Оккультные миражи

Захаров выключил мигалки и аккуратно повел машину в обратную сторону, оставив конвоиров лежать на обочине…

…Монотонный гул моторов, нагонял сонливую тоску и никак не давал расслабиться. Шел уже шестой месяц как он – Захаров – находился за границей. У него были надежные документы, а главное легенда заточенная под фигуру некого Дэвида Рудника – одного из ме неджеров нефтяного концерна «Стандарт– Ойл».

Репутация концерна, а также надежные документы и воровские деньги, по зволяли ему без проблем пересекать границы, проживать под видом командировоч ного служащего где угодно. А отличное знание английского, которое шлифовалось им постоянно, было как нельзя кстати. Правда, в первые два месяца его пребывания в Пусане, куда его доставил «Суздаль», он не казался ему такими безупречными.

Но все это было уже историей. Теперь он, Дэвид Рудник, в миру Захаров Игорь Владимирович, поднаторевший изрядно в технических вопросах нефтяного концерна летел в Нью-Йорк. Только сейчас, через шесть долгих месяцев, ему удалось выбраться в Нью-Йорк, где собирались на свой очередной форум мистики-оккультисты. Все эти долгие месяцы ему приходилось помогать в работе людям с которыми его свел полковник Морозов. Которые сразу, по приезду Захарова, в замен его легализации, жестко потребовали соблюдения определенных правил. Именно это обстоятельство серьезно сковало его свободу. Только сейчас закончив все свои дела, он смог приступить к исполнению своего желания, из-за которого в том числе он очутился в дали от дома.

Находясь в Пусане, он узнал о судьбе своей жены и дочери. Которых как оказалось спрятал от него полковник Крапивин, мотивируя это тем, что их муж и отец, подвергся воздействию неизученного явления. И, что он яко-бы представляет серьезную опасность для окружающих. Это обстоятельство обрадовало его несказанно – близкие ему люди были живы. А доказать им, что он социально не опасен, было по мнению Захарова делом плевым.

Теперь он летел в Нью-Йорк, откуда пришла информация о том, что в одном из лучших отелей «Розария» состоится конференция психоаналитиков штата. Многие из которых были замечены в связях с оккультистами и являлись чинами тех или иных теософических сообществ. А кроме этого, это был именно тот отель, где погиб при странных обстоятельствах капитан Кирилин. Расследование тогда ни к чему не привело.

Но теперь, зная как Назаров мог расправляться со своими оппонентами, Игорь хотел взглянуть на эту историю под другим углом. Ему предстояло выяснить кроме всего прочего, не могли ли пересекаться дороги Кирилина и Шамана, хотя задача эта была чрезвычайно трудна. Потому как Кирилин по легенде в реальной жизни занимал один из ключевых постов в системе охраны отеля и в силу своих служебных обязанностей общался с массой людей. Свет на эту историю мог пролить кто-то из людей, стоявших близко к Кирилину, но по каким-то причинам, не попавшим в поле зрения следствия в свое время. Это могли быть и некоторые служащие отеля, которые играли какую-то роль во всей этой истории, возможно и не осознавая этого.

Когда он задержал с Титовым Дубравина, то ему казалось, что в этом деле вырисовывается жирная точка, но при ближайшем рассмотрении это оказалось не так. Дубравин был очередной марионеткой, которую дергал за нитку опытный кукловод и этим кукловодом был Шаман. Может быть и не один он, а может и самого Назарова кто-то дергал за нити.

Все это предстояло выяснить, по крайней мере, попробовать это сделать.

Игорь устало посмотрел в иллюминатор, где между сероватых клочков облаков тянулась кромка берега.

При желании можно было приглядеться и увидеть корпус статуи Свободы, среди крошечных игрушечных корабликов. Он вспомнил, как лет двадцать назад впервые увидел Американского бога. Огромная фигура бронзовой женщины была покрыта зеленой окисью, ее холодный взгляд сквозь туман в океан с мертвыми глазницами вызывал какое-то неуютное чувство. Ему тогда показалось, что она поднялась из океанских глубин, настолько малыми были клочки островов под ее основанием. Нью-Йорк тогда произвел на него тяжелое впечатление своими серыми монстрами-небоскребами. С его душным, влажным воздухом, с запашком дыма от фабрик, множеств автомобилей, нищетой некоторых районов.

