Оккультные миражи

Было видно, что бритоголовые занервничали, переглянувшись, они стали еще сильнее шевелить челюстями.

– Да, я тебя, падла, сейчас «попишу», – зарычал басом один из них и двинулся на Игоря.

Раздался характерный щелчок выкидного ножа.

– Ну, ну, – проговорил майор и зло сплюнул, – давай попробуй.

Резко пнув правой ногой по руке с ножом нападавшего и, мгновенно развернувшись вокруг своей оси, Захаров ударил подошвой ботинка в область виска. И хотя прием был проведен не совсем идеально, но и этого оказалось дос таточно. Еще один из славного семейства дегенератов с выдвинутой массивной челюстью и вдавленным лбом, вытаращив от боли глаза, рухнул на землю, так и не поняв, что же произошло.

Заметив, что оставшийся крепыш был уже совсем рядом. Захаров ушел кувырком через голову, в сторону, от мощного удара биты, раскроившей бы его голову наверняка. Второго удара у бандита не получилось, он смог только замахнуться, Резкий выпад ногой в область сердца, швырнул его на землю, а до Захарова донесся хруст грудной клетки, и сдавленный крик нападавшего.

– Ну, вот вроде и все, – устало проговорил Игорь. Окинув взглядом место сражения.

Ивовые заросли были настолько густыми, что практически полностью скрывали все происходящее от посторонних глаз. И вообще место было идеальным для проведения таких мероприятий. Когда-то тут велись промышленные разработки песка, и теперь все вокруг напоминало лунный ландшафт, который с течением времени утонул в ивовых зарослях, которые упирались в лесополосу.

Проверив пульс у двоих нападавших, и убедившись, что они просто находятся без сознания. Захаров повернулся и двинулся к третьему, который уже успел оправиться от удара и теперь тихонько отползал к кустам, глупо моргая при этом.

– Я, сейчас тебя убивать буду, – проговорил майор, подходя.

– Ты, чё – ё – ё, дурак что ли? – истошно заверещал бритоголовый. Глядя на его перекошенное лицо. – Мы же так, пошутили. Ты чего, мужик?

– А у меня с юмором херово, – ядовито прошептал Игорь. Поднимая увесистую палку. – Сейчас я тебе покажу, как с помощью подручных средств, можно вытащить из человека душу, – проговорил он. Переворачивая пинком бандита на спину.

– Ну, чего ты как пацан, – бубнил тот.

– На кого шестерите? – медленно произнес Захаров, ткнув концом палки в бровь.

– Вах! – крякнул тот, хватаясь руками за глаз. – Ну, чего ты в натуре? Я тебе чего пацан, что ли? – еще пытался хорохориться уркаган. Не внятно шепелявя распухшим языком, источая резкий запах паленого мяса.

Захаров. владевший в совершенстве навыками, допроса военнопленных в боевых условиях зло усмехнулся и медленно процедил:

– Гляжу я на тебя, кабан и никак понять не могу. Говна ты обожрался или сникерсов?

– А-а-а-а-а, – взвился тот. Получив короткий удар палкой по ключице.

– На кого шестерите? – повторил свой вопрос Игорь. Ткнув палкой в ноздри.

– Это все Валет, Валет! – заверещал тот. – Это все он! И машина его! Я езжу по доверенности! – частил шофер, заливаясь слезами. Которые, стекая смешивались с сочившейся из разбитой брови кровью. – Я, больше ничего не знаю. Ты мне нос сломал в натуре!

– Я тебе сейчас не только нос сломаю, я тебе сейчас голову отщипну, – начал, было, майор и осекся.

Его внимание переключилось на стоящее поодаль «БМВ». Ему показалось, что там, в его салоне, возникло какое-то движение. Не меняя положения тела, он скосил глаза в сторону машины. Так и есть, кто-то опустил до половины заднее стекло, а из темноты салона появился подрагивающий ствол автомата.

Мгновенно среагировав, майор ударил пленника палкой по лбу, а сам, кувыркнувшись несколько раз, оказался в ложбинке. В тот же миг приоткрытое окно разорвалось грохотом автоматной очереди, а раскаленный металл, тугой струёй вспорол лежащего на земле водителя.

– Сколько же вас там? – с досадой прошептал Захаров, злясь на самого себя. – Чуть «не обули», как пацана.

