Оккультные миражи

– Это их работа! – воскликнула Ситникова. – Они, между прочим, деньги зарабатывают!

– Только вот, что-то миллионерш среди них я не встречал, – задумчиво проговорил Захаров. – Больше того, знаю много случаев, когда их выбрасывают на ходу из машины, как не нужную вещь, иногда высаживают, где попало, даже зимой. Никто ведь точно не знает, сколько из них замерзает, а, сколько получает обморожение. А, есть и другие случаи, где картинки еще поярче. Хочешь, расскажу? – уточнил Захаров.

– Пошел на хер! – рявкнула Ситникова в ответ.

– Ага! Значит точно надо рассказать, – кивнув, продолжил Игорь. – Я знаю случай, когда после сексуального неудавшегося сеанса с попутчицей, шофер – дальнобойщик облил свою подружку бензином и поджег. А, хочешь, еще расскажу случай из курортных приключений, одной гейши?

– Да, пошел ты! – взорвалась Лариса, сквозь слезы. – Чего гундишь, как зануда? Без тебя тошно! Тебя послушать так, жить нельзя, и потом все твои страшилки, случаются не так часто, как ты тут толкуешь.

– Ну конечно, жгут вашего брата не часто, но ведь выход на панель обязательно сопровождается пьянками, хмельком от наркоты. Поэтому, если не сожгут тебя, облив бензином, или голой задницей в костер не посадят, так в наркологическом диспансере, или в венерологическом, что не столь важно, замордуют. Это я, уже про СПИД не говорю.

– Ладно, ты пророк херов, заткнись! – закричала Ситникова, срываясь на фальцет. – А, знаешь ли ты умник, что подавляющее большинство девок, стали торговать собой под угрозой насилия? Знаешь ли ты, что подавляющее большинство, ваших сестер, дочерей, трахаются в первый раз по принуждению? И случаются они не в интуристе, а в подвалах ваших же домов и квартир, где вы, кобели, живете! Это именно вы создаете условия, для процветания этого бизнеса! Скажешь не так? Сами же поете на каждых углах, что «мы служим украшением стола», или, что «за ночи с нами, отдадите все на свете». А, сколько девок из-за вашего насилия попали на панель? У меня подружка была, ей всего 23 года было, а мужик уже «в бегах от алиментов». Сама она жительница Украины. У нее двое детей, а чем и как их кормить? Вот и приезжает девка на заработки. Думаешь от сладкой жизни под вас ложиться? Да, что тут говорить! Дай лучше травки курнуть.

– Ну, травки у меня тут нету, а, что касается насилия, которое вращается вокруг твоих подруг, так это для меня не новость. Но есть и другая сторона медали. Ведь многие преступления не обходятся без участия твоих подружек. И многие из вас попутно занимаются и мошенничеством, и кражами, да и, что греха таить, грабежами подвыпивших клиентов.

– Ну, ты за всех то не подписывайся! – взвизгнув, выпалила Ситникова.

– А, ну да, извини, есть еще и другие. Они как пиявки, вьются возле акул преступного омута, подбирают объедки с их стола.

– Это ты на меня намекаешь? – зло спросила гостья, глядя исподлобья. – А сколько нам, такие умные, как ты «правильные», врали? В школе одно, дома другое, в училище третье. А, ты то хоть знаешь, почему я на панели оказалась? Ты думаешь, я об этом мечтала? Чувство ущербности заедало оттого, что у сверстниц от лифчика до тампакса все из-за бугра, а таким как я, дефектным, значит, либо в своем, либо в китайском ширпотребе щеголять приходится! Это заметь если девка в семье растет.

– Значит обостренное чувство справедливости, заиграло в одном месте? – спросил Игорь, выпуская клуб дыма.

– Да и не только из-за этого. Когда жрать нечего, а уж тем более дитя кормить, то куда угодно пойдешь зарабатывать. Откуда ты, только взялся такой? Сидишь тут умничаешь! Дай лучше травки, не жмись!

– Я же сказал, что травки у меня тут нету. Да и приносил я тебе уже, а ты меня сдала. Не так ли?

– Они меня заставили! – испуганно моргая, выкрикнула Ситникова.

– Ладно, я не в обиде. А, чего они от тебя, вообще-то хотели? – с деланным безразличием спросил Игорь, закуривая.

– Да, все об одном и том же, то про тебя домогались, то про окружение Валета расспрашивали, а то про того, кто над ним стоял…

– А, про бухгалтера, который в «Аленушке» работал, не спрашивали?