Тогда он еще не был майором ГРУ и проходил своего рода стажировку в роли туриста. Командировка была непродолжительной и сводилась к незаметной закладке сети пустых «контейнеров», которыми впоследствии должны были пользоваться сотрудники ГРУ, работавшие здесь под разными легендами для передачи информации. Ему вспомнилось, как нервничал он тогда, стремясь выполнить все, что было поручено, как ему тогда казалось, что все жители этого мегаполиса смотрят именно на него и видят в нем вражеского лазутчика.

Теперь же ситуация была совсем иной, да и он уже успел вжиться в свою роль, словно жизнь Дэвида Рудника была его собственной жизнью.

Захаров посмотрел на часы: «Как быстро летит время, – подумал он. – Что ни говори, а реактивные самолеты и скоростные поезда значительно уплотнили нашу жизнь».

Из здания аэровокзала Захаров прошел на автомобильную стоянку, где для него за час до прилета оставили неприметный «фордик», видавший виды. Игорь любил такие малоприметные машины светлого цвета, которые не очень бросаются в глаза. В свое время он очень хорошо уяснил, что тут деньги регулируют многие отношения и репутацию. Здесь никто просто не поверит, что ты умен и энергичен, если у тебя маленький заработок. Но на стареньком, не приметном «фордике» можно было бывать всюду, практически не привлекая внимания.

На Захарове был дорогой элегантный серый костюм, стильный галстук на фоне белой рубашке – подчеркивая его принадлежность к «белым воротничкам».

Мотор легко запустился и уверенно заурчал, машина мягко тронулась в сторону выезда. Игорь всегда, если не было необходимости, соблюдал правила дорожного движения и вообще старался ездить аккуратно. Заехав на ближайшую заправку, он предусмотрительно залил полный бак и, рассчитавшись за бензин, включая чаевые, двинулся по трассе в сторону заказанного номера в тот самый отель. Где должна была состояться встреча оккультистов, которые собирались там под благовидным предлогом, на форум психотерапевтов.

Игоря в свое время поразила существовавшая система надбавок к зарплате, практиковавшаяся на любой должности, стимулируя, таким образом, предприимчивость работников всех уровней. В свой первый приезд Захаров частенько путался, кому сколько дать. Из-за этого у него иногда возникали недоразумения то со швейцарами в отели, то с горничными, то с лифтерами.

Проехав с десяток миль, он повернул к отелю, расположение которого хорошо знал, после того, как досконально изучил карту города. Поставив машину в нескольких кварталах от гостиницы, близ Кенал Стрит, Игорь открыл багажник и достав чемодан. Неторопливой уверенной походкой он последовал до отеля, не обращая никакого внимания на уличную суету огромного города. Он уже привык к тому, что его окружает другой мир с другими ценностями, другим ритмом жизни. И лишь тоска по Родине, по близким для него людям, окружавшим его перед отъездом давила иногда по вечерам смертельным прессом. И снять эту боль помогала только мысль о том, что рано или поздно он вновь окажется у себя на Родине и совсем не важно в каком статусе и как после возвращения изменится его жизнь.

Портье, за мраморной стойкой едва взглянув на него, протянул регистрационный бланк. Захаров даже не взглянул на него, спокойным и ровным голосом проговорил:

– Моя фамилия Рудник, на меня забронирован один из «люксов» в вашем отеле.

– Простите, сэр, одну минуточку. Я думаю, что ваши апартаменты уже готовы. Сейчас я найду карточку.

Пока портье искал карточку с его номером, Игорь с безразличным видом наблюдал за вновь прибывшими гостями.

– Пожалуйста, сэр, вот ваша карточка и ключ от номера 630.

Посыльный с чемоданом едва поспевал за джентльменом в дорогом костюме, с жестким волевым лицом, явно говорившем о том, что приезжий вел определенный образ жизни.

Рассчитавшись с посыльным, Игорь обошел все комнаты, которые были убраны самым тщательным образом. Зайдя в спальную комнату он стянул галстук и сбросив пиджак, повалился на кровать.

«Как знать, – подумал он, – может судьба улыбнется мне тут и мой старт в никуда обретет какой-то логический финиш».

