Оккультные миражи

– Это как? – озадаченно уточнил Захаров.

– Если я правильно понял, то мы ощущаем сознание у себя в сердце. Руки нам кажутся придатками к телу, а ноги частью тела, причем очень от нас отдаленной. В сущности, мы думаем о себе как субъект об объекте вне нас.

– И, что?

Дайс улыбнулся и помассировав пальцы, совершенно серьезно сказал:

– Они будут обсуждать например, как ученик должен правильно извлечь «сознание-субъект» из обычного обиталища и переместить его например в кисть руки.

– Невероятно, – покачав головой, отозвался Захаров. – Тогда ученик должен чувствовать себя каким-то предметом.

– Именно так и есть! Ученик должен почувствовать себя через концентрацию сознания, например кистью руки, с пятью пальцами на конце длинного придатка-руки. У него должно возникнуть ощущение, какое нам пришлось бы испытать, если бы у нас глаза располагались не на голове, а на кисти руки.

– Для чего им все это нужно?

– Хороший вопрос, – со вздохом, отозвался Дайс. Покачав при этом головой. – Нам людям не посвященным, наверное это не понять никогда. Возможно через все это, они испытывают особое психическое состояние, отличное от нашего. Наверное такие тренировки позволяют им выходить из условных границ нашего мироощущения. Я доходчиво изложил свое видение?

– Скорее да, чем нет, – тихо ответил Игорь, беря нож с вилкой. – У вас кажется, была новость другого плана?

– Ах, да! Я отыскал Гэса.

– Того самого Гэса Хомски? Который работал ночным администратором?

– Именно, ответил Джон, поднимая бокал с вином. – Это именно он работал, когда погиб начальник охраны. Ну, будем здоровы?

– Да, да конечно, – спохватился Игорь, поднимая бокал. – Он тогда так быстро уволился и исчез из поля зрения. Это же надо! Гэс!

– Не знаю, зачем он вам, Дэвид? Его допрашивала полиция, его свидетельские показания есть в полицейском участке, которые можно взять через моих друзей.

– Да, я помню об этом, но мне хотелось бы взглянуть на него и побеседовать, – задумчиво проговорил Захаров, ловко управляясь с устрицами. – И где же он сейчас работает?

– А нигде, – односложно ответил Джон. Медленно пережевывая пищу, словно пытаясь продлить наслаждение от еды.

– Как это?

– Очень просто, после увольнения он ушел из семьи.

– А причина?

– Не объяснив ничего, оделся вечером и ушел, не сказав ни слова. Как оказалось, он скатился на самое дно и теперь обитает в районе Стауэрли.

– Странно все это. Вам не кажется?

– Согласен, но это ничего не меняет. И потом такое случается в этой жизни, когда семьи распадаются на первый взгляд без видимых причин. Мы же не знаем эту семью настолько близко, чтобы судить о причине, побудившей Гэса покинуть дом.

– Все это так, – согласился Захаров, – смотря на пожилого саксофониста. Одетого в белую рубашку с бабочкой, который «выписывал» задушевную музыку, – Но почему он ушел из дома? Уволился с работы, за которую держался именно после той ночной смены? Когда погиб начальник службы безопасности отеля. Что-то тут не так, что-то тут точно не так. Теперь понятно, почему его не могли найти позже, когда перепроверяли показания людей, которые работали в ту смену, да и в дальнейшем тоже.

– Кто же мог подумать, что его следует искать среди ночлежек, бродяг у которых нет за душой ничего, кроме рваной, грязной одежды.

– Представляю, как вам пришлось потрудиться, чтобы найти его среди тысяч грязных, заросших, одетых в лохмотья людей.

– Деньги, деньги в этом мире могут творить чудеса, – проговорил Джон, хлебнув вина. – Сколько лет существует Нью-Йорк, столько же существует и Тауерли. Но все люди начиная от нищего с Тауерли до Рокфеллера, чертовски любят шелест зеленых банкнот, думаю, что вы знаете об этом лучше меня.

– Как же мне повидать его?

– Вы всерьез считаете, что он чем-то может помочь? – спросил Джон, наливая вино в бокалы.

– Он наверняка что-то знает, да и потом не мог же человек просто так без видимых причин упасть на общественное дно, Я просто не верю в это.

– Все это так, но есть маленькая проблема.

– Какая?

– Дело в том, что он практически спился.

– Он что, невменяем?

– Да, он не просыхает. И где только деньги берут. По крайней мере, мне с ним переговорить не удалось, а знающие его люди подтвердили, что пьет он по черному.

– И все-таки, мне нужно повидать этого человека, – проговорил Захаров задумчиво, жуя с аппетитом.

– Не думаю, что это будет конструктивный разговор, как бы это сказать точнее… Одним словом это уже не люди, жизнь сломала их, отобрав все надежды. Сейчас у них только одно желание – поесть да раздобыть глоток виски, а что касается района его проживания, то туда даже полиция старается не заезжать. Впрочем, раз вы настаиваете, то вот здесь адрес, – проговорил Джин, доставая ручку. – Советую добираться до этого района подземкой.

– А на машине не проще будет?

– Не советую.

– Почему? – уточнил Игорь, пряча салфетку с адресом.

– Разберут за пять минут до рамы, местные бездомные.

– Понятно, – покачав головой, пробормотал Игорь, доставая сигарету. – И как же там отыскать Гэса?

– Лучше спросить для начала мистера Гринбаум.

– А это кто такой? – уточнил Захаров, выпуская клуб дыма.

– Это управляющий одной из многочисленных ночлежек, в которой и обитает Гэс.

– Понятно, я обязательно выберусь туда.

– Не сочтите за навязчивость, но позволю себе дать совет. Не задерживайтесь там, постарайтесь отправиться оттуда в отель побыстрее и вообще там лучше не ходить по вечерам. Хотя Гес там в основном и появляется ближе к ночи. Особенно не садитесь в том районе в пустой вагон подземки в темное время. Пустой вагон – это ловушка, – продолжал Джон, с аппетитом дожевывая остатки рыбы. – Могут обобрать до нитки и вытолкнуть на следующей станции, Это в лучшем случае.

– Хорошо, я обязательно учту это. Можно я вам задам в этой связи вопрос? – спросил Игорь, допив вино.

– Разумеется.

– Почему, мы американцы можем отправить станции к другим мирам, но не можем справиться с проблемами подземки?