Оккультные миражи
Интересно как давно они работают здесь, и как далеко продвинулись в наших делах. Хотя это станет ясно в самое ближайшее время из разговоров. Однако все говорит о том, что они у какого-то финиша, раз дежурный говорил о скором конце затворничества.
Но в таком случае, зачем им нужен я? Ведь они спокойно могли закончить свои дела, а лишь потом заехать в госпиталь и забрать меня из палаты. Что-то тут не так. А что?
Захаров достал сигарету и, откусив фильтр, закурил.
«Для чего же я понадобился Крапивину? Хотя он, что-то говорил о помощи, – продолжал размышлять Игорь. – Да, он говорил, что нужно будет помогать. И что же из этого следует? То, что у них не все гладко получается? Не хватает каких-то звеньев? Ладно, хватит гадать на кофейной гуще, придет время, и я все узнаю. Теперь самое главное грамотно составить ответы на их вопросы».
Незаметно в череде размышлений прошло несколько часов, когда в монотонный ритм шагающего дневального, гулко отдающегося в низких сводах, влился разнобойный стук посторонних шагов. Еще секунда и дверь открылась, а в комнату вошло два человека лет сорока пяти.
– Здравствуйте, я майор Семенов Андрей Георгиевич, – отрекомендовался один из них, крепко пожав руку Захарова. – А это один из наших экспертов, он работает в одном из НИИ, Ковалев Сергей Владимирович.
Оба были одного роста, даже чем-то похожи друг на друга, только Семенов был в армейском камуфляже с армейской выправкой, а второй в цивильном и тщательно отглаженном костюме с галстуком.
– Очень приятно, – пробормотал Игорь, пожав руку.
– Как устроились?
– Спасибо, жить можно, – отозвался гость, пожав плечами. – Чем могу быть полезен?
– Полковник Крапивин приказал ввести вас так сказать в курс некоторых деталей, проводимой операции, с тем, что бы вы могли более толково оказать нам некоторую помощь. Кстати, как вы себя чувствуете, вы готовы к работе?
– Хоть сейчас. Только мне не очень понятно, что я должен делать.
– Тоже, что и делали до сих пор, – успокоил его Семенов. – Только играть теперь будем по другим нотам.
– И какие же это ноты? – уточнил Захаров. Глядя на нового знакомого, невысокого роста, в новом камуфляже.
– А вот за этим мы и пришли за вами, что бы объяснить, что к чему. Прошу вас, следуйте за нами.
Переодетый в армейский камуфляж, Захаров проследовал за своими новыми знакомыми, по тускло освещенному коридору. Было видно, что спартанская обстановка москвичей, компенсировалась их технической оснащенностью. Вдоль одной из стен, стояло несколько офисных столов, с оргтехникой и офисными приборами. Несколько огромных окон, были заклеены тонированной пленкой, из-за чего с улицы, они казались пустыми.
Пройдя по тускло освещенному коридору, через несколько подсобных помещений, они вышли в просторный зал, в котором когда-то стояли станки и находилось другое промышленное оборудование.
– Проходите сюда, – проговорил Семенов, пропуская Захарова в небольшую дверь. – Думаю, что здесь мы сможем обстоятельно поговорить и нам никто не помешает.
В скромной обстановке этой небольшой комнаты с потрескавшимися стенами, с трудом вписывался огромный, круглый стол с десятком стульев, стоящих вокруг.
– Садитесь, где вам будет удобнее, – продолжал майор, на правах хозяина. – Разговор у нас будет долгий и обстоятельный. Так, что располагайтесь.
– Спасибо, – пробормотал Игорь, окинув взглядом комнату, – сесть я всегда успею.
– Ну, тогда присаживаетесь, – поправился Семенов, усмехнувшись. – Начнем мы с того, что мне поручено ввести, так сказать, майора Захарова в курс дела. А заодно и разобраться, насколько далеко продвинулись вы в своих изысканиях, или умозаключениях, во время вашей, так сказать свободной охоты.
– Может, я все изложу в письменно виде? – спросил Игорь.
– У вас еще будет такая возможность, пока же мы просто зафиксируем нашу беседу на пленку, если не возражаете. Еще вам нужно будет расписаться на этих бумагах, в трех экземплярах, – проговорил он поглаживая рукой короткую стрижку.
