думаешь?

– Когда я кормил его, он жаловался на то, что плохо себя чувствует.

– На, что же жалуется наш толстячок?

– На плохое самочувствие. Говорит, что сердце болит.

– Мы все себя плохо чувствуем, – махнув рукой, отозвался майор. Так что пускай «не гонит волну».

– И что же ты думаешь делать потом?

– Ситникову сдать на лечение, а дальше в зависимости от обстановки. Сему можно сдать сыщикам.

– За что же мы его сдадим? У нас нет даже формального повода, – ответил задумчего Морозов, отрезая кусок хлеба.

– Ну, например, за незаконное хранение и ношение оружия. Пистолетик с его пальчиками у меня.

– Неплохо. А что с дамой?