Оккультные миражи

– Хороший исполнительный работник, претензий к нему не было, – пожав плечами, отозвался управляющий. – Дорожит своей должностью, вот, пожалуй, и все. Если нужны сведения поглубже, до его даты и места рождения, то я могу получить информацию в течение пятнадцати минут.

– Хорошо, Джон, возьмите обязательно. Спасибо за кофе, да, у меня еще есть вопрос.

– Пожалуйста, – отозвался тот, завязывая галстук.

– Отель отапливается своей котельной или это проблема муниципалитета?

– Конечно, мы получаем тепло и горячую воду из городских сетей. А что?

– Понимаете…, у меня информация, что в отеле есть котельная, где работают кочегары.

– Нет, Дэвид, у нас нет кочегаров уже давно, – покачав головой, отозвался Джон.

– А может они есть в соседних учреждениях? – предположил Захаров. С остервенением вытирая руки о носовой платок, глядя при этом в одну точку.

– Боюсь, что и в соседних зданиях их нет. По всей видимости, это была не точная информация.

– Пожалуй, вы правы, – согласился Игорь, разочарованно, доставая сигарету.

– Есть еще проблемы?

– Нет ли у главного управляющего пистолета, на прокат, разумеется?

– Нет проблем, – ответил тот, подходя к сейфу. – Держите.

– Вы, просто, как волшебник, Джон, – поблагодарил Игорь, глядя на вороненую сталь.

– Настоящий отель должен быть гостеприимным и всегда помогать своему клиенту.

Покинув кабинет Джона, Захаров вызвал лифт и, оказавшись на первом этаже, направился к выходу, пройдя специально рядом со столиком старшего посыльного. Шагая по вестибюлю к дверям, он чувствовал на своей спине его сверлящий взгляд. Пропустив первое такси, он остановил вторую машину и, назвав адрес автомобильной стоянки, погрузился в размышления. С отрешенным видом, наблюдая за тем, как таксист уверенно вел машину в потоках машин.

«Конечно, старший посыльный скорее исполнитель, так подай-принеси, хотя и он может знать многое. Да, нужно будет его проверить, как следует. Скорее всего, и он в этой каше «варится» может и девиц в номера таскает, а там глядишь, и про Шамана узнать можно будет что-то. Девицы, девицы, опять эти девицы. Когда же закончится эта история? И закончится ли вовсе?».

Ему вспомнилась история одной девчушки, которая оказалась на грани нервного срыва из-за несчастной любви в тринадцать лет. Она полюбила парня, который был сторонником «свободной» любви. Девчушка уступила и стала встречаться с ним в укромных местах. Она и предположить не могла, чем все это закончится. Что все эти встречи превратятся для нее в настоящий ад. Однажды они уехали в компании на природу, где после распития вина, общение постепенно перешло в шумную оргию. А потом, потом, ее буквально затаскали, шантажируя фотографиями той пирушки. Если же она пыталась сопротивляться, то ее тащили силой, а уже за этим начинался настоящий кошмар. В укромном месте собирались все мальчики компании – как это называлось между ними «в театр».

Так или примерно так она попала в стайку «общих девочек», которые и создают у подростков уверенность в сексуальной вседозволенности. Чувство вседозволенности постепенно приобретает устойчивый характер у молодежи и из-за школьных стен переползает в студенческие общежития. Причем все это как правило, происходит на виду у их сверстников.

Этим то и пользуются такие, как Назаров или Архипкин с Валетом. Заманивая в свои сети, как малолетних девиц, так и молодых женщин. Зачастую обещая огромные гонорары, которые получают якобы проститутки. Хотя известно, что в основной своей массе, гонорары даются через каторжный труд и далеки от огромных сумм. А вот частая смена клиентов, наркотики, угар от пьянки, приводит их не только к духовной и физической деградации. Но начинающим гетерам не хочется видеть вторую сторону медали, ох как не хочется. Не хочется им заглянуть в свое будущее, разглядеть свою перспективу, где они в лучшем случае будут пытаться выбиться в «бандерши», – бригадирши в секс бизнесе. Хотя, достичь этой высоты не так то просто, и за это приходится отчаянно драться. Но и этого мало, нужно кроме кулаков и локтей уметь улаживать конфликты с милицией, сутенерами, привередливыми клиентами. Пройдет какое-то время, и постаревшие проститутки уйдут со сцены, уступив свое место молодому поколению путан, которые в силу отсутствия жизненного опыта, судят о многих вещах поверхностно. И почти каждая из них не задумывается, что придет время, и они могут оказаться в номере какого-нибудь отеля, где им будут шприцом накачивать в молочные железы коньяк, глумясь над их женской сущностью. Наверняка каждая из них просто не хочет думать об этом или думает, что это может произойти с кем-то, но не с ней.

Рассчитавшись с таксистом, Захаров направился прихрамывая к автостоянке. И хотя ему не терпелось проверить свои предположения по поводу своего «друга» на красном «Форде», он вышел за квартал до автостоянки. Красного «Форда» нигде не было видно. Забрав изготовленный слесарем дубликат ключа от номера в отеле, он взял машину, и направился к хозяину ночлежки.

Днем этот район производил не менее тяжелое впечатление. При дневном свете грязь и нищета казались еще безысходней, а серые лица оборванных нищих казались лицами живых трупов.

Несколько человек при виде подъехавшего Захарова вдруг подскочили и стали быстро убегать, постоянно оглядываясь. Лишь присмотревшись внимательно, он узнал в некоторых из них тех, кто пытался напасть на него в прошлый визит.

– Как мне найти Хаммера? – спросил Игорь у одного из бродяг, сидевшего у закрытой ночлежки.