– И, что это за бумаги?
– Это, документы, в которых говорится, что вы начинаете работать с материалами, которые имеют гриф «Особой важности».
– Но у меня уже есть допуск…, – начал, было, Захаров.
– Да, да, я знаю, это чистой воды формальность, – проговорил майор, включая небольшой диктофон.
– На какую тему мы будем вести беседу? – спросил Игорь, подписывая бумаги. – Раз она закрыта самым высоким грифом, значит, разговор пойдет об очень серьезных вещах.
– Для начала, мы поговорим с вами о любви, – задумчиво проговорил Ковалев, улыбнувшись. Расстегнув при этом пуговицы цивильного пиджака.
– О чем? – не понял Игорь.
– Да, да, о любви, – подтвердил майор, пряча бумаги в папку. – Вот вы, например, можете сформулировать, что такое любовь?
– Потрясающе, – выдохнул Игорь. – Закурить можно?
– Да, пожалуйста, курите. Вот пепельница, – кивнул майор, ставя на стол трехлитровую банку, наполовину наполненную окурками разных калибров.
– Любовь – это такое чувство, когда начинаешь чувствовать, что раньше этого чувства, ты никогда не чувствовал. Пойдет? – проговорил Игорь, откусывая фильтр у сигареты, глядя исподлобья на собеседников.
– Браво, – проговорил майор, похлопав в ладоши. – Хорошая формулировка, однако, она не объясняет многих моментов. – Вот сейчас Сергей Владимирович, более обстоятельно обозначит эту проблему.
– Действительно, с любовью не все так просто, как может показаться на первый взгляд, – проговорил тот задумчиво. – На протяжении столетий, писатели, поэты, философы всех мастей, искали ответ на этот вопрос, и знаете в чем оказалась «собака зарыта»?
– Понятия не имею, – признался Захаров, раскуривая отсыревшую сигарету.
– В ее основе лежат химические процессы, протекающие в организме.
– Вот как?
– Да, в зависимости от выделения определенных химических веществ, возникает непреодолимая тяга одного человека к другому. В настоящее время доказано, что каждый человек имеет биоэнергетическое поле, так сказать свою ауру. Чем больше совместимы ауры, мужчины и женщины, тем больше взаимное влечение, тем сильнее они тянуться друг к другу. Довольно часто люди не могут объяснить себе, что именно в конкретном человеке вызывает у них влечение или наоборот отвращение. Люди, зачастую просто говорят, что им кто-то приятен, а кто-то нет, а ведь, между прочим, знаете, где кроется ответ?
– Где? – спросил Захаров, отчаянно дымя сигаретой.
– В нашем подсознании. Да, да, именно подсознание. Уже давно установлено, что мозг способен вырабатывать особые химические вещества – амфитамины, которые оказывают стимулирующее воздействие на нервную систему, – проговорил Ковалев.
– Наличие румянца у влюбленных, это из этой оперы? – уточнил Игорь.
– Да, и учащенное дыхание, чувство блаженства, эйфории, все это и есть действие амфитамина. Это своего рода наркотическое состояние, вследствие воздействия на нервные центры в коре головного мозга, а при их переработке наступает такое стойкое опьянение, что нарушаются нормальные функции мозга, и человек становится безумным в своем порыве. Но, это еще не все. Было обнаружено еще одно химическое вещество.
– Оно так же вырабатывается мозгом? – задумчиво, спросил Игорь.
– Да, и тоже имеет самое прямое отношение к чувству любви. Оно называется окситоцин. Оно не только повышает чувствительность нервных окончаний, но и стимулирует мышечные сокращения. Именно это вещество, возбуждает как мужчину, так и женщину, заставляя их слиться в половом акте, именно оно усиливает наслаждение от секса, всех людей. Со временем амфитаминов становится все меньше, но постоянное присутствие партнеров, стимулирует выработку мозгом эндорфинов. По своему составу, они сходны с морфием, они оказывают успокаивающее воздействие, вызывая у супругов чувство спокойствия и безопасности.
– Значит можно предположить, – проговорил Захаров. – Что, именно поэтому, потеря любимого человека, заставляет сильно страдать другого, напоминая реакцию наркомана, лишенного зелья?
– Совершенно верно, – согласился, кивая Ковалев.