– Да, и про него спрашивали. А, ты, что его знал?

– К сожалению, не знал, – задумчиво проговорил Игорь, глядя на героев мультфильма, бегущих на экране телевизора. – Коллеги тех, кто тебя допрашивал и охранял, должны его уже взять давно.

– И какого из бухов они взять решили? – рассмеявшись, выпалила Лариса.

– А, что их несколько? – удивился Игорь.

– А, ты думал, что салон дураки открывали? Заблуждаешься. Бухгалтер «Аленушки», которого те кабаны взять решили – это обыкновенный «фунт».

– Это который, должен всегда сидеть?

– Вот, вот, который и при белых и при красных сидит в тюрьме, а настоящий бухгалтер, гуляют себе, да коньячок трескает.

– И где же живет этот яйцеголовый?

– А, тебе то, что за печаль? – спросила Ситникова, покачав головой. – Я всегда подозревала, что если ты не мент, то на них работаешь. Тебе за его голову медальку дадут? А?

– Насчет медальки не знаю, а вот кол осиновый в меня при жизни вогнать некоторым станет затруднительно. Кстати это, и тебя касается, так, что лучше подумай хорошенько.

– Хорошо, я, подумаю, – проговорила Лариса, глядя подозрительно, на собеседника.

– Вот, вот, подумай, да, и чем ты быстрей надумаешь, где этого умника сыскать – тем будет лучше для нас обоих. Ладно, пойдем на кухню, а то скоро кино начнется после новостей.

– Пойдем, – буркнула Ситникова, утирая слезы. – Почему в этом доме, нет ни одного зеркала?

– Это, из-за твоей безопасности, – невозмутимо ответил Игорь, осторожно спускаясь по лестнице.

– Это еще почему? – удивленно спросила гостья. Усиленно растирая, заплаканные глаза.

– Видишь ли, ты, какое-то время находилась рядом со своим дружком Валетом.

– И, что, после этого так подурнела?

– Да, дело то не в твоей красоте, – отозвался майор, открывая холодильник.

– А в чем тогда?

– Помнишь, ты слышала голос по телефону, ну который как из могилы был?

– Помню! И, что? – вздрогнув, спросила женщина.

– Есть серьезные опасения, что слышала ты голос хозяина Валета. Человека очень опасного и дьявольски осторожного, кроме того обладающего большими связями за границей. А самое главное обладающего непонятными возможностями воздействовать на человека на расстоянии.

– Это касается и меня? – испуганно спросила Ситникова. Вжав голову в плечи.

– К сожалению очень даже может быть.

– А причем тут зеркало?

– Есть соображения, что неугодные ему люди или ставшие опасными, по тем или иным причинам, убираются им при помощи зеркала.

– По голове, что ли? – испуганно уточнила Ситникова.

– Да нет. Увидев свое отражение при определенных условиях, в мозг человека дается команда из подсознания, и человек умирает от кровоизлияния в мозг.

– Значит, это и я могу умереть? – тихо прошептала Лариса, озираясь по сторонам.

– Тут зеркал нету, которые могли бы спровоцировать смерть. И потом все это из области предположений, поэтому не стоит принимать все сказанное близко к сердцу.

– А, если все, что ты сказал, правда? – затравленно выдавила Ситникова, садясь за стол. – И это касается меня.

– А чтобы это точно не было правдой мы с тобой должны показаться врачу.

– Опять к врачам? – тихо уточнила Ситниковаа. Глядя расширенными зрачками в одну точку.

– Подожди, подожди, красавица, – испуганно зачастил Захаров. Глядя, как вытягивается лицо собеседницы, и расширяются от страха ее зрачки. – Эй, эй, – он пощелкал пальцами перед ее лицом. – Ты веришь мне? Зачем мне тебя обманывать? Ну, ответь мне, – бормотал он. Тряся за плечи, сползающую на пол, по стене Ларису, с каким-то неестественным, отрешенном видом. – Завтра с утра, приедет машина, и мы с тобой съездим к знакомому врачу. Он постарается оградить тебя от этого симптома, если, конечно, в твоей головке уже взведена эта дьявольская пружина.

– Опять будут колоть? – тихо спросила Ситникова. Сидя на полу, прислонившись головой к холодильнику.

– Да, нет, не будет никаких уколов, просто с тобой побеседует знакомый психиатр.

