Слово и Чистота. Проекция

Многие считают, что чем длиннее оружие, тем большее преимущество оно даёт в поединке. Теоретически это верно, но только до определённого предела. Предел этот индивидуален для каждого человека, и максимальная длина клинка во всех европейских школах равна длине руки фехтовальщика, все, что превышает этот размер, уже идёт в минус, так как снижает маневренность оружия. Именно поэтому моя реплика Колады Эль Сид была не точной копией древней шпаги, а подогнанной под мою руку, то есть чуть более тонкой и на ладонь длиннее оригинала. Чхандо же – это разновидность тяжёлого меча, он предназначен не для поединков, а для боя на полях сражений, был хорош в рубке против всех или в доспешном строю, но против шпаги это очень неудобное оружие.

Как только я вновь запрыгнул на потолочную балку, «дракон» выставил свой меч вперёд, стараясь воспользоваться длиной своего оружия и держать меня на расстоянии, пока его брат не атакует меня сзади. Разумная техника с его стороны, возможно, она бы и сработала, всё же балка очень узкая, а делать обходы, опираясь на воздух, я не умею. Только то, что сработало бы, будь у меня в руках только «Слово», спасовало против двойной атаки. «Чистота» соприкоснулась с клинком чхандо, лёгкое вращение кистью, и будто черная мамба синяя сталь шпаги атакует в открывшуюся брешь, нанося колющий в кисть врага. На этом бой был бы закончен, не будь мой противник проекцией, но справиться с рейгом далеко не так просто. Я успеваю провести ещё одну атаку, в этот раз уже шпага отклоняет корейский меч, а вакидзаси наносит удар в правое предплечье. Энергия «дракона» просаживается на четверть, и он, поняв наконец, что этот бой – далеко не прогулка, резким прыжком сбегает от меня. Преследовать почти побеждённого я не успеваю, так как вынужден парировать атаки «демона». Удары старшего из братьев бессистемны, но быстры и полны ярости. Мне требуется около пяти секунд, чтобы разобраться в его ритме и не подставиться ненароком под нелогичную, но смертоносную атаку. «Демон» не думает об обороне, вложив все силы в нападение. Его легко можно достать, но при таком шквале ударов есть вероятность того, что по инерции его тяжёлый меч достанет меня даже в случае успеха моего выпада. Это не спорт, где кто первый нанёс укол, даже если разница в касаниях всего доля секунды, тот и выиграл, подобный размен сейчас может отправить меня в нокаут. Да, так же свалится и «демон», но их двое, и я не могу позволить себе этого обмена ударами.

Мне не хватает буквально секунды, чтобы провести решающую атаку, я уже поймал ритм старшего корейца и вижу свободные для атаки такты. Но опять не успеваю, совсем чуть-чуть не успеваю, потому как на другой край балки вновь запрыгивает «дракон» и атакует меня сзади. В любой иной ситуации правильным выходом из-под подобной двусторонней атаки было бы разорвать дистанцию, но мне, наоборот, выгодно, что они ограничены в своих передвижениях только шириной потолочной балки и не могут получить преимущества от скольжения.

Бешеные и яростные атаки обрушиваются на меня с двух сторон. Чхандо в руках врагов жаждут достать меня, и раз за разом их жажда остаётся неудовлетворённой, разбиваясь то о синю сталь «Слова», то о белоснежный клинок «Чистоты».

Впервые в этом мире я улыбаюсь.

Искренне.

Как тогда, когда наконец-то почувствовал ритм этого опасного танца – дестрезы.

Раз, два, три, четыре.

Вражеские клинки воют в беспомощности.

Четыре, один, два, три.

Блок, отклонение, кистевое вращение, укол.

Это подобно сальсе.

Два, четыре, четыре, три.

Ускорение ритма.

И тройка в этой музыке звучит всё чаще.

Мне жалко этих мальчишек, они уже проиграли, хотя ещё даже не подозревают об этом. Им несказанно повезло: невзирая на то, что они на моих глазах убили ни в чём не повинных людей, я их убивать не собираюсь. В неповинные я, разумеется, записал только докеров, на Матео, скорее всего, столько крови и грязи, что он точно заслужил свою участь. Мои атаки аккуратны, чтобы не дай Случай, не ударить настолько сильно, что кто-то из них потеряет всю энергию и вывалится в физический мир, навернувшись в беспамятстве с высоты двадцати пяти метров вниз. Подвожу их к истощению планомерно, я веду этот танец и только мне решать, когда он будет завершён. Когда их энергия окажется в критической зоне, и они не смогут пользоваться скольжением, я переведу бой вниз и аккуратно их вырублю.

Забыл… Расслабился и забыл, что имею дело не с опытными бойцами, а с юнцами, недавно взявшими в руки меч. Забыл и просчитался. Сообразив, что проигрывает, «демон» полностью раскрылся и попытался снести мне голову. Вложив в свой выпад всю свою скорость и злость, он не думал о защите, и остановить я его смог только одним способом, остриём «Слова» в переносицу.

С тихим хлопком проекция «демона» растаяла, и его тело тут же появилось в физическом мире. Появилось и, завалившись в беспамятстве на спину, полетело с потолочной балки вниз, прямо на груду металлолома под нами. Я не хотел, это получилось инстинктивно! Мне нужно было не бить в ответ, а просто прыгнуть вниз или к потолку, но мой опыт в Изломе ещё мал, чтобы побороть наработанные навыки, и я нанёс этот удар. В зале, на тренировке, этот выпад приняла бы защитная маска, и инцидент не закончился бы даже синяком. Но здесь и сейчас…

Мои клинки опустились, также замер, подобно изваянию, и «дракон». Мы молча смотрели, как беззвучно юношеское тело летит вниз, как его пробивают насквозь прутья торчащей арматуры, как кровь брызжет во все стороны.