– Простите, что перебиваю вас… И зачем вы мне все это рассказываете?
– Давайте я поясню, – вмешался Семенов, туша папиросу. – Все дело в том, что наш человек, в массажном салоне «Аленушка» обнаружил ампулы импортного производства. Проведенный нами анализ химического состава, позволяет с уверенностью говорить о том, что там практикуется применение окситоцина, точнее его химический заменитель.
– Постойте, постойте, – проговорил Захаров, озадачено потирая рукой лоб. – Это, что же тогда получается? Выходит, что все женщины приходящих в этот салон, должны были оказаться на панели? Если их подкармливали этим окситацином.
– Совершенно верно, – кивнув, проговорил майор. – Точнее, этот препарат применяется к тем, у кого были иные взгляды на занятие проституцией.
– Значит, подозрения подтверждаются и этот элитный салон, не что иное, как притон? Выходит, прав был капитан Андрейченко, когда стал присматриваться к этой «Аленушке». Кстати вы не знаете ничего о его смерти и о гибели следователя Зайцева из УВД?
– Про Андрейченко ничего не могу сказать, – развел руками Семенов. – Его смерть действительно странная и много в ней непонятного, а что касается гибели Зайцева, то его убийца был взят. В тот же день, точнее вечером, около дома Валета. Буквально за пару часов до вашего налета.
– Вот как?
– Да, мы следили за капитаном, от гибели его правда не спасли, потому, как и предположить не могли, что в него станет стрелять снайпер.
– Значит, вы видели капитана, еще до того как его обнаружили милиционеры? – с жаром уточнил Игорь.
– Да, наши люди готовы были оказать ему помощь, но было уже поздно, выстрел был смертельным.
– Постойте, постойте, – взволнованно проговорил Захаров. Подавшись вперед всем телом. – А, вы не находили при нем бумаги? Понимаете, перед своей гибелью, он звонил мне, и мы должны были встретиться. Он собственно и поехал туда, чтобы забрать бумаги. Дело в том, что Андрейченко вел дневник, или архив какой-то, а хранил его не в управлении, а на даче.
– Я понимаю, о чем вы говорите, – проговорил Семенов. Доставая очередную папиросу, – Да, мы действительно забрали у погибшего портфель с бумагами. Которые, кстати сказать, значительно ускорили работу по салону. Чего только стоит информатор Андрейченко, который работал в салоне. После гибели капитана, мы переподчинили его себе, а, замкнув информацию от первоисточника на себя, мы, можно сказать, пошли семимильными шагами в этом деле, обогнав, разумеется, и вас.
– Значит, я был прав, – проговорил с досадой майор, покачав головой, – к разгадке смерти Архипа, нужно было идти через этот салон. И если бы я в этот день успел встретиться с Зайцевым, то все могло бы развернуться по-другому. Ну, хорошо, а кто же истинный хозяин этого салона? Кто же тогда этот мистер Икс?
– Видите ли, в чем туг дело, – проговорил Семенов, закуривая. – Массажный салон, это маленькая верхушка огромного айсберга.
– Неужели дело, которым мы занимались последнее время…?
– Да, именно так, – мягко прервал его Ковалев. Массируя пальцы рук. – Дело которым вы занимались, выходит далеко за рамки, вашего региона. Скажу больше, мы давно ведем работу по всей стране, накапливали материал, систематизировали его. Именно по этому, как только пришла информация в виде запроса о Шамане, мы как видите, отнеслись к ней очень серьезно. И как оказалось не напрасно.
– Я, хочу подтвердить, – проговорил Семенов. – Что проблема, на которую вы вышли, гораздо серьезней, чем может показаться на первый взгляд.
– Вы, посчитали, что мы не справимся? – уточнил Игорь. Откусывая фильтр у очередной сигареты.
– Просто вы не обладаете всей суммой информации, чтобы разобраться во всех обстоятельствах этого дела.
– Вот и все, – подхватил Ковалев. Тряхнув головой с короткой стрижкой.
Игорь внимательно посмотрел на собеседников и кивнув головой, произнес:
– Хорошо…, тогда, если это не навредит национальной безопасности, расскажите мне, что же это все-таки за история такая. А то я, что-то не пойму, как вся эта история касается военной разведки и безопасности всей страны в целом.
