Оккультные миражи

– Что будем делать теперь? – спросил Морозов. Когда они вернулись на дачу.

– Не знаю, Петрович, пока не знаю, – ответил Захаров, дымя сигаретой.

– Мы не можем удерживать людей – это незаконно.

– Да, конечно, я все понимаю, дай подумать хоть до утра. Угости меня вод кой, что-то тошно мне до безобразия.

– Можно и водочки, – кивнул тот в знак согласия. – А голова то утром болеть не будет?

– Ну, если под закусочку, то не будет, – рассеяно ответил майор, растирая виски. – Да и гостей пора накормить, как следует.

– Не волнуйся, накормлю, ты лучше костерок сооруди, темно скоро будет совсем. Или в дом пойдем трапезничать?

– Да нет, лучше давай тут, на улице, – отозвался Захаров, беря топор. – Здесь свежий воздух бодрит и душу успокаивает.

Вскоре тени от пламя, дававшего свет и тепло, посте пенно запрыгали по всему двору, костер сытно потрескивал, стреляя искрами в звездное небо под глухие уханья филина.

– Сегодня мы потеряли след Шамана, – тихо проговорил Игорь, Когда хозяин накрыл на стол закуску, состоящую в основном из свежих овощей и сала. – Где и когда он вынырнет вновь? Доживу ли я до этого? – проговорил Игорь. Выпил залпом полстакана водки, занюхав выпитое огурцом. – Я закончил в свое время университет, прожил добрую половину жизни, но никогда не думал, что буду заниматься этой бодягой с проститутками. А ведь проституция идет через года, Петрович, живет своей жизнью при любом строе и плевать ей на меня и всех нас вместе взятых.

– И что из этого следует? – спросил Морозов, наливая водку в пластиковый стакан.

– Я просто пытаюсь понять истоки этого явления, – отозвался Игорь, пожав плечами. – А, что еще остается делать? Только и остаетсячто сидеть, да осмысливать все происходящее. Чтобы понять с чем мы боремся. Ведь если считать, что Восток является колыбелью религиозной проституции, тогда прилегающие к Средиземному морю страны можно назвать колыбелью проституции современной. Именно на побережье Средиземного моря образовались в свое время крупные портовые города, центры торговли. Наверняка в этих то центрах и получила распространение легальная проституция. Как ты думаешь?

– К чему ты так напрягаешься? – спросил Морозов, закусывая помидором.

– Да просто пытаюсь понять, это явление, над которым и время не властно и человеческое общество, и цари и короли. Хотя, по-моему, человеческое общество само создает себе проблемы. Вот, например. Соломон…, еще в шестом веке до нашей эры желая предохранить семью от этого явления, разрешил открытие публичных домов, легализовал так сказать проституцию. Он вообще, кстати, рассматривал ее как средство, которое должно было удовлетворять наклонности мужчин и исключить внебрачные половые связи с замужними женщинами. Публичные дома были в ведении государства, их даже называли – то красиво диктерионами. Ну, разве не выход из положения? А? По-моему, умный дядька был. Ты не находишь?

– По-моему, тоже, – согласился Морозов, нарезая ломтики сала. – Ты тару задерживаешь и ешь давай, а то развезет от водки – то.

– Эх, Сергей Петрович, второго стакана так и не привез на дачу. Так и не укомплектовал, – проговорил Игорь, проглотив обжигающую жидкость.

– Что же ты думаешь делать с гостями?

– С Семой мы еще поговорим по утру, по душам. Должен же он знать нечто большее, чем говорит. Как думаешь?

– Когда я кормил его, он жаловался на то, что плохо себя чувствует.

– На, что же жалуется наш толстячок?

– На плохое самочувствие. Говорит, что сердце болит.

– Мы все себя плохо чувствуем, – махнув рукой, отозвался майор. Так что пускай «не гонит волну».

– И что же ты думаешь делать потом?

– Ситникову сдать на лечение, а дальше в зависимости от обстановки. Сему можно сдать сыщикам.

– За что же мы его сдадим? У нас нет даже формального повода, – ответил задумчего Морозов, отрезая кусок хлеба.

– Ну, например, за незаконное хранение и ношение оружия. Пистолетик с его пальчиками у меня.

– Неплохо. А что с дамой?

– Понимаешь, Ситникова зачем-то нужна Назарову, или он просто боится, что та наболтает лишнего.