– И все?

– И все. По крайней мере, пока. Ну, возьми себя в руки, мне тяжело тебя поднимать из-за ранения. Вставай, пожалуйста и садись к столу.

– Я никак не могу понять, ну как можно человеку приказать умереть? – пожав плечами, прошептала женщина.

– Я признаться, сам это до конца не понимаю, – признался Игорь, с трудом садясь рядом. – Он, ну «некто» пока неизвестный, каким то образом дает человеку какую-то установку, и при определенных обстоятельствах, стоит лишь взглянуть в зеркало, как человек получает кровоизлияние в мозг.

– Господи, когда же все это закончится? – устало, проговорила Ситникова, глядя в стену напротив. – Я хочу увидеть своего ребенка. Организуй мне встречу, пожалуйста!

– Наши доброжелатели только и ждут такого подарка, ты уж поверь мне. Прежде чем нам начать жить нормальной жизнью мы с тобой должны сделать себе страховой полис, а ты, это никак понять не хочешь, – с досадой проговорил Игорь.

– Да, я хочу тебе помочь и себе! Но, что я могу сделать?

– Дай для начала адрес бухгалтера настоящего, не того который числился, а настоящего. Где у него нора? Может, через него выйдем на хозяина, который стоял над Валетом. На людей из его окружения помоги выйти. Пойми, не может человек жить в вакууме, ведь с кем-то он встречается, общается, одним словом связи – это тоже большое дело.

– Я не помню его адреса, поверь мне, не помню, – проговорила Ситникова. Прикуривая сигарету дрожащими руками. – Мы с Валетом заезжали к нему всего то один раз, ну, правда, как вспомню, скажу.

– Хорошо, давай не будем форсировать события. Пойми, мне хочется видеть в твоем лице даже не друга, а хотя бы товарища по несчастью.

– Я понимаю тебя, я на твоей стороне. Поэтому, можешь рассчитывать на меня. Очень хочется верить, – она оценивающе окинула взглядом Игоря, – что ты поможешь и мне и моему ребенку. Просто хочется верить.

Захаров не спал всю ночь, точнее проваливался, периодически в какие-то липкие ямы, которые никак нельзя было назвать сном. Прислушиваясь к тихому сопению Ларисы, он мучительно думал о том, что нужно делать дальше, чтобы не совершить при этом ошибок.

Еще было темно, когда к дому подъехала машина, а через минуту пламя спички выхватило напряженное лицо Титова и прикуривающего Рафика.

Игорь с облегчением вздохнув, спрятал пистолет и спустился вниз, чтобы впустить гостей.

А еще через полчаса санитарная машина с включенным маячком неслась по трассе в сторону города.

– Скажи, Рафик, – спросил Игорь, глядя на мелькающие за окном деревья. – По цвету, лица можно определить, здоров человек или нет?

– Конечно, – кивнув, буркнул тот утвердительно. С остервенением жуя жевательную резинку.

– А вот по ногтям, например, можно узнать, что-нибудь про человека?

– Ну, в принципе да. Это роговая пластина, которая растет из ногтевого корня – это живой организм. В корне находятся кровеносные сосуды, нервные окончания. У здорового человека ногти розовые, блестящие, гладкие. Ну, что можно еще сказать о ногтях человека? Так, что тебе еще долго, Игорь Владимирович, людей пугать своими синюшными ногтями.

– Значит, при заболевании каких-то внутренних органов на ногтях могут отражаться эти изменения в организме? – заключил Захаров.

– Теоретически да, – кивнув, проговорил Рафик… – А зачем ты про это спрашиваешь?

– Погоди… А, почему теоретически?

– Видишь ли, установить причину изменений не всегда просто. Так как поражение ногтей при заболевании внутренних органов и кожи симптомы порой ничем не отличается от тех, которые характерны для болезни самих ногтей. Ну, вот, например, возьмем от слойку ногтя, расщепление его пластинок или образование точек.

– И что это может обозначать?

– Это может свидетельствовать о наличии каких-то воспалительных или инфекционных заболеваний, но эти же признаки характерны и для такого кожного заболевания, например, как чешуйчатый лишай.

– А, что мы можем еще узнать по цвету ногтей? – спросил задумчиво Игорь.

– Цвет ногтей может изменяться у людей страдающих сахарным диабетом, болезнью Аддисона, а также после тяжелых операций, или при заболевании сердца или печени. Не пойму никак, к чему ты клонишь?