– А он уехал, – нехотя ответил тот, щурясь от солнечного света.

– И куда же он уехал?

– Приехала жена покойного Хомски на фургоне, с ними он и уехал, – проговорил другой бездомный, показывая редкие желтые зубы.

– Хаммер поехал с ними на кладбище?

– Да, он святой человек. Он всегда прощается со своими подопечными, – хрипло подтвердил бродяга.

Направившись к названному подопечным Элтона кладбищу, Захаров вдруг с удивлением обнаружил за собой «хвост». Серого цвета «Форд» уверенно «вел» его машину. Достал пистолет он положил его на пассажирское сиденье, прикрыв журналом.

Неизвестно было: кто, и зачем увязался за ним, поэтому вороненая сталь с массивной темно-коричневой рукояткой «Береты» рядом, действовала успокаивающе. Захарову пришлось, в буквальном смысле потея, в течение часа уходить от надоевшего «Форда», метаясь по шести рядам проезжей части забитой машинами.

Наконец ему удалось на одном из перекрестков выскочить на широкий тротуар, по которому текли людские потоки и, пугая прохожих яростным ревом сигнала, уйти через проходной двор от преследователей.

– Кто же это мог быть? – пробормотал он. – И что им от меня надо? Ладно, разберемся, господа хорошие, – бурчал он, обливаясь потом. Выруливая на трассу за город.

Он довольно быстро нашел микроавтобус похоронного бюро, стоявшего недалеко от центральных ворот кладбища. Узнав от водителя, в какую сторону направились приехавшие, Захаров не спеша, отправился следом, и вскоре увидел жену Гэса в черном одеянии, с сыновьями в строгих черных костюмах. Рядом с ними стоял Хаммер со священником и шестью носильщиками в униформе.

Игорь остановился невдалеке, спрятавшись за дерево, и пристально огляделся по сторонам, ища глазами нежелательных свидетелей. В эти часы здесь было не многолюдно и среди аккуратных пустых аллей практически не было посетителей.

– … Да возьмут ангелы твою душу в рай и выйдут мученики навстречу вам и поведут вас в священный град Иерусалим, – донеслась до него, монотонная речь священника.

Захаров нетерпеливо посмотрел на часы, все явно складывалось не так, как хотелось. Приходилось терять время, то в сумасшедшей гонке, то в поездке на кладбище, то, дожидаясь окончания церемонии, прерывать которую было бы кощунственно.

Убедившись через несколько минут, что нежданных гостей поблизости нет, он стал медленно приближаться к вырытой могиле.

Все детство Игоря Захарова, прошло в бедной, многодетной деревенской семье. Единственным богатством, которое было в их доме, это была вера в Бога. Поэтому с детства он вынес уважение, как к Богу, так и к кладбищу, которое считалось священным местом. Он хорошо запомнил с детства, что именно на кладбище, по православной вере, покоились тела умерших до будущего воскресения.

Он навсегда запомнил, как сельчане из его деревни с уважением относились к покойным, называя их усопшими, а не умершими. Потому как считалось, что могила – это место будущего воскресения, а крест на могиле православного христианина, являлся молчаливым проповедником блаженного бессмертия и этого самого воскресения. Возвышающийся к небу он знаменует веру христиан в то, что тело усопшего находится в земле, а душа на небе, что под крестом скрыто семя, которое произрастает для жизни вечной в Царствие Божьем.

– … Да встретит тебя хор ангелов у врат небесных, и да познаешь ты вечный покой вместе с Лазарем… – неслось над монументами и надгробиями из гранита и мрамора, под тихий шум сосен.

Небольшая процессия, состоявшая из нескольких носильщиков, могильщика, вдовы с сыновьями, да заведующего ночлежки, замерли перед гробом в скорбном молчании, слушая священника.

В какое то мгновение Захарову показалось, что среди носильщиков мелькнуло знакомое лицо. Присмотревшись, он вдруг узнал этого человека. Перед гробом стоял, что-то жующий Хряк! Это был тот самый «Хряк»! Тот самый выродок, которого Игорь готов был разорвать на куски голыми руками, стоял сейчас в десяти метрах от него у гроба, с чувством глубокой скорби, потупив взгляд.

Дождавшись когда рабочие в спецовках стали готовиться к опусканию гроба, Игорь быстро подошел к старому знакомому и ядовито прошептал:

– Здравствуй, Хряк! Хватая старого знакомого за нагрудный карман брезентовой куртки желтого цвета. – Кого же ты там хоронишь? Ну, ну, не шуми, – добавил Захаров. Угрожающе глядя сверху вниз, на мгновенно побледневшее лицо Хряка.

– Вы ошибаетесь, сэр, я вас не знаю, – испуганно залепетал тот, затравленно озираясь по сторонам.

– Что, голубок, произношение плохо дается? – с ненавистью прошипел Игорь, увлекая его в сторону.

– Что вам угодно? – повысил голос Хряк. Явно рассчитывая привлечь внимание присутствующих.

– Что вам угодно, молодой человек? – спросил священник. С досадой глядя на странного рослого человека с повязкой на голове, в строгом костюме, из-под черных очков которого просматривался темный синяк.

– Мне собственно ничего, – проговорил Захаров, шевеля распухшими губами. – Мы с приятелем обсуждаем одну маленькую проблему. Да, Хряк? И заключается она в том, что хоронить здесь должны Гэса Хомски, в общем-то, неплохого человека, который любил свою семью, детей, страну наконец. А его в одно мгновение лишили всего этого и превратили жизнь раба Божьего в сущий ад. И все, что у него осталось от прошлой жизни, так это ключ от дверей собственного дома, в который он так и не вернулся. Я все правильно излагаю? А, мистер Хаммер?