Кивнув в знак согласия, Семенов встал и скрестив руки на груди, стал расхаживать по комнате.
– Тогда приготовьтесь, нам придется поговорить о многих вещах…, касающихся не только нашей страны.
– Ну, если я правильно понимаю, то времени у нас как раз предостаточно, – пробормотал Захаров. Отчаянно дымя сигаретой.
– Да, конечно! Так вот, история с которой вы столкнулись, берет свое начало в далеком Тибете.
– Тебете? – поморщившись, уточнил Захаров.
– Да, да, именно там очень давно в тишине и аскетических условиях, жили в своих хижинах монахи-созерцатели. Почти все они – в той или иной степени, были мистиками и оккультистами. Они то и стали теми адептами, которые создали ученье «Прямого пути» Это ведь у нас на западе считается, что человек не может привыкнуть к слишком долгому заточению и полной изоляции.
– Разве это не так? – пробормотал Игорь. Закуривая новую сигарету. – Давно ведь известно, что длительная изоляция вызывает серьезные изменения и нарушения в деятельности мозга… Вплоть до полного безумия! Есть ведь куча примеров в истории! И среди смотрителей маяков, и среди заблудившихся путешественников, и среди матросов.
– Да конечно! Только все это никак не относится к нашей тибетской истории! К тибетским отшельникам, которые выходили и выходят из своего добровольного заточения, в здравом уме и твердой памяти.
– И почему же это происходит? – задумчиво пробормотал Захаров.
– Потому что эти люди подготовленные к одиночеству, – отозвался Семенов, продолжая ходить. – Прежде чем запереться в своих пещерах и кельях, они накапливают в своей памяти множество идей, которые в перерывах между медитациями, выполняют для них роль собеседника. Как раньше, так и сейчас, последователи адептов, например «Прямого пути», работают над своим сознанием, шлифуя свои оккультные знания. В общем можно сказать, что они одержимы в своей молчаливой страсти.
– У этих монахов, есть последователи и в наше время? – уточнил тихо Игорь. Морщась от табачного дыма.
– Именно так! – со вздохом проговорил Семенов, садясь напротив. – Ученики оказались достойными продолжателями и наследниками мистических учений. Они во многом превзошли своих предшественников. Это раньше было так, что вкусившие сладость одиночества адепты, уже не в состоянии были вернуться к жизни в населенной местности, или поддерживать отношения со своими родственниками. Теперь эти оккультисты живут среди нас.
– Не понимаю…, как можно испытывать радость от одиночества? – пожав плечами, пробормотал Захаров.
– В том-то и дело, что для отшельника – это почти сладострастное блаженство.
Говорят, что это нужно пережить самому, чтобы понять всю прелесть такого существования.
– Все это настолько серьезно, что теперь этим занимается военная разведка?
Новые знакомые Захарова переглянулись и Семенов покачав головой, твердо сказал:
– Современные адепты «Прямого пути» – это уже далеко, не те монахи из прошлого! Доктрины прошлого, изучаемые современными монахами и мистиками, в процессе высших степеней посвящения, приобрели крайне экстремистское направление. Это ведь раньше монахи согласовывали свое учение с доктринами Будды. Со временем все изменилось! И современные адепты, во многом сориентированы на материальную сторону жизни. Именно эта сторона их жизни выходит на первое место и они уже не так стремятся к одиночеству, познавая старинные методики и теории. Но, что самое опасное…, многие адепты попадают в орбиту интересов различных спецслужб и вольно или невольно, начинают сотрудничать с ними. Следует заметить, что секрет психических тренировок, в понимании нынешних адептов, заключается в развитии силы концентрации мысли. Которая намного превосходит интенсивность концентрации мысли, даже самых одаренных людей.
– Военная разведка занимается этими оккультистами, потому что они научились управлять силовыми волнами, – добавил товарищ Семенова.
– Как это? – глухо, уточнил Игорь.
– Например создавать силой своих мыслей, иллюзорных призраков.
– Кого создавать? – поморщившись, уточнил Захаров. Окончательно пораженный всем услышанным.
– Да, вы не ослышались! Создание силой мысли иллюзорных призраков, – утвердительно покачав головой, проговорил Семенов. – Для этого подготовленному колдуну, нужно лишь соблюдать определенную диету, находиться в уединенном месте, чтобы никто не отвлекал его от медитации.