– «Ту-ту-ту-ту-ту!» – застучал вновь автомат, взбивая вокруг причудливые фонтанчики из песка.

– Так, понятно, еще один любитель, – проговорил он, прислушиваясь к тому, как защелкали пули по камням, гораздо выше.

Быстро осмотревшись по сторонам, Игорь пришел к выводу, что место, где можно «чинить» разборки, конечно же, отвечало большинству требований. За городом, вдали от любопытных глаз, на проселочной дороге, среди ивовых зарослей. Нет тебе ни дачников, ни случайных прохожих или машин. Однако все эти преимущества имели место при рукопашной схватке. Когда же в дело вступила тяжелая артиллерия в виде автомата Калашникова, да еще в километре от поста ГИБДД, где звуки автоматных очередей, конечно же, уже услышали. А это меняло все расклады, так как появление в лучшем случае патрульной машины, а в худшем грузовиков с ОМОНом вообще не входили в планы Игоря. Все эти затяжные бои с последующим составлением протоколов и объяснений ни как не совпадали с его намерениями побыстрее встретиться с капитаном Зайцевым.

Именно поэтому он стал лихорадочно искать пути к отступлению. Тем временем один из нападавших на него мордоворотов сел на землю, держась при этом за голову руками.

– «Ту-ту-ту-ту», – раздалось вновь.

На сей раз, пули звонко зацокали по потрепанным «Жигулям» майора.

– А-а-а-а-а! – вдруг истошно зашелся сидевший на земле. Держась за локоть правой руки.

Видимо одна из пуль, срикошетив, зацепила ему руку.

Воспользовавшись замешательством, Захаров короткой перебежкой сменил позицию и теперь явно имел все шансы разобраться с горе-стрелком, который даже не соизволил покинуть машину. Все говорило о том, что преследователи не ожидали такого поворота событий и были явно не готовы к ним.

Новая позиция значительно увеличивала обзор и позволяла переломить ситуацию, но осмотревшись, он вдруг увидел метрах в двухстах патрульную милицейскую машина, которая медленно двигалась в их сторону.

Эта новость была явно не из хороших. Захаров понял, что его коллеги будут теперь останавливать любую машину, а значит и выскочить отсюда на машине становилось невозможным. А задержание с последующим оформлением всех формальностей, могло вылиться в несколько часов, в лучшем случае. А это явно давало накладку на встречу с Зайцевым, который уже сидел где-то за городом, на даче Андрейченко. Да, еще с настоящей бомбой по его словам, в виде записей погибшего следователя. Все было бы ничего, и майор особо не волновался бы, если бы не фраза Зайцева о том, что ему показалось, что его кто-то «ведет». А это уже было серьезно, это уже могло вылиться в непредсказуемые последствия.

Поэтому Игорь избрал тактику тихого отхода. Бросив автомобиль с пробитыми скатами, он пригнулся и короткими перебежками стал уходить через ивовые заросли в сторону трассы, пробираясь местами через камыши под истеричный лягушачий гомон. Уже поднимаясь по насыпи к снующему потоку машин до него донеся вой милицейских сирен и яростную стрельбу, которая впрочем, быстро оборвалась.

Он долго не мог остановить попутную машину, так как его перепачканный вид видимо не внушал проезжающим особого доверия.

Наконец ему удалось остановить МАЗ, груженный щебнем и, пообещав водителю, приличное вознаграждение он, откинувшись на спинку сиденья, сделал вид, что задремал. Ему не хотелось обсуждать никакие темы, уместные в данной ситуации. Он просто хотел свести в какую-то логически осмысленную систему все происходящее. События помимо его воли разворачивались, словно по какому-то дьявольскому сценарию с все нарастающей скоростью. Гибель Архипа, который, по мнению Рафика сам вспорол себе горло, нападение собственной собаки, потом это непонятное, ничем не обоснованная слежка шестерок Валета. Да, конечно же, он слышал про этого авторитета преступного мира, да он зал, что его группировка хорошо организована. Но причем тут слежка? Что ему бандиту было нужно от него, Захарова. Он вспомнил историю как этот самый Валет, сделал головокружительную карьеру в преступном мире за короткий срок. Все вехи его доблестного пути проходили так или иначе по костям своих врагов или корешей, а начинал нынешний авторитет с должности рядового боевика и кликуху ему эту «приклеили» в ту пору. Шли годы, рос его зэковский стаж, рос авторитет. Его уже не решались называть в разговоре Валетом, но эта кличка плотно муссировалась за его спиной.