Конечно, он не строил иллюзий по поводу того, что на этом мероприятии, которое соберет под крышей этого отеля ведущих психоаналитиков штата, появится Назаров. Который даже не был гражданином этой страны, не был даже самым захудалым дипломированным врачом. Захаров жаждал разобраться в странной истории, произошедшей с Кирилиным.

Равномерное тиканье настенных часов прервала мелодичная трель телефона. Звонил главный управляющий отеля Джон Дайс, в свое время людям из ГРУ пришлось немало повозиться с назначением его на эту должность. Гибель Кирилина оборвала многие нити, которые приходилось иногда восстанавливать в пожарном порядке. А поскольку этот отель иногда использовался сотрудниками ГРУ в оперативных целях, то и замена Кирилина должна была быть по возможности равнозначной. Так как рядовой служащий и представлял какой-то интерес в оперативной работе, но не мог влиять на жизнь в самом отеле. Поэтому в результате много ходовой комбинации бывший главный управляющий был смещен, а его пост занял заместитель Джон Дайс.

– Как прошел полет? – спросил он.

– Спасибо, все было прекрасно, – ответил Игорь. Лежа поперек кровати на спине и разглядывая гипсовую мозаику потолка.

– У меня есть предложение поужинать сегодня вместе. В китайском ресторанчике, кухней которого Вы были в свое время довольны.

– Ну что же, я не возражаю.

– Тогда я буду вас ждать, часам к девятнадцати, – ответил Джон и положил трубку.

Захаров знал маниакальную боязнь управляющего разговаривать по внутреннему телефону, поэтому старался быть кратким.

Когда-то в молодости с Джоном произошла неприятная история, из-за которой его уволили из отеля, где он начинал свою карьеру. А всему виной была его привычка поболтать по телефону, за счет отеля. Его увольнение ставило крест на гостиничной карьере из-за его неблагонадежности как сотрудника. От горя он запил «по черному», считая, что его жизнь пошла в тартарары, тогда то он и попал в поле зрения сотрудников ГРУ.

Парню ссудили небольшую сумму денег, приодели, сняли угол, пристроили в один из отелей. Вначале он работал посыльным, а затем его стали продвигать вверх по служебной лестнице. Конечно, работник гостиничного хозяйства был далек от каких-либо государственных секретов, да их от него никто и не просил доставать. Все, что было нужно коллегам Захарова, так это чтобы он добросовестно работал, выполняя время от времени какие-то незначительные поручения. Так Джон оказался одним из огромной армии нештатных сотрудников, которому за добросовестную работу иногда выписывались значительные премии. А вся его история, как и другие факты из его биографии были скрупулезно подшиты в дело и занесены в архив военной разведки МО РФ. Где сам Джон Дайс стал называться в служебной переписке «Дворецким».

Игорь посмотрел на часы, неумолимо приближался вечер, нужно было поторапливаться, он знал, что вечером, как и в утренние часы, Нью-йоркские улицы превратятся в кромешный ад. И пробраться в огромных автомобильных пробках будем практически невозможно. Троллейбусов нет, автобусное движение оставляет желать лучшего, такси дорого, а собственную машину негде «припарковать».

Быстро приняв душ и переодевшись Захаров решил не испытывать судьбу и добраться до тихого ресторанчика в уютном подвальчике, где была назначена встреча, на подземке. Именно так называли жители этого огромного города свое метро.

Неторопливым шагом Игорь добрался до ближайшей станции подземки, всматриваясь в людские разношерстные потоки, огромные и небольшие неоновые рекламы, жившие своей жизнью, призывая купить что-то или зайти куда-то.

Ожидая электропоезд, он вдруг поймал себя на мысли, что американской государственности всего две сотни лет, а как сумело это общество оторваться в своем развитии от остального мира. И хотя живут все народы на одной планете под названием Земля. Дышат одним воздухом и радуются одному солнышку, но для одних закон частной собственности, это самый главный закон, а бизнес или умение работать это образ жизни. То у других в почете другие ценности, начиная от барабана и проткнутого кольцом носа, заканчивая бредовыми идеями красно-коричневого цвета. В вагоне электропоезда было много народа, но никто не пытался скандалить или проклинать кого-то, лишний раз, подтверждая почетное звание гражданина – этой свободной страны.

Прежде чем нырнуть по чугунной лестнице в подвал, где находился ресторанчик, Игорь немного побродил вокруг, незаметно проверяясь. Лишь после этого, он нырнул по лестнице вниз, откуда доносились тихие звуки музыки.