– И что же все-таки получается в итоге? – не унимался Игорь.
– Например какая-нибудь магическая тварь, причем в любом облике, который захочет ей придать мистик, – разведя руками, отозвался Семенов.
– Да, есть данные, что иным черным магам и существам демонического происхождения, удается через это приобретать необычайную физическую силу.
– И даже удлинять себе жизнь до бесконечности, – поддержал Семенова товарищ. – Вот так, не больше и не меньше!
– Вы хотите сказать, что у нас объявился кто-то из этой секты? – озадаченно пробормотал Захаров.
– Ну, а почему нет? – пожав плечами, проговорил Семенов. – Развалины, когда-то могучей империи, с огромной территорией – это же Клондайк для любой секты, сектантов различного калибра. Факты их деятельности мы фиксируем то в одном, то в другом регионе. Многие из этих магов и колдунов используют свои знания в преступных целях. Ведь они могут легко подчинить себе волю человека, или группы людей, а те будут молчаливо выполнять их волю и приказы. Их деятельность покруче будет секты «Аом Синреке».
– Понятно, – пробормотал майор. Почувствовав как кровь ударила в голову и противно застучала в висках. – Теперь мне многое становится понятным. Все услышанное для меня сегодня…, признаюсь как ушат воды… А пес? У меня была собака…, в общем так получилось, что мне ее пришлось убить… Вы, что-то говорили про это.
Семенов переглянулся с товарищем и утвердительно кивнув сказал:
– Мы знаем про вашу грустную историю. Этот метод воздействия на животных, известен давным-давно. Начало этих опытов относится аж к шестнадцатому веку.
Так что это не новость! Некто Швентер в свое время описал эксперимент, заключающийся в том, что перед клювом связанной курицы проводили мелом черту, и это мгновенно приводило её в оцепенение. Автор работы объяснял это явление страхом. Эти работы были забыты, и лишь значительно позже некто Кирхер описал аналогичное явление. Потом были и другие последователи. Да и тот же физиолог Гзермарк, рядом опытов на птицах показал, что и без проведения меловой черты у птицы наблюдается явление застывания, некой каталепсии, вследствие фиксации взгляда на каком-либо предмете, они просто впадают в особого рода нервный сон.
Ковалев помассировал переносицу и тихо проговорил:
– Ну, а дальше больше, от лягушек и птиц опытам стали подвергать кроликов, кошек, собак ну, и. разумеется, человека. Да, нужно заметить, что чем чаще оказывается воздействие на животных и людей, тем легче они впадают в состояние гипноза, тем слабее их воля к сопротивлению. В своих опытах и Хью, и его последователи доказали, что и крысы, и кролики, и собаки, как впрочем, и все четвероногие подвергаются легко гипнозу, причем во всех случаях.
– Выходит мой пес Тимур…
– Выходит, майор, что вашего пса хорошо обработали и если бы вы не ушли из дома в ту ночь к товарищу, то думаю, что мы с вами не беседовали бы сейчас.
– Вы думаете? – проговорил тот, потирая шею.
– Да, я просто убежден, что пес получил задание на то, чтобы убить вас.
– Но почему?
– Этого я пока не знаю. Кстати, вы читали произведение Гоголя «Вий»?
– Было когда-то дело, – рассеянно ответил Игорь. Подавленный всем услышанным.
– Сюжет помните?
– Там, кажется, начальник духов умертвил Хому, осмелившегося взглянуть на него. Кажется так?
– Мне кажется, это и есть отчасти ответ на ваш вопрос. Почему? Кстати, именно это произведение не такой уж вымысел. По-видимому, это рассказ о вредном воздействии «дурного глаза» связан с гипнотизирующим взглядом человека.
– Вы знаете, – проговорил Захаров, закуривая новую сигарету, – некоторое время назад у нас в заграничной командировке погиб офицер при очень странных обстоятельствах. Вокруг его смерти до сих пор одни вопросы.
– Перед командировкой в ваш регион, – задумчиво проговорил Ковалев. Играя брелком с ключами. – До нас доводили историю с вашим капитаном, по-моему, Кирилиным.
