Оккультные миражи

– Мы хотели поговорить с вами об одном из ваших учеников, о Володе Марченко. Помните такого?

– Вы из милиции? – поджав губы, прошептал старик, сокрушенно вздохнув.

– В некотором роде, – поправил его Смирнов.

– Ну что, все понятно, проходите в дом! В конце концов, видимо этим и должно было кончиться у этого мальчика.

– Почему у мальчика? И почему так? – спросил капитан осматривая нехитрую обстановку в доме.

Пожалуй, единственное из вещей, что не вписывалось в доме сельского учителя, так это был новый импортный телевизор, да роскошное плетеное кресло стоявшее напротив.

– А они для меня все, на всю так сказать оставшуюся жизнь остаются детьми. Детьми, которых я учил добру, детьми вместе, с которыми верил в светлое будущее. Детей, которых как теперь говорят, я обманывал, – бормотал старик, жестом приглашая к столу.

– Вы преподавали историю? – поинтересовался Игорь.

– Ее, будь она неладная, – отозвался тот. – А, знаете…, я и сейчас верю в то, о чем когда то говорил на уроках. Да вы проходите, садитесь к столу. Пройдет совсем немного время…, люди осознают, что при коммунистах они жили как у Христа за пазухой.

– А что вы можете сказать о Владимире Марченко? – спросил капитан, поблагодарив хозяина за приглашение.

– Что я могу сказать про этого мальчика? У него была сложная, я бы сказал исковерканная судьба. До четвертого класса его отец окончательно спился и сгинул где-то на зоне.

– Его осудили за кражу? – уточнил Игорь.

– Да, он со своими собутыльниками, что-то украл в колхозном гараже. Потом был суд, зона, откуда он и не вернулся, а мать вскоре заболела пневмонией и умерла. Так что Володю до восьмого класса воспитывала его бабушка, царство ей небесное. Я сейчас вас чайком угощу.

– И что было дальше?

– А что могло быть дальше? – переспросил старик. Глядя на Захарова поверх очков. – Дальше, была его учеба в ПТУ!

– Которое ему пришлось бросить? – проговорил Сергей со вздохом.

– Да, со своими сверстниками они залезли ночью в магазин, поэтому железнодорожника из него не получилось, к сожалению конечно.

– Скажите, а когда вы его видели последний раз? – задумчиво проговорил Захаров. Глядя на хмурое, давно небритое лицо хозяина.

– Месяц назад, он, по-моему, брал у меня книгу.

– Он часто брал у вас книги? И что это за книги?

– Да нет, не часто, а книги, книги были самыми обыкновенными, – пожав плечами, пробормотал учитель. – Русские народные сказки например.

– Сказки? – переспросил Смирнов.

– Да, сказки. А что? – ответил хозяин, гремя кружками.

– Ну, хорошо, а вы знали, чем он занимался после отсидки? Как жил? Чем дышал?

– Видите ли, он не говорил на эту тему, – проговорил бывший учитель. Сосредоточенно пожевав губами, глядя в одну точку. – Все больше отшучивался. А в последний год его вообще стали интересовать вопросы о вечном.

– В каком смысле? – насторожился Игорь.

– Ну, его стали волновать, например, вопросы о смысле жизни. Есть или нет загробный мир.

– И вы обо всем этом с ним говорили?

– Да, каждого человека, на мой взгляд, должны интересовать ответы на эти вопросы, – разведя руками, проговорил старик. Кого-то раньше. Кого-то позже. Я ведь тоже как ушел на пенсию, схоронил свою бабку… С тех пор много передумал о духовном несовершенстве человека, о греховности, о смысле жизни. Давайте по чаевничаем, раз уж зашли к старику, – проговорил хозяин. Снимая с подноса граненые стаканы в довоенных подстаканниках. – Медок вот отведайте, свойский! Я три улья держу, так чтобы сахар с магазина не таскать, да душу общением с природой ублажить. Мне ведь теперь по стариковски много не надо, пчелки да книги. Вон их у меня сколько, – проговорил он, с любовью глядя на деревянные книжные полки. Занимавшие от потолка до пола добрую половину стены в соседней комнате. – И об учении Маркса и о жизни по законам христианства. На все так сказать случаи жизни.

