Оккультные миражи

Оба были одного роста, даже чем-то похожи друг на друга, только Семенов был в армейском камуфляже с армейской выправкой, а второй в цивильном и тщательно отглаженном костюме с галстуком.

– Очень приятно, – пробормотал Игорь, пожав руку.

– Как устроились?

– Спасибо, жить можно, – отозвался гость, пожав плечами. – Чем могу быть полезен?

– Полковник Крапивин приказал ввести вас так сказать в курс некоторых деталей, проводимой операции, с тем, что бы вы могли более толково оказать нам некоторую помощь. Кстати, как вы себя чувствуете, вы готовы к работе?

– Хоть сейчас. Только мне не очень понятно, что я должен делать.

– Тоже, что и делали до сих пор, – успокоил его Семенов. – Только играть теперь будем по другим нотам.

– И какие же это ноты? – уточнил Захаров. Глядя на нового знакомого, невысокого роста, в новом камуфляже.

– А вот за этим мы и пришли за вами, что бы объяснить, что к чему. Прошу вас, следуйте за нами.

Переодетый в армейский камуфляж, Захаров проследовал за своими новыми знакомыми, по тускло освещенному коридору. Было видно, что спартанская обстановка москвичей, компенсировалась их технической оснащенностью. Вдоль одной из стен, стояло несколько офисных столов, с оргтехникой и офисными приборами. Несколько огромных окон, были заклеены тонированной пленкой, из-за чего с улицы, они казались пустыми.

Пройдя по тускло освещенному коридору, через несколько подсобных помещений, они вышли в просторный зал, в котором когда-то стояли станки и находилось другое промышленное оборудование.

– Проходите сюда, – проговорил Семенов, пропуская Захарова в небольшую дверь. – Думаю, что здесь мы сможем обстоятельно поговорить и нам никто не помешает.

В скромной обстановке этой небольшой комнаты с потрескавшимися стенами, с трудом вписывался огромный, круглый стол с десятком стульев, стоящих вокруг.

– Садитесь, где вам будет удобнее, – продолжал майор, на правах хозяина. – Разговор у нас будет долгий и обстоятельный. Так, что располагайтесь.

– Спасибо, – пробормотал Игорь, окинув взглядом комнату, – сесть я всегда успею.

– Ну, тогда присаживаетесь, – поправился Семенов, усмехнувшись. – Начнем мы с того, что мне поручено ввести, так сказать, майора Захарова в курс дела. А заодно и разобраться, насколько далеко продвинулись вы в своих изысканиях, или умозаключениях, во время вашей, так сказать свободной охоты.

– Может, я все изложу в письменно виде? – спросил Игорь.

– У вас еще будет такая возможность, пока же мы просто зафиксируем нашу беседу на пленку, если не возражаете. Еще вам нужно будет расписаться на этих бумагах, в трех экземплярах, – проговорил он поглаживая рукой короткую стрижку.

– И, что это за бумаги?

– Это, документы, в которых говорится, что вы начинаете работать с материалами, которые имеют гриф «Особой важности».

– Но у меня уже есть допуск…, – начал, было, Захаров.

– Да, да, я знаю, это чистой воды формальность, – проговорил майор, включая небольшой диктофон.

– На какую тему мы будем вести беседу? – спросил Игорь, подписывая бумаги. – Раз она закрыта самым высоким грифом, значит, разговор пойдет об очень серьезных вещах.

– Для начала, мы поговорим с вами о любви, – задумчиво проговорил Ковалев, улыбнувшись. Расстегнув при этом пуговицы цивильного пиджака.

– О чем? – не понял Игорь.

– Да, да, о любви, – подтвердил майор, пряча бумаги в папку. – Вот вы, например, можете сформулировать, что такое любовь?

– Потрясающе, – выдохнул Игорь. – Закурить можно?

– Да, пожалуйста, курите. Вот пепельница, – кивнул майор, ставя на стол трехлитровую банку, наполовину наполненную окурками разных калибров.

– Любовь – это такое чувство, когда начинаешь чувствовать, что раньше этого чувства, ты никогда не чувствовал. Пойдет? – проговорил Игорь, откусывая фильтр у сигареты, глядя исподлобья на собеседников.

