Оккультные миражи

– Ты с ума сошел! – воскликнул тот. – Я обо всем только узнал. Ты что же, их обоих порешил?

– Нет, дышут еще, твоим бойскаутам врача нужно, и все будет о – кей.

– Ну, ты и даешь, – только и смог выдавить Сема. – Иди ко мне в кабинет и переоденься. Сейчас машина придет, а мы тут пока приберем все. Не хватало еще ментов встречать, с хлебом да солью. Все! Концерт закончен!

Двери в кабинет были открыты, поэтому Захаров бесцеремонно прошел мимо крепыша в джинсовом костюме и сел за накрытый стол лицом к двери. Рядом с одним из гостей Семы. Трясущимися руками он налил себе полстакана водки и на одном дыхании выпил, не закусывая.

Нервное напряжение было так велико, что горячительный напиток проскочил в желудок, словно вода из водопровода. Поморщившись и занюхав рукавом, он, взяв шампур с душистым мясом и стал жадно жевать, глядя в одну точку.

– Ты кто такой? – спросил его гость. Опасливо глядя, на забрызганное кровью, опухшее от побоев лицо Захарова. Которое из-за этого, имело свирепый вид, а черные ногти на пальцах делали его похожим на какое-то культовое божество.

– Хер в пальто, – рыкнул тот. Поливая куски мяса кетчупом.

В этот момент в кабинет, тяжело дыша, ввалился хозяин. По потной физиономии которого, с трясущимися губами, можно было понять, что ему пришлось пережить сильнейший стресс.

– Ты чего… это? – прошептал он испуганно, наливая дрожащей рукой водку. – Ты же мне вышибалу покалечил.

– Велика потеря, – махнул Игорь рукой, – другого наймешь. И потом на кой хер такой вышибала нужен. Не хер было «наезжать», я никого первый пальцем не трогал.

– Ладно, переодевайся и сваливай, машина пришла, а то не ровен час, красноперые заявятся со своими вопросами дурацкими, – прошептал директор, закусывая салатом выпитую порцию.

«Норка», куда отправил Игоря директор, представлял из себя небольшой домишко из двух небольших комнат. Видимо, это была вотчина сторожей. Одна комната использовалась ими под кухню, из-за наличия электрической розетки, другая же предназначалась для отдыха, на старой, скрипучем кровати.

– Поживешь пока здесь, – сказал водитель. Холеного вида, в добротном костюме, с галстуком и белой рубашкой, осматривая помещение. – Хоромы конечно не царские, но отсидеться можно. Врача привезу чуть позже.

– А насчет пожевать?

– Кормить будет человек с пищеблока, он уже в курсе, что квартирант появился. Территория ботанического сада огромная, людей в будние дни бывает много. Особенно сейчас весной, то семена, то саженцы – посадки, пересадки, студенты. Одним словом, проходной двор. Но в этой части людей практически не бывает, так что, как я понимаю, это тебе и нужно. Изредка сюда на пруд заезжают менты дежурные по ночам.

– Хулиганов ловят? – улыбнувшись, уточнил майор.

– Проституток за бесплатно «топчат». Мы их специально тут прикармливаем. Ну, иногда бутылочку раздавят, одним словом это их дела, они не хулиганят и Бог с ними. Ладно, оставайся, а я поехал.

Оставшись один, Захаров осмотрел убогую обстановку своего нового места жительства, с потемневшими стенами и, бросив спортивную сумку на кровать, стоявшую у окна, вышел на улицу.

Прохладный весенний ветерок гнал по черному небу тяжелые свинцовые облака. Вслушиваясь в монотонный шелест листвы, он брел среди деревьев по едва заметной тропинке, и думал о том, что нужно предпринять в сложившейся ситуации. По сути, он оказался на нелегальном положении, в полной зависимости от криминальной среды. Не имея документов, разыскиваемый Крапивиным и милицией, балансируя на грани разборок с некоторыми из бандитов. Для коренного перелома ситуации, нужен был какой-то крайне продуктивный, сильный ход. Игорь интуитивно искал Шамана, он готовился к этой встрече и в тайне надеялся, что уж если Митрич, который явно заинтересовался его персоной и не окажется самим Шаманом, то хоть на шаг приблизит его к встрече с ним. А в то, что Шаман жив – он все-таки продолжал верить.

Отойдя на приличное расстояние от небольшого рубленого домика, который ему любезно предоставил Сема, он остановился. И, достав телефон, набрал номер Рафика.