– С приездом, мистер Рудник! – поздоровался Дайс, вставая.

На первый взгляд ему было около сорока лет, невысокого роста с заостренными чертами лица, худощавого телосложения.

– Рад видеть в добром здравии, – ответил Захаров, пожимая руку.

– Машина была на месте? Как номер? – уточнил Дайс, проводя рукой по лысеющей голове.

– Да все в порядке, а что касается номера, то можно было и поскромнее, – усмехнувшись проговорил Захаров, садясь напротив.

– Ну, ну, мистер Рудник! – воскликнул управляющий. – Зачем скромничать? Что мы будем пить? – спросил он, протягивая меню. – Хотя я думаю, что гость не откажется от бутылочки хорошего «Монштраше»?

– Конечно же, нет, – кивнув, отозвался Игорь. – И вообще я готов довериться вашему, вкусу, – отозвался гость. Окинув взглядом уютное помещение, тонувшее в мягком розовом свете.

– Тогда я предлагаю для обоих по полудюжине устриц.

– Каких сортов?

– Сегодня нам предлагают «Рокфеллер».

– «Рокфеллер», пожалуй, будет в самый раз, – ответил Игорь, закуривая сигарету. Не переставая осматривать уютное помещение с десятком столиков, оформленных в Восточном стиле.

– Хорошо, кроме того, я предлагаю попробовать рыбу по-новоорлеански, кстати, в отменном соусе, немного цветной капусты, и печеные яблоки. Принимается?

– Я, честно говоря, голоден, поэтому все принимается, – согласился Захаров.

– У меня для вас две новости, – проговорил Дайс. Когда официант приняв заказ ушел. – Одна хорошая, другая не очень. с которой начать?

– При такой прекрасной кухне, как здесь, я переживу, пожалуй, даже самую мерзкую новость, – усмехнувшись, отозвался Игорь. – Начните, пожалуй, с плохой.

– По вашей просьбе я закончил предварительную проверку участников форума, по крайней мере, тех, кто уже подал заявку. К сожалению, пока ничем порадовать не могу. Есть лица, которые, в общем-то, и не скрывали своих взаимоотношений с некоторыми членами теософических обществ, но это мелкая рыбешка. Людей же похожих на приметы, которые вы дали, нет даже близко. Так что это хотя и предварительная информация, но как видите, результат пока отрицательный.

– Видите ли, Джон, – проговорил Захаров, задумчиво стряхивая пепел, – отсутствие результата – это тоже результат. Я бы хотел взглянуть на данные по этим мелким рыбешкам.

– Нет проблем, вот этот список, – ответил тот и передал гостю конверт. – Тут общая информация, но при желании ее можно развернуть.

– Спасибо, спасибо, я посмотрю это самым внимательным образом чуть позже. Может те, кто меня интересуют, будут среди сопровождающих лиц?

– Таких будет не много, и мы сможем посмотреть на них в день приезда.

– А как вы считаете, Джон…, тема, которой будут касаться приехавшие на этот форум, действительно интересна?

– Ну, я не специалист по этой части, но слышал, что дебаты ожидаются жаркими, раз столько знаменитостей съедутся под одну крышу это, наверное, неспроста.

– А принять участие в слушаниях или в прениях может любой желающий? – спросил Захаров, поднимая бокал с вином.

– По-моему, нет, – ответил Джон, разглядывая принесенные блюда. – Прошу вас, кухня этого заведения действительно изумительная.

– Возможно тот, кто меня интересует, зарегистрироваться под чужим именем.

– Я тоже не исключаю и такой вариант. Я вообще слышал, что на этом мероприятии собираются обсуждать даже перемещение сознания в собственном теле. Так, что такое может случиться запросто.

– Это как? – озадаченно уточнил Захаров.

– Если я правильно понял, то мы ощущаем сознание у себя в сердце. Руки нам кажутся придатками к телу, а ноги частью тела, причем очень от нас отдаленной. В сущности, мы думаем о себе как субъект об объекте вне нас.

– И, что?

Дайс улыбнулся и помассировав пальцы, совершенно серьезно сказал:

– Они будут обсуждать например, как ученик должен правильно извлечь «сознание-субъект» из обычного обиталища и переместить его например в кисть руки.