– Браво, – проговорил майор, похлопав в ладоши. – Хорошая формулировка, однако, она не объясняет многих моментов. – Вот сейчас Сергей Владимирович, более обстоятельно обозначит эту проблему.

– Действительно, с любовью не все так просто, как может показаться на первый взгляд, – проговорил тот задумчиво. – На протяжении столетий, писатели, поэты, философы всех мастей, искали ответ на этот вопрос, и знаете в чем оказалась «собака зарыта»?

– Понятия не имею, – признался Захаров, раскуривая отсыревшую сигарету.

– В ее основе лежат химические процессы, протекающие в организме.

– Вот как?

– Да, в зависимости от выделения определенных химических веществ, возникает непреодолимая тяга одного человека к другому. В настоящее время доказано, что каждый человек имеет биоэнергетическое поле, так сказать свою ауру. Чем больше совместимы ауры, мужчины и женщины, тем больше взаимное влечение, тем сильнее они тянуться друг к другу. Довольно часто люди не могут объяснить себе, что именно в конкретном человеке вызывает у них влечение или наоборот отвращение. Люди, зачастую просто говорят, что им кто-то приятен, а кто-то нет, а ведь, между прочим, знаете, где кроется ответ?

– Где? – спросил Захаров, отчаянно дымя сигаретой.

– В нашем подсознании. Да, да, именно подсознание. Уже давно установлено, что мозг способен вырабатывать особые химические вещества – амфитамины, которые оказывают стимулирующее воздействие на нервную систему, – проговорил Ковалев.

– Наличие румянца у влюбленных, это из этой оперы? – уточнил Игорь.

– Да, и учащенное дыхание, чувство блаженства, эйфории, все это и есть действие амфитамина. Это своего рода наркотическое состояние, вследствие воздействия на нервные центры в коре головного мозга, а при их переработке наступает такое стойкое опьянение, что нарушаются нормальные функции мозга, и человек становится безумным в своем порыве. Но, это еще не все. Было обнаружено еще одно химическое вещество.

– Оно так же вырабатывается мозгом? – задумчиво, спросил Игорь.

– Да, и тоже имеет самое прямое отношение к чувству любви. Оно называется окситоцин. Оно не только повышает чувствительность нервных окончаний, но и стимулирует мышечные сокращения. Именно это вещество, возбуждает как мужчину, так и женщину, заставляя их слиться в половом акте, именно оно усиливает наслаждение от секса, всех людей. Со временем амфитаминов становится все меньше, но постоянное присутствие партнеров, стимулирует выработку мозгом эндорфинов. По своему составу, они сходны с морфием, они оказывают успокаивающее воздействие, вызывая у супругов чувство спокойствия и безопасности.

– Значит можно предположить, – проговорил Захаров. – Что, именно поэтому, потеря любимого человека, заставляет сильно страдать другого, напоминая реакцию наркомана, лишенного зелья?

– Совершенно верно, – согласился, кивая Ковалев.

– Простите, что перебиваю вас… И зачем вы мне все это рассказываете?

– Давайте я поясню, – вмешался Семенов, туша папиросу. – Все дело в том, что наш человек, в массажном салоне «Аленушка» обнаружил ампулы импортного производства. Проведенный нами анализ химического состава, позволяет с уверенностью говорить о том, что там практикуется применение окситоцина, точнее его химический заменитель.

– Постойте, постойте, – проговорил Захаров, озадачено потирая рукой лоб. – Это, что же тогда получается? Выходит, что все женщины приходящих в этот салон, должны были оказаться на панели? Если их подкармливали этим окситацином.

– Совершенно верно, – кивнув, проговорил майор. – Точнее, этот препарат применяется к тем, у кого были иные взгляды на занятие проституцией.

– Значит, подозрения подтверждаются и этот элитный салон, не что иное, как притон? Выходит, прав был капитан Андрейченко, когда стал присматриваться к этой «Аленушке». Кстати вы не знаете ничего о его смерти и о гибели следователя Зайцева из УВД?

– Про Андрейченко ничего не могу сказать, – развел руками Семенов. – Его смерть действительно странная и много в ней непонятного, а что касается гибели Зайцева, то его убийца был взят. В тот же день, точнее вечером, около дома Валета. Буквально за пару часов до вашего налета.

– Вот как?