Летайте самолетами Аэрофлота

поможешь».

Викентий Павлович, хрустя соленым огурцом, улыбаясь, смотрел, как бабушка ловко опрокинула свою долю. Она, похоже, нравилась ему все больше и больше. Жена, взглядом, попросила меня выйти.

« Слушай, дорогой, – пошла она в атаку, – давай заканчивать, мне этот темп не выдержать, ехать еще пять суток, денег на водку больше не получишь».

« А чего тебе этот темп – завелся я с пол оборота, в основном из-за денег, – ты страну хотела посмотреть, вот и не отвлекайся».

« Я тебя предупредила, – не унималась жена, – хочешь лопать дальше, ищи себе место, ясно».

« Ясно» – коротко ответил я, и мы вошли в купе.

Альбина Михайловна с дедом, также времени даром не теряли, спор у них продвигался на полном ходу.

« Чего ты мне поешь, – она чуть не ткнула своей культей в лоб старику, - какое Дальневосточное правительство, я комсомолка двадцатых годов».

« Я тоже не парубок, ты, что не помнишь, что здесь в 21-м году творилось, – отстаивал свою точку зрения дед, поднося ей ко рту, кусок колбасы, – что началось после того, как японцы ушли».

« Помню» – сказала она, кивком головы, поблагодарив за угощение.

« А если помнишь, – продолжал Викентий Павлович – то скажи, когда здесь самая большая кровь пролилась».

« Японцы, все равно, здесь навечно не остались бы, пупок бы у них развязался народ замирять, они свои куски похватали и в сторону, а что до крови, так ты вспомни, если не молодой, сколько ее до 18-го года текло, меньше конечно, но ведь не переставая, лилась» – потемневшие от гнева глаза старухи уперлись в

Викентия Павловича.

М1ы с женой сели по разные стороны баррикад, она возле Альбины Михайловны, я возле деда.

« Интересный разговор – думал я – практическое занятие по истории СССР».

Дед открыл, было, рот, но только скрипнул зубами, схватил бутылку, разлил ее, не спрашивая, кому сколько. Старуха махом осушила свой стакан, культями подцепила кусок со стола и отправила его в рот.

« Я только две недели в Дальнереченске, в госпитале проработала, девчонка 14-ти лет, вечером по башке дали, сзади, когда домой шла. Я, что, пулеметными лентами была обвешана или кумачом обмоталась. Хорошо, люди подобрали, а то бы замерзла, руки вот только уберечь не получилось, гангрена началась – спокойно, глядя перед собой, сказала она и отвернулась к окну, обрывая разговор. Дед также сидел, смотря только перед собой. Потом, взглядом предложил мне выпить, налил по полной.

« Мне оставь немного, – попросила его Альбина Михайловна, не повернув головы, – и прости за откровенность».

« Взаимно – буркнул дед, выливая остатки в ее стакан, – ты не рассиживайся, ложись первой, то при моем храпе не каждый уснет».

« Пошли курить» – предложил мне Викентий Павлович, забирая сигареты со стола.

В тамбуре мы закурили, дед повернулся лицом к окну, я стоял рядом, прислоняясь спиной к стене. Мне казалось, что старик не хочет возвращаться обратно.

« Ее руки той крови не перевесят, – сказал он, не оборачиваясь, – и почему люди уверены, что одной кровью другую перемерить можно».

« Что делать будем, – спросил я, – может, к Славе пойдем».

« Там полный комплект – повернулся ко мне старик, – но все равно, пойдем, посидим, пока женщины не улягутся».

Дверь тамбура открылась и со стороны соседнего вагона, к нам ввалилась компания молодых южан. Спортивные костюмы, стандартные животы, золотые цепи на заросших шеях.

« Гиви, давай подождем, а то дэвушки потэряются» – предложил один.

« Мужик, дай прикурить» – спросил меня один из колобков, доставая сигареты и не двигаясь с места.

« Когда просят, говорят, пожалуйста» – опередил меня дед, глядя на курильщика озорными глазами.

« Я по-русски это слово произносить не умею» – грузин подошел к деду, разминая сигарету в руке.

« Так научись, не маленький» – спокойно ответил Викентий Павлович, остановив меня еле заметным движением левой руки.

« Какой борзый дед попался, а, – он обернулся к своим и все засмеялись, – не боишься, может на руках поборемся, бить боюсь, помереть можешь».

«Давай» – старик протянул к нему свою правую ладонь. Грузин сжал ее в своей, его лапа была тоже, не из маленьких.

« Чего ты там пыжишься, дед» – успел сказать соперник и тут же стал меняться в лице.

« Ну ладно, хватит, вижу что сильный – изменившимся голосом стал уговаривать он деда и потом, не выдержав боли, завизжал, как свинья – больно, отпусти сволочь, аа..».

Двое остальных бросились на помощь земляку, но я вернул их на место, ударив в грудь первого из помощников.

« На колени» – спокойным голосом произнес дед. Грузин рухнул, как подкошенный, по его небритому лицу текли слезы. Земляки вытаращили на него свои глаза.

« Запомни щенок, на своей земле живи, как хочешь, а на чужой веди себя вежливо» – дед отпустил его руку и она, как деревянная, ударилась об грязный пол.

Грузин со стоном поднялся и отошел к своим. Те, стояли, оторопев, явно, не ожидая, такого урока. Потом очухались и стали грозно гурлыкать по-своему, настраиваясь на реванш. Покалеченный в ответ покачал головой, и указал ею на дверь. Все трое сразу удалились, забыв о девушках.

« Покурим еще – Викентий Павлович достал сигареты – хорошо, размялся и придурка поучил уму разуму».

Дверь тамбура опять отворилась, я приготовился к обороне, но это были две наштукатуренные девочки.

« Здесь не проходили три симпатичных грузинчика» – осведомились они у нас.

« Минуты три, как прошли» – я указал им направление.

« Павлович, а ты, оказывается, здоровяк – с удивлением, смотрел я на него, – я эти игрушки тоже люблю, хорошо, что не напросился».

« Я бы тебя пожалел, ты культурный – ответил дед и предложил, – может пора кредит отоварить».

« Если у Славы обстановка позволит, то отоварим, – согласился я – пошли к нему, хватит тут приключений дожидаться».

Проходя по вагону, я заглянул в наше купе. Старушка уже спала, жена читала у себя на полке, включив светильник. Я сказал, что буду в 4-м купе и, не получив ответа, закрыл дверь.

К нашей радости, обстановка в 4-м купе полностью соответствовала нашим желаниям. Славин собрат вместе с женой, уговорив проводника, уединились, и их не будет до утра. Я отправился к Юре, и он выдал мне три штуки, убедив меня, что этого достаточно. На обратном пути я встретил деда, который возвращался с пакетами и банками консервов в руках. Вывалив продукты на стол, он принялся открывать банки.

« Гуся не захватил» – спросил я.

« Извини, Саша – ответил он, не оборачиваясь, – гусей больше не будет, надо до дома довезти, консервами питаться будем».

« Павлович, у тебя, когда твое Сковордино» – поинтересовался я, чувствуя, что останавливаться нам будет очень тяжело.