– И вы говорили с Марченко об этом? – уточнил Захаров.

– Да, конечно, – кивнув, отозвался тот. – Видите ли…, Володя тянулся ко мне и раньше, он был любознательным мальчиком, таким собственно и остался.

– И о чем же вы говорили с ним в последний раз?

– О духовном разрушении человека, о всякого рода вампирических нападениях, да, много о чем, – проговорил старик, наливая из самовара чай, – Видите ли, из-за нашего духовного несовершенства и грехопадения, уменьшается, а частенько и разрушается наше биологическое поле. Человек становится жертвой любого вида вампирического нападения, в том числе и некротического заклятья.

– У вас можно курить? – спросил капитан.

– Да, да конечно, молодые люди. Мне-то уже давно врачи запретили, а вы дымите, и мне от душистого дыма веселее будет только.

– Почему же его заинтересовала тема духовности? – спросил Игорь, доставая сигареты. – Ведь духовное нарушение в нашем обществе идет очень давно, начавшись с отречения от веры, законов христианского общежития.

– Вот именно! – воскликнул учитель, садясь к столу. – Почти все к чему стремится молодежь – ориентированно на материальное благосостояние и независимость. Именно такое смешение ценностных ориентиров и привело к тому, что причины своих невзгод, болезней, неудач, человек ищет в мире проявленном, то есть сказать проще на физическом уровне.

– А, где же нужно искать ответы? – удивленно спросил капитан. Отхлебывая из стакана горячий чай.

– Конечно же, в ноуменальном мире, – с жаром отозвался старик, подняв над собой указательный палец. – Только тонкий, духовный мир с его истинами остается открытым для посвященных, к которым абсолютное большинство живущих не прислушивается. А, что получается в результате? А результат весьма печален – мир мертвых начинает все больше влиять на мир живых, искривляя и разрушая судьбу человека, да, что там человека, судьбу семьи, целых народов.

Хозяин сокрушенно вздохнул, и, покривив губы, отхлебнул, из блюдца проговорил:

– Проблема некротического заклинания страшна не тем, что она существует – она стара как мир. Она пугает своими масштабами, приобретающими в последнее десятилетие тенденцию к росту.

– И, что же делать нам? Что же делать всему человечеству? – спросил Смирнов, пробуя мед. – Какой-то есть рецепт?

– Не буду, оригинален, сказав вам, что единственное универсальное средство – это духовное совершенствование. Могу кстати предложить один из методов снятия некротического заклятия.

– Любопытно, – задумчиво, проговорил Игорь. – Это какой-то ритуал?

– Да, если хотите, это ритуал, Великого Космического Прощения, который, кстати сказать, переплетается с актом христианского прощения. Его эффективность не в механическом, а в искренним исполнении, смысл которого заключается в признании несовершенства мира и живущих в нем. В том числе в себе самом и в обрыве энергетических и информационных каналов, связывающих жертву и потустороннюю сущность, восстановлении так сказать границ мира живых и мира мертвых. Понимаете?

– Очень примерно, – признался Захаров, выпустив облако табачного дыма.

– Возьмите в церкви свечу и поставьте ее перед образом, Николая Угодника или Спасителя, – страстно прошептал учитель, – и про себя произнесите: «– Господи! Прощаю всех своих врагов, которых знаю и которых не знаю, или назовите имена тех, кто вольно или невольно причинил вам зло. Живущим желаю здоровья и благополучия, мертвым успокоения на том свете». Обратите при этом внимание на то, как будет гореть эта свеча. Вторую свечу зажгите перед образом Божьей матери и произнесите: «Господи! Прости меня, если я вольно или невольно причинил кому-либо зло».

Отметьте разницу в горении двух свечей. Затем минут десять постойте под куполом церкви, в центре ее самого возвышенного места. Как правило, совершающий этот ритуал, испытывает в этот момент необычные ощущения, уверяю вас.

– Какие, например? – пробормотал с любопытством Смирнов.

– Ну, например тяжесть, или наоборот легкость в теле, холод или прохладу, многие из людей в этот момент плачут.