– И, что же вы думаете на этот счет, – прошептал, насторожившись майор.
– Его смерть могли спровоцировать, а затем представить как кровоизлияние в мозг. Странное самоубийство капитана Андрейченко, в своем служебном кабинете, тоже наводит на некоторые мысли.
– Но, про Андрейченко, хоть можно что-то предположить. Например, что его посчитали опасным деятели «Аленушки», а с Кирилиным полный туман. Одно лишь известно точно, что кто-то желал его гибели и добился своего.
– Да, пожалуй, Андрейченко мог быть им опасен, – согласился Ковалев. – Некто неизвестный, почувствовал угрозу от молчаливого, но упорного следователя, который мог запросто «закрутить» их флаг красоты, под которым ковались грязные деньги. А вот со смертью вашего Кирилина, действительно ясности нет до сих пор.
– Но мы до сегодняшнего дня не зарегистрировали документально ни одного факта проституции в салоне, – недоуменно развел руками майор.
– Зато в архиве Андрейченко мы нашли неопровержимые факты, причем, задокументированные, проституция там бьет ключом.
– Вот как?
– Именно так!
– Наши «топтуны» не установили ни одного факта, чтобы женщины из салона брали деньги за свои услуги. А то, что все они встречаются с мужчинами, так ведь так устроен мир.
– Да нет, деньги они берут, и немалые, – покачав головой, буркнул Ковалев.
– Но, каким образом?
– А их получают в качестве предоплаты в определенных кафе или ресторанах официанты. Все просто!
– А группировка Валета следила за работоспособностью этой схемы? – прищурившись, пробормотал Игорь.
– Точно так!
– Лихо закручено, – покачав головой, прошептал майор, – а мы признаться этого не просчитали.
– Но это цветочки, некоторые из этой «Аленушки» готовятся к работе за бугром.
– Я так и думал, – кивнув, пробормотал Захаров, щурясь от дыма.
– Да, мы совершенно случайно вышли на эти факты. Вся программа этого салона предусматривает полное подчинение человека целям и задачам секс бизнеса.
– Окситокцин?
– И не только он. Так, что не важно кто туда ходит, финал у всех одинаковый, если ты, конечно, подходишь под мерки, которые требуются салону, то тебя и спрашивать не будут. И, поверьте, тут существует много способов, как подчинить себе волю другого человека.
Применялось там и реальное внушение с применением речи – это по научному называют вербальным внушением, практиковалось там также прямое и косвенное внушение.
– А это как? – рассеянно уточнил Захаров.
– При прямом внушении имеет место непосредственное воздействие прямой речью, с определенным словесным воздействием и, как правило, приказом. Что же касается косвенного или скрытого внушения, то на субъекта воздействовали не прямо, а создавали определенные условия. Так сказать, выстраивают связь с той или иной процедурой, моционом, при помощи чего внушение как бы реализуется. В салоне не гнушаются ничем, для того, чтобы выбить из своих рабынь побольше денег. Вовсю практиковался и наркогипноз.
– Их, что же, садили на иглу? – спросил Игорь, откусывая фильтр у очередной сигареты.
– Не обязательно, ведь суть этого метода заключается в том, что перед обычным словесным воздействием, в сочетании с музыкальным фоном, дамам предлагалось какое-нибудь снотворное. Во врачебной практике, его применяют для сокращения срока гипнотизирования. Дело в том, что предварительный прием снотворных препаратов, создает уже в самом начале определенное торможение. Это состояние, которое проявляется в виде сонливости или дремоты, оно-то и используется в салоне. Жертвам подсовывались и сарбамил, и гексенал.
Ну, а если попадались особы с повышенным интеллектом, которых нужно было оболванить побыстрее, пока они ничего не поняли, то в ход шел фезерпин, эфидрин, опий и прочая зараза.
– Так вот откуда у нас стали появляться централизованные поставки наркотиков! – воскликнул Захаров.
– Да, как это ни странно, но тропки стали топтать бандиты, связанные с внешне респектабельным салоном в те районы, где растет мак, конопля и водится прочая дурь.
– Видимо, доходы были огромными?
– Несомненно, по нашим данным они планировали поставить на поток поставку своим иностранным коллегам дамочек для эксплуатации. Ну, а расчет, конечно, шел бы в конвертируемой валюте.