– Слушаю, – ответил тот, что-то жуя.

– Это я, – тихо проговорил Захаров, оглядываясь по сторонам.

– Что случилось?

– Успокойся, все в порядке…, просто я переехал в другое место.

– В какое место? А чем тебе у меня не устраивало? – затараторил тот.

– Послушай меня, старина, – перебил его Игорь. – У тебя на даче были гости. Понимаешь?

– Что за гости? – удивился тот.

– Бандюки.

– Они там тебя с Ларисой ждали?

– Абсолютно верно.

– Как же они тебя вычислили? Во дела!

– Сам понять не могу, но постараюсь узнать.

– А с бандюками что?

– Одного пришлось застрелить, а двоих посадить к тебя в подвале. Но их уже наверняка забрали.

– В подвале? Застрелить? Зачем?

– Ну да, в подвале. Не в гостиницу же мне их было тащить.

– Погоди, погоди, – растерянно пробормотал тот. – Ты хочешь сказать, что один из хулиганов лежит застреленный у меня на даче, а двое других сидят у меня в подвале.

– Говорю же тебе, что должны их уже забрать! У тебя как время будет, появись там, чтобы порядок навести. Эти сволочи там твоих соседей грабить начали…, вот я их и наказал маленько.

– Ничего себе наказал! – выпалил тот.

– Скажи мне лучше вот что. По дороге домой ничего подозрительного не заметил?

– Нет вроде, все как обычно.

– А дома все на своих местах?

– Да, все вроде. Я то кому нужен?

– Хорошо, а теперь послушай меня. Нас с утра ждет Силин. Не забыл? Во сколько сможешь меня забрать?

– Ну, часам к семи, а потом машина на работе нужна будет. А откуда забирать нужно?

– Знаешь где ботанический сад?

– Конечно, знаю.

– Я буду ждать у дороги с восточной стороны.

– Хорошо. Титов передал, что какой-то твой знакомый, судя по всему, живет себе и здравствует.

– Понятно, я так и думал, – выдавил Захаров, сквозь стиснутые зубы. – Я так и думал, что слухи про гибель этого гнуса, сильно преувеличены. А про командировку Жени, мне его теща сказала. Связь у нас пока будет односторонняя, телефон не мой и я его отключаю после каждого звонка. Как знать, может эти штуки уже научились пеленговать как радиостанции. Ладно, спокойной ночи, – прошептал Захаров, выключая телефон, и огляделся по сторонам.

Вся территория сада утопала в зелени больших деревьев и маленьких кустарников. В светлое время все это экзотическое великолепие, возможно, смотрелось по-другому и радовало глаз, но сейчас в кромешной темноте все кругом шумело и ядовито потрескивало на ветру, словно пытаясь напугать позднего гостя.

Захаров вдруг почувствовал смертельную усталость, нужно было возвращаться и постараться отдохнуть.

Но внезапно, его внимание привлек свет, мелькнувший среди ветвей, точнее не свет, а светлая точка в одном из окон на втором этаже административного корпуса.

– Кому это там тоже не спится? – спросил он сам у себя. И, опустив ветку, стал наблюдать за зданием. Колыхающийся огонек свечи еще некоторое время плыл в окнах здания, а затем пропал так же внезапно, как и появился.

Он еще в течение получаса бродил по саду, косясь в сторону здания, но огонек больше не появлялся.

Окончательно выбившись из сил, Захаров направился в свою каморку, где с удивлением обнаружил у себя гостя, который сидел на ступеньках, жадно раскуривая самодельную трубку.

– Ты, значит, и есть постоялец? – уточнил старик, в стареньком камуфляже, явно с чужого плеча.

– Вроде, как, – ответил Игорь. Пытаясь в лунном свете, получше рассмотреть незнакомца. – А ты кто будешь?

– Меня тут Василием кличут, я тут сторожую.

– И хорошо платят?

– Да, не – е. – протянул тот, отмахнувшись. – Так, на табачок да на хлебушек с молочком, но и то хорошо, к моей пенсии. Одним словом старуха моя довольна, да и я на старости лет вроде, при деле.

– Скажи, Василий, а что мы тут пожевать можем сейчас? Я признаться аппетит себе нагулял. Есть хочу просто до невозможности.

– Природа, брат этому делу способствует, а насчет пожевать, так скоро от Семы шофер приедет, тебе «хавчик» и завезет. А с завтрашнего дня тебя наш повар кормить будет.

– А тебе значит, не возят?