– А может личная привязанность?

– Очень может быть, хотя…, если это так, то он мог бы относиться к ней по-другому. Скорее всего, он боится, что Лариса является носителем какой-то информации? Он кстати говорил мне об этом.

– Вот видишь!

– Очень похоже на правду, – задумчиво проговорил Игорь. – Эх, ее бы как живца использовать!

– Да ее лечить надо.

– То-то и оно, да и потом Сема же говорил, что Назаров может за бугор «свалить» не сегодня так завтра. На встречу сегодня он не явился, так что давай будем реалистами.

– Может он уже и правда в пути и наверняка под чужой личиной.

– Согласен, очень может быть, – со вздохом отозвался Игорь. Шевеля в костре палкой дрова.

– Вот и пускай им Крапивин занимается! Мы с тобой сейчас никто и звать нас не как.

– Особенно я!

– Вот и давай из этого исходить, ведь как не старайся, а выше головы не прыгнем.

– Предлагаешь мне сдаться на милость Крапивину?

– А сколько ты еще бегать собираешься?

Захаров внимательно посмотрел на Морозова и тихо проговорил:

– Да, пойми, Петрович, он ведь только и ждет этого. Чтобы меня во всем крайним сделать. Я ведь его людей на встречу со своим источником привел, а там засада оказалась… Мне ведь за одного убитого там старшину, можно лет на десять сесть.

– Ну – это еще как посмотреть на все это, – отозвался Морозов, подрезая сало.

– Да тут как не смотри…, все одно к одному стекается. Мне Шаман нужен!

– Где ты его теперь искать будешь? Забудь ты уже про него!

– Я должен его взять, только тогда все изменится у меня в жизни. А, возможно и ясность про Кирилина появится.

Морозов играя желваками, покачал головой и тихо спросил:

– Каким образом ты Шамана брать собираешься? Билет до Нью-Йорка возьмешь?

– А, что мысль хорошая! Мне уже терять нечего, а в тюрьму я не пойду. Помоги мне, Петрович с «окном» на границе.

– Ты совсем спятил? Как ты, находясь на нелегальном положении в чужой стране, собираешься искать Назарова? Не проще ли закончить свои кошки-мышки? В конце концов, никто тебя не убьет за твои прошлые промашки и превышение своего служебного положения. Меня сейчас беспокоит то, что ты можешь еще «навалять» дров, причем незаконно. А вот за это придется ответ держать крепко.

– Уже, – вздохнув, отозвался Захаров, опрокидывая стаканчик с водкой.

– Что уже? – не понял Морозов, насторожившись.

– Уже «навалял», Петрович. Так, что мне нужна теперь шкура Шамана, и только его шкура меня спасет. Это если хочешь моя индульгенция.

– А если он действительно ушел за бугор? Каким образом ты найдешь человека в чужой стране среди миллионов, находясь в интересном положении? Ты даже не знаешь где он, может быть.

– Знаю, – ответил Игорь. Бросая в рот кусок копченого сала.

– Ну и где же?

– Например в Соединенных штатах. Я разберусь в этом с твоей помощью, конечно. Медальку за это я тебе, Петрович, отдам, мне шкура этого упыря нужна.

– Дурак ты, ваше благородие, – чертыхнулся Морозов, – оставь медальку себе. Как бы эту медальку тебе не дали посмертно. И потом как ты собрался жить за «бугром»? По какой легенде? На какие средства?

– Средства я найду, – отозвался майор, откусывая фильтр и доставая спички. – А что касается статуса моего, то думаю, ты поможешь со своими связями. Поможешь ведь? Я без претензий…, но именно с твоей подачи я оказался в дерьме.

– Ну, допустим, я помогу тебе выехать туда через третьи страны. Предположим, что выведу тебя на хорошо законсервированных людей. А дальше что? Ты же своей суетой всех людей «спалишь» и сам сгинешь!

– «Консервы» дадут легитимную крышу, от них больше ничего не надо будет. Если и не найду Шамана…, попробую занова разобраться с историей по поводу смерти Кирилина. Возможно ведь и получится прояснить историю с капитаном. А за время моего отсутствия и здесь все подзабудется! А?

– Кирилин контактировал с некоторыми работниками из посольства, но сейчас кого из них уже перевели, а кто-то не выходит за его пределы. К кому ты собираешься обращаться?