– А если у человека ногти, например, желтого цвета? – спросил Игорь, закуривая.

– Ну, не знаю…, при заболевании печени цвет ногтей может стать желтоватым.

– Значит, если ногти у человека желтого цвета, то у него могут быть проблемы с печенью? – задумчиво проговорил Игорь. – Ну, что же, как люди говорят «курочка по зернышку, а весь двор в дерьме…».

Натужно ревя на перекрестках сиреной, они благополучно миновали все посты ГИБДД, перекрестки городских улиц, подъехали, наконец, к комплексу зданий, медицинского центра.

Большой бетонный забор, обнесенный сверху колючей проволокой, надежно скрывал от посторонних глаз все происходящее за ним. Оставив машину на стоянке, они прошли через приемное отделение и через несколько минут ходьбы по мрачному коридору, оказались у кабинета главного врача.

– Это и есть хоромы нашего бога психотерапии, – тихо проговорил Рафик. Поднимая к небу указательный палец. – Посидите пока тут, а я доложу, что мы прибыли.

Через минуту он открыл дверь, и предложил всем войти в огромный кабинет с высокими потолками. Скромную, казенную обстановку кабинета довершал сам хозяин. Абсолютно лысый человек с серым лицом, изрезанным сеткой морщин. Его строгий взгляд, белый халат, хмурое треугольное лицо с внимательными глазами за массивными очками в роговой оправе, говорили о том, что этому человеку многое пришлось повидать на своем жизненном пути, и, пожалуй, его мало, что может удивить уже.

– В связи с большой загруженностью, – проговорил он, здороваясь с каждым, – я предлагаю поступить следующим образом. Если нет возражений, то мы побеседуем с вашей подопечной, а вы подождите нас в приемной. Вас ведь кажется, Ларисой зовут? Ну и замечательно, проходите в соседний кабинет и располагайтесь там, – проговорил он.

– Скажите, а это надолго? – спросил Титов, глядя на часы.

– Пока не знаю, но думаю, что наша предварительная беседа может затянуться минут на 20–30. После этого, если мы договоримся с вашей знакомой, то оставим ее для более детального обследования. Если я замечу какие-то отклонения, требующие вмешательства, то распишу ее лечение. Вы кстати привезли ее медицинскую карту?

– Да, да, конечно, – встрепенулся Игорь, отдавая пакет. – Я, хотел бы, Андрей Юрьевич, обратить ваше внимание на зеркала…

– Я помню об этом, – успокоил его врач. – Мне Рафик говорил. Что у вас с ногтями?

– Это просто бытовая травма, – отмахнувшись, пробормотал Игорь.

– И еще, – подхватил Рафик, – я так понимаю, вы сейчас попытаетесь убедиться насколько она гипнотична?

– Да, это так, – согласился Силин, листая карту Ситниковой.

– У меня к вам просьба, – проговорил Захаров. – Мне очень нужно, чтобы вы помогли ей вспомнить, адрес одного бухгалтера. Это очень важно, и Лариса знает о ком идет речь.

– Хорошо, я все сделаю, а теперь подождите в приемной, секретарь угостит вас кофе.

– Ну, теперь вся надежда на Силина, – пробормотал устало Захаров. Садясь в одно из кресел в приемной.

– Будь спокоен, – проговорил Рафик, садясь напротив него, за журнальный столик. – Это мастер своего дела.

– Боже мой! – тихо пробормотал Титов, глядя на часы. – Сколько волокиты с этими путанами.

– А с ними уж, какой век человечество то борется, то возится, а они все равно живее всех живых, – поддакнул Рафик, устраиваясь поудобнее. – Еще не одно государство за многолетнюю борьбу с ними не одержало победы над этим явлением. Разве, что у мусульман есть успехи на этих фронтах.

– Чем больше думаю об этом, – пробормотал Захаров, тяжело вздыхая, – тем мне больше кажется, что с этим явлением вообще надо перестать бороться. Человечество уже давно должно было понять, что если не может бороться с каким-то явлением, то его нужно возглавить и повести вперед, обложив при этом грамотно налогами.

– Ну-ка, ну-ка, – улыбнувшись проговорил Рафик. Поудобнее усаживаясь в кресле, – с этого момента поподробнее, пожалуйста. Сейчас мы быстренько выясним всю глубину вашего грехопадения, мистер Захаров. Так, что вы там хотите сказать?