– Так ведь я это…, птица другого полета, – пробормотал тот с досадой. – Мое дело маленькое – ходить с колотушкой вокруг.

– И много вас тут ходит? – уточнил Игорь. Глядя на морщинистое лицо старика.

– Раньше аж десять сторожей было, да еще собак куча, а сейчас одни слезы, остались. По сокращали ставки, осталось нас трое. А, что это трое на такую огромную территорию?

– А, в здании административном тоже сторож есть?

– Не – е, в здании нету. Да и зачем он там? Входные двери – то снаружи закрывают.

– Ну и ладно, пойду-ка я прилягу, а то бочина болит, спасу нету.

– А чего болит?

– Да, пропорол нечаянно, – отозвался Игорь, махнув рукой, – до свадьбы заживет. Разбуди, как приедет человек.

– Хорошо, разбужу, – согласился тот. – А ты попробуй к Митричу обратись, – посоветовал сторож.

– А, это еще кто такой? – с деланным безразличием, уточнил Захаров. Чувствуя, как взмокли ладони рук и часто застучало в висках.

– Вот уж, не знаю, есть ли у него ученые степени, но лечит он добро. Тебе обязательно к нему надо показаться со своим боком.

– Очередной шарлатан, поди, – отозвался майор. Направляясь к входной двери.

– Сам ты шарлатан! – воскликнул старик. – Говорю тебе, врачует он, будь здоров. Ты, это…, обратись к нему, глядишь, взаправду поможет.

– Ну, хорошо, а как найти твоего Митрича?

– Живет он где-то тут неподалеку, где точно я не знаю.

– Так, он может пока сюда зайдет, я уже съеду отсюда?

– Как же он сюда зайдет, если он не ходит?

– В каком смысле? – не понял Игорь. Возвращаясь к сторожу.

– Попал он под поезд много лет назад, поэтому его теперь на коляске инвалидной катают. А встречу с ним тебе может Сема устроить, попроси его.

– Ладно, попробую. А, чего же он под поезд залез? По пьянке, что ли?

– Кто же его знает? Он вообще, я слышал человек особенный. За свои не полные пятьдесят лет, собирался на тот свет раз двадцать. Истинный крест! – быстро перекрестившись, выпалил старик.

– И, что же не берут? – безразлично проговорил Захаров.

– Не, ты зря смеешься. Я правду говорю, он и тонул не раз, и горел, и попадал в разные катастрофы и аварии. Но видать, это свыше ему испытание слали.

– Это почему? – спросил Игорь, закуривая.

– Потому, что через муки эти, дар в нем открылся предвидения, а так же склонность развивалась к лечению людей. Человек он конечно замкнутый, тяжелый, да и лечить не всех берется, но уж если берется, то лечит, будь здоров.

– А, как же он под поезд попал?

– Рассказывают, будто лет восемь назад, почувствовал он, что в дороге произойдет с ним, что-то страшное. Не поехал он на машине, а купил билет на поезд. Говорят чувствовал он, что должно с ним, что-то произойти ужасное. Он почти сутки не выходил из своего купе. Представляешь? Ему бы сидеть, да сидеть там, так нет, решил он на каком-то полустанке фруктов прикупить у бабок. Ну, тут-то его беда и настигла, – попал под колеса, отправляющегося поезда.

– Значит, не судьба была погибнуть, а суждено было калекой стать.

– И не говори, чудо, что выжил. Но значит так, и должно было, случится. Потерял здоровье, а взамен получил энергию и силушку необъяснимую.

– Ладно, попрошу Сему обязательно, чтобы свел с ним, – ответил Захаров, покачав головой.

Была уже глубокая ночь, когда тишину нарушила подъехавшая машина. Забывшийся в тревожной дремоте Игорь, лежа на кровати, стал напряженно вслушиваться, в тихие голоса, доносившиеся из-за двери. Пытаясь понять кто это пожаловал и, что следует предпринять если этими гостями окажутся милиционеры, или дружки убитого Фазы.

Прошло еще несколько томительных минут, прежде чем в каморку тяжело сопя и отдуваясь, вошел Сема с незнакомцем лет сорока.

– Это доктор, – буркнул директор, – пусть тебя посмотрит.

Врач не снимая кожаного плаща и шляпы, осмотрел Захарова, сменил повязки и сделав два укола проговорил:

– Дырка в боку пулевая, лапу пистолетом порвал Рана характерная, ни с чем не спутаешь. А вообще, это, конечно, не мое дело, но его морду менты по ящику «кружат». Говорят, что от него мертвечиной смердит за версту, так, что он гость хлопотный. Имей это в виду.