– Невероятно, – покачав головой, отозвался Захаров. – Тогда ученик должен чувствовать себя каким-то предметом.

– Именно так и есть! Ученик должен почувствовать себя через концентрацию сознания, например кистью руки, с пятью пальцами на конце длинного придатка-руки. У него должно возникнуть ощущение, какое нам пришлось бы испытать, если бы у нас глаза располагались не на голове, а на кисти руки.

– Для чего им все это нужно?

– Хороший вопрос, – со вздохом, отозвался Дайс. Покачав при этом головой. – Нам людям не посвященным, наверное это не понять никогда. Возможно через все это, они испытывают особое психическое состояние, отличное от нашего. Наверное такие тренировки позволяют им выходить из условных границ нашего мироощущения. Я доходчиво изложил свое видение?

– Скорее да, чем нет, – тихо ответил Игорь, беря нож с вилкой. – У вас кажется, была новость другого плана?

– Ах, да! Я отыскал Гэса.

– Того самого Гэса Хомски? Который работал ночным администратором?

– Именно, ответил Джон, поднимая бокал с вином. – Это именно он работал, когда погиб начальник охраны. Ну, будем здоровы?

– Да, да конечно, – спохватился Игорь, поднимая бокал. – Он тогда так быстро уволился и исчез из поля зрения. Это же надо! Гэс!

– Не знаю, зачем он вам, Дэвид? Его допрашивала полиция, его свидетельские показания есть в полицейском участке, которые можно взять через моих друзей.

– Да, я помню об этом, но мне хотелось бы взглянуть на него и побеседовать, – задумчиво проговорил Захаров, ловко управляясь с устрицами. – И где же он сейчас работает?

– А нигде, – односложно ответил Джон. Медленно пережевывая пищу, словно пытаясь продлить наслаждение от еды.

– Как это?

– Очень просто, после увольнения он ушел из семьи.

– А причина?

– Не объяснив ничего, оделся вечером и ушел, не сказав ни слова. Как оказалось, он скатился на самое дно и теперь обитает в районе Стауэрли.

– Странно все это. Вам не кажется?

– Согласен, но это ничего не меняет. И потом такое случается в этой жизни, когда семьи распадаются на первый взгляд без видимых причин. Мы же не знаем эту семью настолько близко, чтобы судить о причине, побудившей Гэса покинуть дом.

– Все это так, – согласился Захаров, – смотря на пожилого саксофониста. Одетого в белую рубашку с бабочкой, который «выписывал» задушевную музыку, – Но почему он ушел из дома? Уволился с работы, за которую держался именно после той ночной смены? Когда погиб начальник службы безопасности отеля. Что-то тут не так, что-то тут точно не так. Теперь понятно, почему его не могли найти позже, когда перепроверяли показания людей, которые работали в ту смену, да и в дальнейшем тоже.

– Кто же мог подумать, что его следует искать среди ночлежек, бродяг у которых нет за душой ничего, кроме рваной, грязной одежды.

– Представляю, как вам пришлось потрудиться, чтобы найти его среди тысяч грязных, заросших, одетых в лохмотья людей.

– Деньги, деньги в этом мире могут творить чудеса, – проговорил Джон, хлебнув вина. – Сколько лет существует Нью-Йорк, столько же существует и Тауерли. Но все люди начиная от нищего с Тауерли до Рокфеллера, чертовски любят шелест зеленых банкнот, думаю, что вы знаете об этом лучше меня.

– Как же мне повидать его?

– Вы всерьез считаете, что он чем-то может помочь? – спросил Джон, наливая вино в бокалы.

– Он наверняка что-то знает, да и потом не мог же человек просто так без видимых причин упасть на общественное дно, Я просто не верю в это.

– Все это так, но есть маленькая проблема.

– Какая?

– Дело в том, что он практически спился.

– Он что, невменяем?

– Да, он не просыхает. И где только деньги берут. По крайней мере, мне с ним переговорить не удалось, а знающие его люди подтвердили, что пьет он по черному.

– И все-таки, мне нужно повидать этого человека, – проговорил Захаров задумчиво, жуя с аппетитом.