– Ну, это мои проблемы.

– Почему ты не веришь в следствие? – сокрушительно вздохнув, пробормотал Морозов. – В бега «ударишься» – еще хуже будет. Тогда тот-же Крапивин, громче всех голосить будет, что ты и есть самый главный фигурант во всей этой истории. А меня еще в пособники запишет.

– Следствие? – тихо прошептал Захаров. Глядя на блики пламени огня. – А будет ли кто вообще разбираться? Посмотри, что в стране творится! Все же трещит кругом и рушится. Уезжать мне нужно из страны, переждать пока все не уляжется. Я не пойду в тюрьму, Петрович – это я твердо решил.

– Черт его знает, может ты и прав, – пожав плечами, проговорил Морозов. – Ладно, посиди пока здесь, а я пока кое с кем по телефону потолкую.

– На часы посмотри, поздно уже звонить, – отозвался устало Захаров.

Бывший начальник остановился и сунув руки в карманы камуфляжа сказал:

– Благо у нас страна большая и на востоке уже наступил новый день.

– Ты хочешь созвониться с друзьями из Владивостока?

– Если получится сделать тебе документы, то не надейся, что уходить будешь как фраер, в белых брюках через финскую «форточку». Пойдешь чернорабочим на рыболовном сейнере через порт Пусан.

– Через Корею, так через Корею, – проговорил Захаров, кивнув в знак согласия. – Готов двинуть хоть последним кочегаром.

– Посиди пока, а я скоро.

Не прошло и пяти минут, как до сидевшего у костра Захарова, донеслись чьи-то осторожные шаги. К костру подошла заплаканная Лариса. С отрешенным видом она села на пластиковый стул, кутаясь в клетчатый плед.

– Не спится? – с сочувствием спросил Игорь. – Может перекусишь?

– Зачем я здесь? – со вздохом спросила женщина.

– Это грустная история, – отозвался Игорь. – Не забивай себе голову. Уже сегодня я отвезу тебя к доктору и все в твоей жизни встанет на свои места.

– Опять к доктору? – передернув плечами, прошептала та, глядя на языки пламени.

– Что поделаешь, но так надо…, для твоего же блага.

– Это ты так решил? А меня ты спросил, нужно ли мне все это?

– Пойми, Лариса, – терпеливо проговорил Игорь. – У тебя появится шанс начать новую жизнь, после лечения.

Женщина презрительно посмотрела на собеседника и тихо проговорила:

– До встречи с тобой, я значит жила не правильно?

– А ты считаешь, что твоя прошлая жизнь – это и есть идеал к которому нужно стремиться?

– Много ты понимаешь! – выпалила, с остервенением Ситникова. – Все в нашей жизни, вращается вокруг отношений между мужиком и бабой. Это ты с дружками считаешь, что быть проституткой – это порок.

– Ну, у тебя-то наверняка на этот счет другое мнение?

– Конечно! В нормальных странах – это нормальное явление. Это в нашей стране, козлы партийные считали, что секс за деньги – это преступление. А ты хоть знаешь, что между прочим история возникновения Рима, связана с проституткой?

– Что это ты имеешь ввиду? – нахмурившись, уточнил Игорь.

– А то, что по приданию, волчицей вскормившей легендарных основателей Рима, была «гетера». Которую за жадность и называли волчица.

– Это ты про Ромула и Рема намекаешь?

– Про них родных и про проститутку Лоренцию.

– Вот те на! Не знал если честно про эту историю, – признался Захаров, покачав головой. – Я со школы считал, что парней вскормила настоящая волчица.

– Говорю же тебе, что – это была проститутка! Раньше в ее честь, ежегодно устраивали карнавал в цирке. Где под звуки труб, толпа обнаженных проституток выходила к зрителям. Исполняя эротические танцы.

– И, что? Сенат смотрел на этот шабаш?

– Поначалу смотрел, а потом закрыл, – со вздохом отозвалась женщина. Нахмурившись глядя на пламя костра.

– Вот видишь! Закрыли и правильно сделали. Почему? Да потому что – это действо расшатывало устои общества!. Так, что ты явно перегибаешь.

– Ничего я не перегибаю! – выпалила Лариса. – Ты наверное забыл про их общие бани. В стенах которых могло купаться до тысячи обнаженных человек сразу.