– Ну, это мои заморочки, – промямлил пьяно Сема, икнув.

– Конечно же, тебе видней, – отозвался врач выходя.

– Ты вот, что, – проговорил Сема. – Доктор прав, тебе отлежаться надо, поэтому отдыхай, ешь, пей, но носа лучше днем не высовывай. Что бы у нас проблем не было.

– Так, значит так, – отозвался гость, пожав плечами.

Подождав пока машина с ночными гостями растворится за деревьями, Игорь позвал к столу своего нового знакомого, и предложил поддержать компанию.

– Я завсегда помочь готов, – ответил старик деловито, оглядывая продукты. – Разносолов то сколько! Умеют же жить люди ей Богу. А мы со старухой запах колбаски и забыли.

– А, ты забери всю палку домой, – предложил майор, нарезая душистые огурцы.

– Ты это серьезно?

– Конечно! У нас же тут вон сколько жрачки, а ты бабушку свою побалуешь.

– И то верно, – согласился сторож. – У тебя тут холодильника все равно нет. Значит, пропадет колбас вареный. Это же надо как люди богатеть умеют! Хотя конечно, они люди подневольные и над ними еще кто-то стоит, – подытожил старик, подняв указательный палец к верху, с желтым от никотина ногтем.

– Кто же это такой? – уточнил Игорь, нарезая ломтиками сыр.

– А кто его знает? Мы никогда, начальства Семиного не видели, но человек говорят серьезный, при деньгах большущих и связях.

– Наверное, и за бугром «подвязки» есть?

– А ты думал? – усмехнулся старик. Уплетая помидор, с куском ржаного хлеба. – Я слыхал, что у него за границей даже дома есть свои.

– Да, ну тебя! – буркнул Захаров. Протягивая гостю ломоть сыра.

– Вот тебе и да ну, – ответил тот, явно довольный тем, что оказался в нужное время – и в нужном месте.

– Любит, значит путешествовать на Канары? В разных морях купаться?

– Да, не нужна ему твоя Канара, он человек сурьезный, а ты говоришь, Канара.

– Чем же занимается этот человек серьезный? – безразлично спросил Игорь. Уминая хрустящий огурец.

– А хто его знает. Это я так думаю, не наше телячье дело!

– Ну, не наше, так не наше, – согласился Захаров. Решив не торопить события, и перевести разговор на другую тему.

На следующее утро Игорь поднялся по раньше, осторожно открыв окно, вдохнул чистый воздух, поежился и лишь потом, морщась от боли в боку, вылез на улицу. Утренняя прохлада, превратила влажные испарения в молочные хлопья, которые, соединившись меду собой, превращались в причудливое белое море, которое помогло ему, никем не замеченным покинуть территорию ботанического сада.

Машину с дремавшим Рафиком за рулем, он нашел в условленном месте.

– Никто не беспокоил? – спросил Захаров. После крепкого рукопожатия.

– Да я то, кому на хрен нужен? – ответил тот сонно. Заводя машину. – Что с рукой стряслось?

– Прищемил неаккуратно, – бодро отозвался тот. – До свадьбы заживет!

– Лицо тебе тоже, по неаккуратности прищемили? – подозрительно глядя на товарища, уточнил врач.

– Чего ты бурчишь с утра по-раньше? Не проснулся еще? Так с добрым утром!

– Утро добрым не бывает, – процедил товарищ, откровенно зевая. – Как тебе твоя новая берлога? Как бок?

– Да, все нормально у меня…, хотя у тебя было по-круче, доже несмотря на то, что у меня теперь персональный врач есть.

– Ну, дай-то бог, – пробормотал Рафик. – У тебя телевизор то есть?

– Да, у меня и радио нету, – отозвался Захаров.

– Понятно – значит, новости не слушаешь и не смотришь?

– А, что опять, что-то в Гондурасе? – улыбнувшись, спросил Игорь.

– Зря ржешь! Тебя с твоей Ларисой, «вертят» через каждые пять минут по телевизору.

– Ну и что? Значит я теперь местная звезда.

– Ох, и зря ты смеешься, как бы беду не накликать.

– Ты это о чем?

– Да, о тебе с подружкой этой. А если кто «стукнет» на нее?

– Что ты предлагаешь?