«Зачем же этому Валету знать, чем я занимаюсь и куда я передвигаюсь? Нет, не спроста все это. Может, эти желания вытекают из каких-то других дел? Которые были раньше и по которым мелькали люди этой группировки? Надо будет посмотреть архив, – подумал он. – Почему же чувство опасности не проходит, не становится хотя бы смазанным? Ведь любые чувства длятся какое-то время, временем непосредственного действия причины, которая их вызывает или временем воспоминания о них. Человек смотрит футбольный матч, испытывая сильное чувство, наблюдая игру в футбол, но оно проходит по окончании матча. Он может вновь испытать это чувство, воспроизводя в памяти картину данного матча. Я же с некоторого момента не могу переключиться на спокойный ритм. А почему? Я просто испытываю своеобразное беспокойство или неудовлетворенность, потому что не понимаю относящихся к данным явлениям обстоятельств, их связи друг с другом. Да, видимо это одна из причин такого состояния. Ведь приятное чувство легкости мышления возникает тогда, когда мысли текут свободно, упорядоченные факты выстраиваются в логическую последовательность. Побыстрее бы они выстроились в эту самую логически последовательную цепь».

Наконец груженая машина сбросила скорость и, взвизгнув тормозами, остановилась на обочине дороги.

– Прибыли, сударь, – проговорил шофер, вытирая руки о свою рабочую куртку. – В хорошем месте у вас участок, природа, воздух, рыбалка опять же. А у меня говно одно, теща взяла сразу за городом, чтобы значит, близко было, а там камень на камне, прости господи!

Рассчитавшись с шофером. Захаров направился по едва заметной дорожке, которая петляла среди березовой рощи. Чистый воздух кружил голову, отвлекал от тягостных мыслей и чувств. Умывшись у колодца и напившись ледяной воды, он торопливо зашагал дальше.

Вскоре деревья закончились, а тропинка уперлась в глухой забор садоводческого товарищества, ему около часа пришлось петлять по кривым улочкам, в поисках нужного адреса. Редкие дачники с явной неохотой указывали направление, подозрительно осматривая странного визитера, явно не относящегося к их разношерстной публике, перепачканного болотной тиной. Захарову же было глубоко наплевать на их мнение, по поводу его помятой внешности. Сейчас он был как гончая, которая идет по следу и для которой абсолютно не имеет значения все происходящее вокруг, кроме дичи мелькающей впереди.

Подойдя, наконец, к нужному дому, он внимательно осмотрелся. Никого из соседей на участках видно не было, а дом явно имел заброшенный вид и давно не посещался.

«Что-то тут не так», – подумал Игорь. Глядя на нетронутый песок дорожки ведущей к дому. – «Зайцев внятно назвал этот дом, где якобы он и дождется его приезда. Но на двери висит замок, по дорожке уже давно никто не ходил. В чем же тут дело?».

– И спросить не у кого, не сезон, – пробормотал он, окинув взглядом не большие домики с пустыми участками, на которых уже шелестели молодой листвой садово-ягодные насаждения.

Калитка оказалась не запертой и распахнулась с жалобным скрипом. Не найдя ничего подозрительного он двинулся по дорожке к деревянному дому с закрытыми ставнями. И хотя домик имел более чем скромный вид, говоря о небольшом достатке своего хозяина, тем не менее, все от фундамента с забором до крыши было покрашено заботливыми руками. Поднявшись на высокое крыльцо, Игорь подергал огромный замок и, убедившись, что его давно не открывали, распахнув ставни, заглянул в окно. Нехитрая обстановка подтвердила предположения, в доме никто давно не появлялся.

Нащупав под одеждой в кобуре скрытого ношения оружие, он снял его с предохранителя, и стал медленно обходить дом. Дойдя до небольшого сарая, наспех сколоченного из досок разного калибра, до него вдруг отчетливо донеслось чье-то покашливание. Ошибки быть не могло, там кто-то был. Достав пистолет, майор осторожно приблизился к двери, и резко толкнув ее плечом, шагнул внутрь.

Кто здесь? – спросил Игорь.

Опусти оружие, майор, а то еще пальнешь ненароком, – пробурчал Смирнов. Жуя что-то с равнодушным видом.