– Картинка конечно невероятная, – кивнув головой, буркнул Игорь. – Можно представить, что там творилось, среди стольких мужчин и женщин. Только ведь и разложение Рима произошло в том числе из-за разложения нравов. Это благо, что на изменения нравов народов Европы оказало распространение христианство. Если бы не священнослужители, проповедующие учение Христово, то кто бы призвал народы к целомудрию в вопросах секса. Ты так не считаешь?

– И, что твои попы добились великих побед? – криво усмехнувшись, воскликнула женщина. – Они, что вас кабелей переделали? Или вытравили в женщине желание отдаваться за деньги? Чего ты гонишь?

Захаров покачал головой, сделал несколько затяжек и терпеливо проговорил, глядя на бледное лицо собеседницы:

– Нет конечно…, но именно священники вели борьбу с половой распущенностью и проституцией. И это глупо отрицать! Да, они не смогли переделать веками сложившиеся нравы, которые основывались на примитивных половых рефлексах – это правда. Именно поэтому первые христианские императоры вынуждены были относится к проституции терпимо. Что поделать…, в эпоху переселения народов, с ее бесконечными походами, целомудрие уступало вашей братии.

Ситникова криво усмехнулась и покачав головой сказала:

– Твое христианство и раньше и теперь, беспомощно в своих жалких потугах изменить природу людей. Мужики и бабы всегда плевали и будут плевать, на строгие указы и постановления. Тебя послушать так наше племя для вас мужиков несет одни беды.

– Ну ты то хочешь, чтобы я говорил о благе проституции для всего человечества?

– Да пошел ты! – выпалила женщина, кутаясь в плед.

Захаров плеснул не много водки в пластиковый стаканчик и подвинув тарелку с овощами и салом к гостьи сказал:

– На здоровье. Скажи лучше откуда такие познания в истории?

– Я между прочим в прошлой жизни была учителем.

Лариса выбрасила окурок и взяв стаканчик, одним глотком проглотила его содержимое, скривившись при этом.

– Плохо пошла? – с сочувствием, уточнил Захаров.

– Это же не водка, а одикалон какой-то, – выпалила та в ответ. Чего вы «паленой» травитесь?

– На заграничную денег не хватает. Уж извини, какая есть! – отрезал Игорь. С тревогой глядя на подходящего Морозова.

– О чем судачите? – с деланным безразличием, бросил тот. Подозрительно глядя на бледное лицо гости.

– Да вот философствуем помаленьку, – пробормотал Игорь.

– И какая повестка собрания? – спросил Морозов. Наливая несколько глотков водки в пластиковый стаканчик.

– Спор тут у нас вышел, – проговорил Игорь. – Благо проституция для человечества или нет.

Морозов покачал головой и на одном дыхании осушил пластиковый стаканчик с водкой. Затем поморщившись поставил его на стол и взяв пучок зеленого лука, стал медленно жувать его, глядя куда-то в даль.

– А, что тут спорить? – проговорил он наконец. – Когда нет криминала и все по взаимному согласию, без публичного разврата, так и на здоровья. Физическая культура – это же благо.

– Я, что-то не понял…, -начал было Захаров, разводя руками.

– Что тут не понятного? С незапамятных времен проститутки трудились на благо общества. Можно вспомнить ту-же Францию, где при дворах королей, за счет казны содержались сотни проституток. Можем вспомнить Екатерину Медичи со своим «эскадроном» из знатных проституток. Между прочим они были отчасти нашими коллегами. А, что, умно было все придумано! Женщины разъезжали по стране, бывали за границей.

– Совращая знать разного калибра, – поддержал Игорь. Вглядываясь в сосредоточенное лицо Морозова.

– Вот, вот, – задумчиво отозвался тот. – Выведывали политические планы, разные военные тайны, подталкивали своих клиентов к тем или иным действиям. И, что самое главное, они получали за это звания, жалование, ну и награды разумеется. Круто, да?

– Что-то случилось? – озадаченно уточнил Захаров. С прищуром глядя на сосредоточенное лицо полковника.

– Нам поговорить надо, – отозвался тот тихо. – Идите, Лариса в дом.

Дождавшись когда женщина скроется в доме, Морозов облокотился на стол и посмотрев Игорю в глаза проговорил:

– Есть две новости…, одна хорошая, а другая очень даже скверная. С какое начать?