– Забирать надо ее от Силина, пока кто-нибудь из больных, или медперсонала, не уловил ваше сходство. Или не суваться туда, пока все не уляжется.

– Я, признаться думал об этом, – согласился Игорь.

– И, что надумал?

– А, что тут думать? Мне надо сейчас с ней разобраться. Узнать насколько, она социально опасна. Есть ли выходы через нее на одного негодяя.

– Ну, ну, смотри, тебе виднее, – проговорил Рафик, осторожно ведя машину.

Езда в столь ранний час, под монотонный гул не способствовала к ведению задушевных бесед, поэтому весь оставшийся путь до клиники они проделали при полном молчании. Смотря на мелькающие за окном деревья, Захаров напряженно думал, о том, что следует предпринять в сложившихся обстоятельствах.

Рафика же терзали мысли об убитом на его даче человеке.

Несмотря на раннее время, Силин уже был на рабочем месте и, готовился к новому рабочему дню, перебирая истории болезни, иногда, что-то, вписывая в бумаги.

– А-а-а, – протянул он, вставая, – рад вас видеть. Раненько вы к нам пожаловали, здравствуйте, здравствуйте. У меня скоро обход, но вам я уделю немного времени, как и обещал, прошу вас, располагайтесь. Много времени вам уделить, к сожалению, не смогу, но минут пятнадцать – двадцать смогу, пожалуй. Может по кофейку?

– Большое спасибо, Андрей Юрьевич, – проговорил Рафик, садясь рядом. – Для моего друга, вся эта история важна очень. Очень важна поверьте, а насчет кофе давайте в другой раз – мы просто спешим.

– Да, как наша подопечная? – спросил Захаров. – Не очень много мы с ней вам хлопот доставили?

– Да нет, что вы! Это моя работа, да и Рафику Нишановичу, всегда рад оказать любезность. Что касается нашей дамы, то случай, конечно, интересный, – проговорил врач, усаживаясь поудобнее в кресле, – Ваша подопечная подверглась мощному психическому воздействию, а кроме этого оказалось, что она наркоманка со стажем.

Хотя последнее помогло мне для прояснения клиники этой женщины, дело в том, что наиболее податливые психотерапевтическому воздействию именно наркоманы и алкоголики.

– Как же больная реагирует на начало обследования? – спросил Рафик. – Ведь для начала успешного обследования и лечения, нужно отказаться от приема наркотиков.

– Я бы сказал, что не все зависит только от наркотиков, – покачав головой, проговорил Силин. – При обследовании, как впрочем, и при лечении, большое внимание нужно уделять регулярному питанию, физическому укреплению организма, принятию ванн, препаратам мышьяка. Ну и конечно отказ от принятия наркотиков, он может быть как быстрым, так и медленным, щадящим, в общем, все зависит от человека, от особенностей организма.

– Сколь же это обследование займет времени? – спросил Игорь, задумчиво.

– Видите ли, в каждом случае подход всегда индивидуален, но у нас как я понимаю, туго со временем?

– Да, у нас действительно очень мало времени, – подтвердил майор.

– Ну, тогда постараемся управиться до десяти дней, – ответил Силин. Вращая скрепку лежащую на столе.

– А раньше ни как не получится? – спросил Рафик. – Нам главное в процессе обследования, узнать некоторые вещи, а потом она в вашем полном распоряжении.

– Видите ли, я сознательно не хочу форсировать события, ее нужно оградить от всякого рода раздражителей. Она перенесла много потрясений, я не знаю всего, что у нее не записано в медицинской книжке, про ее образ жизни, а значит, не зная всю картину нельзя и торопиться, чтобы не навредить. Могут возникнуть осложнения или срывы.

– Вы имеете в виду эффект зеркального двойника, о котором мы с вами говорили? – спросил Захаров. Разминая пальцы на забинтованной руке.

– Нет, от этого эффекта мы постарались ее избавить, это как раз не такая проблема. Меня беспокоит ее пограничное состояние, в котором она находится и которое может неожиданно перейти в истерически сумеречное. Мы называем это «буйство подкорки».

– Хорошо, вы меня убедили, – согласился Игорь, – делайте, как считаете нужным. А, что-то можно сказать о том человеке или группе людей, которые воздействовали на ее психику? Ну, хоть, что-то, мы можем уже о них знать? Хоть какие-то наброски их психологических портретов.

– Хороший вопрос, – задумчиво проговорил Силин. – Человек или люди воздействовавшие на вашу знакомую…, имеют специальную подготовку.