– Не думаю, что это будет конструктивный разговор, как бы это сказать точнее… Одним словом это уже не люди, жизнь сломала их, отобрав все надежды. Сейчас у них только одно желание – поесть да раздобыть глоток виски, а что касается района его проживания, то туда даже полиция старается не заезжать. Впрочем, раз вы настаиваете, то вот здесь адрес, – проговорил Джин, доставая ручку. – Советую добираться до этого района подземкой.

– А на машине не проще будет?

– Не советую.

– Почему? – уточнил Игорь, пряча салфетку с адресом.

– Разберут за пять минут до рамы, местные бездомные.

– Понятно, – покачав головой, пробормотал Игорь, доставая сигарету. – И как же там отыскать Гэса?

– Лучше спросить для начала мистера Гринбаум.

– А это кто такой? – уточнил Захаров, выпуская клуб дыма.

– Это управляющий одной из многочисленных ночлежек, в которой и обитает Гэс.

– Понятно, я обязательно выберусь туда.

– Не сочтите за навязчивость, но позволю себе дать совет. Не задерживайтесь там, постарайтесь отправиться оттуда в отель побыстрее и вообще там лучше не ходить по вечерам. Хотя Гес там в основном и появляется ближе к ночи. Особенно не садитесь в том районе в пустой вагон подземки в темное время. Пустой вагон – это ловушка, – продолжал Джон, с аппетитом дожевывая остатки рыбы. – Могут обобрать до нитки и вытолкнуть на следующей станции, Это в лучшем случае.

– Хорошо, я обязательно учту это. Можно я вам задам в этой связи вопрос? – спросил Игорь, допив вино.

– Разумеется.

– Почему, мы американцы можем отправить станции к другим мирам, но не можем справиться с проблемами подземки?

– Хороший вопрос, – рассмеялся Джон. – На самом деле все очень просто. Космос – это проблема чисто техническая, а вот подземка это скорее проблема социальная. Да, мы действительно можем вывести спутник на орбиту ну, например Плутона, даже посадить на его поверхность модуль с целью изучить планету, сфотографировать его, взять пробу грунта и так далее. А вот проблемы подземки находятся совершенно в других плоскостях.

Плотно поужинав с Дворецким и обсудив предстоящие мероприятия, Захаров решил откланяться.

– Спасибо за прекрасный ужин, мне надо идти, – проговорил он, глядя на часы.

– Может что-нибудь на десерт?

– Нет, нет, спасибо, все было очень вкусно. Я благодарен, что вытащили меня сюда, но мне надо идти.

– О-кей, если я понадоблюсь, то вы знаете, как меня найти.

Простившись с Дайсом, Захаров медленно брел по темной вечерней улице, освещенной миллиардами неоновых лампочек, причудливо моргающих и переливающихся всеми цветами радуги.

Шагая к подземной станции, он анализировал их разговор с Дайсом. Конечно найденный Джоном работавший ранее ночным администратором Гэс, мог пролить свет на гибель Кирилина. Хотя утверждать это на сто процентов было не возможно, так как было неизвестно, насколько сильно у него деформировалась нервная система, как низко пал он на социальное дно. Хотя еще несколько лет назад он был абсолютно здоровым человеком.

«Что же стоит за этим: кто-то или что-то? – подумал Игорь. – Какое событие могло так надломить человека? А ведь для этого наверняка должна быть причина или целая сумма причин. Может это дело рук Шамана? Хотя нет, данных о том, что Назаров останавливался в отеле, нет, по крайней мере, официальных, да и глупо все валить на Шамана.

Что же все-таки помнит и знает Хомски? А если помнит и знает, то, захочет ли поделиться этим с незнакомым человеком?».

Остановившись Захаров, достал сигарету и, откусив фильтр, закурил. В ту же секунду почувствовал, как под ногами дрожит земля и слышится грохот проносящегося поезда.

В этом месте под землей пересекались несколько линий метро, а подземная станция представляла собой подземный городок с магазинами, закусочными, парикмахерскими и прочими заведениями. Там были свои улочки, переулки и тупики, одним словом все, как и на поверхности. Из любопытства он немного потолкался среди людей, изучая незатейливый ассортимент подземных лотков, затем, повинуясь течению толпы, зашел в вагон электропоезда. Наконец поезд вздрогнул и стал медленно набирать обороты. Мимо за окном проплывает мемориальная доска с надписью: «В память смелых и талантливых людей, построивших Нью-йоркскую подземку – чудо XX века».