Игорь развел руками и пожав плечами проговорил:

– За последнее время было столько плохих новостей…, так-что начни пожалуй с хорошей.

– С хорошей – так с хорошей. Через неделю в порту Владивостока, отдаст якорь плавбаза «Суздаль». После разгрузки ее трюмов, она возьмет курс на Пусан. Где встанет в одном из доков, для планового ремонта. На ней ты и уйдешь из страны, под видом матроса.

– А документы?

– Документы я тебе излажу за сутки…, получишь их во Владивостоке.

У человека который будет тебя встречать, получишь все инструкции. Слушайся его, пожалуйста и уйдешь на кораблике без проблем.

Тяжело вздохнув, Игорь покачал головой и тихо проговорил:

– Спасибо, тебе за все… Как же мне своих-то найти?

– Твою жену и дочку будем искать уже без тебя, – играя желваками, проговорил Морозов. – Уноси ноги из страны, пока их тебе не отщипнули.

– Открылись какие-то новые обстоятельства?

Морозов утвердительно покачал головой и задумчиво произнес:

– Дружек твой Сема, с которым ты ко мне пожаловал, приказал долго жить. Это и есть вторая новость и новые обстоятельства.

Захаров ошарашенно уставился на бывшего начальника, потом отрицательно покачал головой и тихо произнес:

– Этого не может быть…, этого просто не может быть.

– Как видишь оказывается может, – со злостью процедил Морозов. – И, что мне прикажешь теперь делать? Вызывать твоих коллег? Только как я им поясню, что здесь произошло?

– Погоди, погоди, – зашептал с жаром Игорь. Морщась как от головной боли. – Ты, хочешь сказать, что директор кофейни умер у тебя в гараже?

– Ты, что перебрал, майор? Именно-это я и хочу сказать тебе. Чего тут сложного?

Захаров залившись было беззвучным смехом, вдруг вновь стал серьезным и посмотрев на собеседника спросил:

– У него тоже кто-то украл дыхание?

– Скорее всего сердце…, по-крайней мере рядом валяется пустая пачка «Валидола».

– Это просто невероятно! – взорвавшись, выпалил Захаров. Грохнув кулаком по столу. – Ну почему все это происходит? И почему в самый не подходящий момент? И почему именно со мной?

– Возьми себя в руки и прикрати орать! А то еще соседей с Ситникову напугаешь до смерти. И давай думать, что теперь делать.

– А, что тут делать, Петрович? – сквозь зубы выдавил Захаров, зажмурившись. – К хранению наркоты, гибели старшины, Смирнова и Вадима, на меня теперь можно повесить смерть этого Семы. Одним больше жмуриком, одним меньше…, какая разница.

– Хватит пить! – рявкнул полковник. Отбирая полупустую, литровую бутылку водки. – Дельных предложений как я посмотрю у тебя нет.

– Почему? Есть!

– Какие?

– Здесь же не далеко станция железнодорожная. Так?

– Ну, так и что это значит?

– Все просто! Грузим усопшего в багажник и увозим на станцию, где его и оставим на одной из лавочек. А, что? Время позднее, пассажиров нет. А мои коллеги из транспортной милиции, отправят труп покойного в путешествие. В одном из вагонов товарного состава дальше.

– А ты уверен, что именно так и будет?

– А зачем им глухарь? Пока его найдут, пока разберутся кто это такой…, пройдет какое-то время.

– Больше предложений не будет?

– Можно еще конечно в милицию заявить! Тогда мне точно вышка корячится.

Морозов внимательно посмотрел на Игоря и тихо проговорил:

– Идем, поможешь мне твоего Сему загрузить в багажник.

– Значит отвезем на станцию? – уточнил майор. Едва поспевая за хозяином.

– Я один его отвезу, а ты пока за подружкой присмотришь. У меня есть идея по-лучше…, возьму грех на душу ради тебя.

Поздно ночью, тишину садоводческого товарищества, нарушил звук выезжающей машины. По темным улицам в сторону трассы мчался старенький «Запорожец» Морозова. Который увозил тело так внезапно умершего директора трактира.