– Известно ведь во всем мире, что проституция гостеприимства берет свое начало с древнейших времен, когда прием дорогих гостей, считался священным долгом, – со вздохом отозвался Захаров. – Тогда, хозяин дома, просто обязан был, принять любого чужестранца, причем заметьте, он должен был предложить гостям все лучшее, что у него есть, – продолжал майор. Внимательно рассматривая приемную с множеством искусственных цветов. – Где же секретарша с кофе? А, Рафик?

– Да, будет, будет, скоро, – успокоил тот, потирая переносицу.

– Ты, хочешь сказать, – проговорил Титов, что именно такой прием во времена, когда не было телефонов, факсов, способствовал развитию торговых отношений?

– И налаживанию связей между народами, – закончил Игорь его мысль. – Именно поэтому торговцев всех мастей, купцов и государевых людей принимали с особыми почестями. Ведь все те странники, находясь так сказать в командировке, вдали от родных мест, испытывали естественную потребность в близких отношениях с женщинами.

– Ты хочешь сказать, что в качестве утешительных призов они получали жену или дочь, – уточнил Титов.

– Да и чему тут удивляться? Этот обычай настолько укоренился в сознании людей, что отказ гостя от подобного предложения, расценивался как оскорбление нанесенное хозяину и его женщине. А мы все причитаем, откуда эта зараза в наше общество заползла, – подытожил Игорь.

В этот момент двери открылись и в приемную вошла стройная белокурая лет двадцати пяти секретарша, в строгом брючном костюме с подносом.

– Вот ваше кофе, – сказала она, ослепительно улыбнувшись. И поставив поднос, заняла свое рабочее место у компьютера с бумагами.

– Спасибо, – чуть не хором поблагодарили приехавшие.

– А я тоже, что-то слышал, ну насчет гостеприимства, – задумчиво поддакнул Рафик. – По-моему гостеприимство такого рода встречалось и в библейской мифологии. Там хозяева дома пытались своих гостей защитить от преследовавших их врагов, откупаясь невинностью двух своих дочерей, которых они отдали на поругание врагам гостей.

– Абсолютно справедливо, – поддакнул Игорь, отхлебывая горячий кофе. – Дикость, на первый взгляд, а ведь и тут был свой смысл. В те времена существовало суеверие, что рожденные от связи с чужеземцами дети отличаются необыкновенной силой, красотой и здоровьем. И родителей можно понять, они были заинтересованы, в укреплении своего рода сильным потомством. Кстати, и жены с согласия мужей, а иногда и самовольно старались вступить в половые связи с иностранцами. – Мы, кстати, вам не мешаем? – уточнил он у секретарши.

– Нет, что вы! У меня слишком много работы.

– Постойте, постойте, друзья! – воскликнул Рафик. – Это, что же получается? Получается, то, что мы сегодня называем проституцией, создавалось человечеством на протяжении веков по собственной воле?

– Получается именно так, – отозвался Игорь, думая о чем-то своем. – С глубокой древности до наших дней, проституция как феномен занимает, лучшие умы историков и философов разных стран и народов. Ведь на протяжении веков проституток то подвергали разным гонениям, то их воспевали поэты, потом опять изгоняли и даже казнили.

– А, то и открыто разрешали заниматься своим промыслом, – поддакнул Титов.

– И такое бывало, – поддакнул Игорь поморщившись. – И все эти обычаи, сохранялись на протяжении длительного времени, приобретая постепенно характер семейной торговли.

– Ничего себе! – воскликнул Титов. – Это как?

– Вот тебе и ничего себе, – пробормотал Игорь. – В торговых городах Африки и Средней Азии, купцам и путешественникам предоставлялись женщины на все время пребывания их в тех краях. Вот так-то.

– А я слышал, что где-то, – смеясь, встал Титов, – эта форма получила даже религиозный характер.

– А, это как? – уточнил Рафик. Ставя, пустую чашку на стол.

– А там можно было жениться, не только на несколько месяцев, даже, не поверите, можно было и на один час. Муллы, благословлявшие молодоженов, имели у себя для этого особые комнаты, которые они отдавали «молодоженам», за долю малую, разумеется.

– Мы не мешаем вам? – вновь уточнил Захаров у секретарши, – своими разговорами.

– Нет, что вы. За день тут столько народу проходит, я не обращаю внимания.

– Но у нас тема деликатная, – усмехнувшись, проговорил Рафик.