– То-есть – это врач или люди с медицинском образованием? – уточнил Захаров, подавшись в перед.

– Не совсем так…, это скорее люди или человек, получившие знания не в медицинском учреждении. Этот человек или люди, получили свои знания в одном из монастырей Китая или Тибета. Приобрести такие знания из книжек, или в мединституте просто невозможно. Кроме этого нужна практика, ну и учителя разумеется.

– Это просто невероятно, – пробормотал Игорь. – Простите за мой вопрос…, а вы ничего не путаете?

– Ну, что вы, молодой человек – это исключено! Я слишком долго работая в своей профессии. Это определенно Восточная методика…, овладеть ею можно только обучаясь в стенах монастыря, под присмотром опытных наставников.

– Опять Тибет, – пробормотал задумчиво Захаров. – И, что дальше?

– Адепты о которых я говорю, имеющие такие навыки и сверхъестественные способности, как правило являются членами монашеских орденов. Которые в изобилии присутствуют на Востоке и который по праву считается обителью оккультных наук и сверхъестественных явлений.

– Это просто невероятно…, – тихо проговорил Захаров. – Я всегда относился ко всему этому скептически. А оказывается, что все эти вещи существует, где-то рядом с нами… и живут своею жизнью.

– Да, это действительно так…, живут и существуют рядом с нами. Возможно это покажется странным… Работая с Ларисой, я вдруг уловил, нечто до боли знакомое, – проговорил Силин, расхаживая по кабинету.

– Что именно? – спросил Захаров, затаив дыхание.

– Я, вдруг уловил очень характерный почерк, одного человека, которого я когда-то знал по медицинскому институту. Некто Михаил…, фамилию я к сожалению не помню.

– Чертовски интересно, – проговорил Игорь, задумчиво глядя на врача. – И, чем же отличался он от других? Вы занимались с ним в одной группе?

– Нет, мы учились в разных группах, но на одном факультете, а запомнил я его по неординарности мышления.

– Он, что же как-то отличался от студентов? – спросил Рафик, стоя у окна.

– Я бы не сказал так… Понимаете, личность формируется, начиная с младенческого возраста, можно сказать с первого вздоха ребенка и продолжается всю жизнь. Однако важнейшим периодом становления, является детство, отрочество, юность. Именно в эти годы, под влиянием семьи, школы, общества, формируется психика, Устанавливаются какие-то запреты, появляются ориентиры на хорошее или плохое, складываются представления о правде, фальши, красивом или безобразном.

– Иначе говоря, каждый человек становится своеобразной духовной моделью, со своей логикой поведения? – спросил Рафик.

– Да, именно внешняя среда, образует основные матрицы реакции поведения. Так вот у Михаила этого самого, не было родителей, он был из детского дома. Может поэтому, а может, и нет, но у парня была какая-то поразительная логика, я бы сказал двуликая, что ли.

– Это как? – не понял Игорь.

– Дело в том, что он мог быть доброжелательным, а мог становиться подлецом. При этом ему было абсолютно наплевать, на мнение окружающих. К тому – же он был очень самоуверенным, честолюбивым молодым человеком.

– Он закончил институт? – уточнил Захаров.

– Нет, его отчислили, – покачав головой, отозвался Силин, – с пятого курса, по-моему.

– Но раз его отчислили, значит, он не мог заниматься медицинской практикой? – предположил майор.

– Да, конечно он не стал врачом, уж не знаю к счастью или нет.

– Почему же? – удивился Захаров. – По-моему нормально, что человек с двойной моралью не стал медиком.

– Так то, оно так, – проговорил Силин, вздохнув.

– Что же вас тогда терзает. Андрей Юрьевич? – спросил Рафик.

– Понимаете, работая с Ларисой, я вдруг отчетливо почувствовал его, бредовую идею о спецификах мгновенного гипноза, об ураганном погружении человека в сон, с помощью блестящих металлических колец и многих других вещей. Его именно эта тема, в институте интересовала больше всего, в свое время. Он словно был помешан на ней и все разговоры у него сводились к этому.

– Нет, послушайте, Андрей Юрьевич, – проговорил Игорь, вставая, – Этот человек, вряд ли подойдет нам, по-моему, это не тот человек, которого мы ищем. Это должен быть врач и не глупый человек, со связями за границей, а не отчисленный когда-то школяр. Скажите, а ваш знакомый, ну этот самый Михаил, испытывал тягу, к этим самым тайным знаниям?