«Как все стремительно усложняется, – устало подумал Игорь. Закрывая металлические ворота. – Вроде только появилась ниточка, за которую можно потянуть и получить результат. Как вдруг эту ниточку уже увозят в багажнике. Как же выйти теперь на тебя, мистер Назаров? Как просчитать где у тебя норка? Если ты и правда собрался свалить за границу, то найти тебя будет крайне сложно. Это в нашей стране, тебя хоть и с потугами но вычислить можно. А за границей ты будешь вести себя по-другому. Вопрос как? Это в нашей стране, разваливающейся на куски державе, ты творил, что хотел. А в Западных демократиях все по-другому…».

Подойдя к столу, за которым они только что сидели с Морозовым, он налил себе несколько глотков водки. Залпом проглотил ее и, поморщившись, сел в плетеное кресло.

«Ты очень четко, господин Шаман, нащупал, где проходит оголенный нерв у нашего общества, – подумал Захаров. – И где с помощью своей деловой хватки, своих неординарных способностей, можно рубить «капусту». Монахи потрудились на славу, что и говорить. Ты прекрасно разбираешься в психике человека, тебе понятны пружины и механизмы разводов в нашем обществе, причины неудовлетворенности у наших женщин, их низкий общественный статус, заработок наконец. Ты знаешь, господин Назаров, что браки в наше время не столь прочны и играешь на этом в свои игры. Взять те же браки для статуса, которые и распадаются в первую очередь, поскольку в них нет вообще никакой основы. Там даже нет здорового секса, где «выскакивают» за первого встречного. А почему? Да, потому, что засидеться «в девках» вроде как неприлично, засмеять могут, а разведется, так ничего страшного – она же уже была замужем, значит не такая ущербная.

Тебе известно, что браки из-за случайной беременности распадаются, как правило, в течение года. На этом ты тоже можешь играть. Знаешь, ты, что муж при таких раскладах все равно уйдет рано или поздно, а баба станет потенциальной клиенткой одного из твоих салонов. Потому как выйти ей замуж вновь будет затруднительно, а растить детей в гордом одиночестве может не каждая.

Хотя, наверное, есть и категории среди женщин, которые к тебе не обратятся за помощью никогда. Это те дамы, которые следуют в фарватере современности, то есть заключают браки по расчету. Все просто, если расчет верен, то коммерческое предприятие сохраняется дольше обычных семейных союзов – это как закон в физике. Потому, что уважение, очень даже надежно заменяет любовь, везде и во все времена. А если отдача от такого кооператива невелика, и наступает развод, так он не связан с терзаниями души и скандалами.

Дамы легко переживают неудачу, они же быстро находят себе нового партнера и ты тут как тут, главное дать хорошую рекламу, окружить заботой и вниманием, намекнуть на очередной кооператив и дама будет петь под твою дудку, господин Шаман!

Действительно все гениальное просто. Даже если сбудутся самые мрачные прогнозы социологов о том, что институт семьи может прекратить свое существование, из-за излишней самостоятельности женщин. Ты и тут со своими «Аленушками» будешь востребован, так как сексуальные отношения между мужчиной и женщиной за последние столетия не претерпели существенных изменений».

Докурив сигарету, Захаров с трудом встал и неуверенной походкой направился к дому.

.

Рано утром Морозов вывез Игоря с Ситниковой на машине Васильева с территории дачи, и, пользуясь своим удостоверением, провел машину через все посты до самой клиники Силина.

– Что будешь делать дальше? – спросил он, устало. Глядя на контуры зданий больничного корпуса, виднеющиеся из-за высокого забора, за периодически прыгающими «дворниками», разгонявшими крупные капли дождя по лобовому стеклу.

– Спасибо тебе, Сергей Петрович, тут я сам разберусь. Машину брошу с оружием, а вернусь с Рафиком.

– Все правильно, эта тачка уже может в розыске находится. Да и на такси опасно, – отозвался тот задумчиво. – За помощь мог бы и не благодарить. В конце-концов ты же из-за меня оказался в этой скверной истории. А тебе, Лариса, я вот, что скажу…, проституция – это не тот путь который приведет к воротам рая. Все – это иллюзия, которая таит в себе страшное заблуждение. Частенько из-за отсутствия опыта жизненного, молодые женщины судят об этом образе жизни поверхностно. Пытаясь видеть в нем лишь источник финансового благополучия и не хотят видеть оборотной стороны медали. А ведь – это насилие как не крути, не только над телом, но и над духом.

– Это делается по обоюдному согласию двух взрослых людей! – выпалила Ситникова, с остервенением. – Другое дело когда вовлекаются малолетние, или бедных девок насилуют.