– Ваша деликатная тема, стара как этот мир, – усмехнувшись, отозвалась секретарша. Продолжая быстро стучать по клавиатуре печатной машинки. – Да и сама тема, меня мало волнует если честно.

– Ну, то, что вас не волнуют истоки этого явления – это вполне объяснимо, – пожав плечами, проговорил Захаров. – Все правильно! Пусть этим занимаются историки и философы, которых действительно волнует все это.

– Погоди… Но – это, что же получается? – пробормотал Титов, глотая душистый кофе. – Я тоже где-то читал, что не только в Африке и Конго, но и в Австралии и Америке у индейцев, странникам и купцам, отдавали в наем не только жилье, но и предлагали жену или дочь.

– Увеличивая за это плату, разумеется, – подытожил Игорь. Задумчиво рассматривая кофейный осадок в кружке.

– Постойте, господа! – встрепенувшись, пробормотал Рафик. – Тогда получается, что мощным толчком к распространению проституции, послужила семейная проституция.

– Да, этим грешили по всему миру, – пожав плечами, отозвался Игорь. – Все верно, именно семейная проституция, стала тем самым катализатором процесса.

– Значит, человечество, само себе придумало проблему, а теперь успешно с ней пытается бороться? – не отрываясь от компьютера, спросила секретарша. – Но ведь это из-за вас, мужиков, существует эта проблема. Именно вы сделали из женщины, кроме хранительницы очага еще и товар.

– С остротой женского ума, – начал было Игорь и осекся. Глядя на выходящего из кабинета, молодого ассистента Силина. Одетого в белый халат, державшего в руке какой-то листок.

– Кто из вас Захаров? – спросил тот подходя.

– Это, я, – ответил Игорь вставая.

– Андрей Юрьевич просил передать вот это.

С этими словами, ассистент протянул Захарову записку. – Он будет занят еще примерно около часа, а это просил передать срочно вам.

Захаров лихорадочно развернул листок и остолбенел, увидев написанный адрес, а ниже фамилию настоящего теневого бухгалтера «Аленушки».

– Вот это да! – воскликнул Титов. Глянув через плечо на содержание записки. – Я знаю эту юридическую контору.

– А, я, с ее хозяином уже встречался, – пробормотал Захаров. Стремительно направляясь к выходу. – На том самом старом кладбище!

– Вы куда направляетесь? – подскочив, пробормотал Рафик. – Что это за тайны Мадридского двора? Как машину, значит, найти, так это значит ко мне, а как пострелять, так они сами с усами! Я, между прочим, тоже поймать шпиона хочу!

– Мы на задержание в одну фирму, – тихо ответил майор, застегивая куртку. – Оформи, пожалуйста, Ситникову, а мы скоро подъедем.

– Вот так всегда, – покачав головой, буркнул Рафик, – Ладно, скачите, ковбои.

– Я эту суку давно понял, – со злостью шипел Титов, направляясь к машине. – Известность на весь город, связи везде, знакомые. А я, давно говорил, что откуда у него иномарки, домина огромный с бассейном.

– Ты лучше подумай, что мы ему предъявим, – перебил его майор.

– А чего тут думать? – спросил капитан, заводя машину. – На очной ставке «расколем». Да и потом, ты же сам говоришь, что встречался с ним. Не пойму только почему бандиты его бухгалтером называют. Ладно, на месте разбираться будем!

– А, если в отказ «пойдет»?

– Вывезем за город, а еще лучше, прямо сейчас в кабинете показания снимем.

– Не забывай, что он юрист высшей квалификации и что Дубравина Сергея Афанасьевича полгорода знает, хотя с другой стороны многие факты говорят о том, что – это оборотень. И его шикарный особняк и две иномарки и жена в бриллиантах и шубе из норки, все указывает на то, что он не в ладах с законом. Для простого юриста, хоть и директора конторы, все это слишком шикарно и не по карману.

– Вот, вот! И на старуху бывает проруха, – со злостью ответил Титов. – Эта сука меня консультировала несколько раз, про честь и совесть, что-то плела, по плечу меня хлопала. Ничего, сейчас запрессуем, не таких козлов «обламывали», ишь устроили мафию доморощенную, мать твою!

– У тебя хоть оружие то есть?

– Да, сдал уже вместе с делами, – махнул тот рукой.

– А, если…

– Если, не будет, – оборвал капитан, ведя машину на предельной скорости.