Я… не… хотел…

– А-а-а-а!!!

Брат погибшего пришёл в себя первым. С гортанным, почти нечеловеческим, воплем он занес свой меч и кинулся на меня. В каком бы шоке я не находился, но пропустить столь нелепую атаку просто не мог. Клинок «Чистоты» лёг на гарду «Слова», и чхандо со всей своей силой и мощью влетел на силовой блок белого клинка. Влетел и сломался, прямо по линии ржавчины. Сломался и…

Второе тело падает вниз, оно не чувствует, как ломаются от падения кости, как металл разрывает плоть, оно уже мёртвое. Погибло в то мгновение, как был сломан меч.

–..лять!!! Два дебила! – срывается с моих уст.

Глава 3. Compasextrano

Выругавшись, я посмотрел вниз. Чёрт! Идиотизм! Такие молодые, им ещё жить и жить, но «дело» у них было… Уверен, эти братья – юные мстители, насмотрелся я на таких в Сирии. Понимания жизни ноль, но твёрдо знают, что только они могут восстановить «справедливость» в их понимании. Ни свои жизни не ценят, ни чужие тем более. Виноватым в гибели юношей я себя не чувствовал. Точнее, моя вина была не большей, чём год назад, когда я не успел довезти раненого после миномётного обстрела итальянского корреспондента в госпиталь. То есть, повернись ситуация чуть иначе, всё сложилось бы намного лучше, но… Не сложилось. Да и тепло, разливающееся приятными волнами по левой ладони, – явный намёк на то, что «Чистоте» пришлась по нраву гибель двух молодых убийц. Из пяти трупов в ангаре единственные, кого мне было жаль, это два докера. Н-да, не повезло мужикам, зашли на опохмел, называется.

Да и сейчас не время посыпать голову пеплом, нужно срочно решать, что делать? Самое простое – свалить как можно быстрее. Самое глупое – выйти из Излома и попытаться обойти ловушки Матео, чтобы узнать, что нужно было корейцам в ангаре. Второй вариант я отмёл почти сразу. Будь я лет на десять или пятнадцать моложе, то, плюнув на риск, полез бы в трактор, так как уверен – корейцы пришли за чем-то важным, только я уже вырос из того возраста, когда простое любопытство перевешивает смертельный риск. Первый вариант мне тоже не нравился, потому как оставлять тела валяться вот так – было в этом что-то неправильное. Кто знает, может в ангар несколько дней никто не заглянет, крысы, коих полно в порту, пожрут трупы… Плохо это, какими бы ни были эти люди при жизни, подобного я им не желаю.

Спрыгнув вниз, бегло оглядел тела, затем вышел из Излома и вытащил торчащий из кармана Матео мобильник-раскладушку. В этом мире пока не пришли к идее смартфонов и планшетов, мобильный перевёртыша был одной из топовых моделей на рынке, что меня совсем не удивило, он мог себе это позволить. Разумеется, телефон был запаролен, но доступ к вызову экстренных служб возможен и без ввода пароля. Был вариант воспользоваться таксофоном, но тогда надо было бы выходить из Излома на людях или светить свой байкерский наряд вблизи места преступления. Ещё можно было бы поискать на других телах менее заметные и дорогие мобильники, но для этого пришлось бы их обыскивать и переворачивать. А то, что тела кто-то двигал, без труда определит любой судмедэксперт, поэтому мой выбор и остановился на телефоне перевёртыша, тот был на виду. Набрав номер службы спасения, я дождался ответа оператора и быстро пробубнил адрес ангара и рассказал о якобы услышанных мной криках и шуме борьбы. Так как я изменил голос и говорил через опущенное забрало мотошлема, то не переживал по поводу того, что меня кто-то сможет идентифицировать по голосовому «отпечатку».

Несмотря на то, что года в этом и моем мире были одни и те же, из-за большей раздробленности государств, из-за во многом сохранённой клановой системы общества, технический прогресс здесь отставал. Немного, в разных областях по-разному, в среднем лет на пятнадцать-двадцать. Общее развитие я бы определил, как середина девяностых двадцатого века, если сравнивать с моим прошлым. Были области, в которых разрыв был почти незаметен, например, всемирная Сеть по своему функционалу мало уступала знакомому мне интернету, проигрывая тому только по пропускной способности и по доступной конечному пользователю скорости передачи данных. А было и наоборот, и самым ярким примером являлся космос – здесь не высаживались ещё на Луне, обитаемые орбитальные станции никто не запускал, телескопы типа Хаббл не изучали вселенную, системы аналогичной GPS или ГЛОНАССу не существовало даже в проекте. Хотя спутники связи здесь запускались в немалых количествах. Поэтому моя уверенность в том, что никто не вычислит меня по голосу, имела вполне объективные причины.

Телефон Матео наверняка был серой трубкой, то есть не зарегистрированной на кого-то конкретно, при его роде деятельности это можно было утверждать практически стопроцентно. Завершив звонок, вытащил симку и разломал мобильный на части, после чего раскидал его обломки по ангару. Сделал я это для того, чтобы кто-то случайно не узнал телефон перевёртыша и не смог связать его с вызовом экстренных служб, потому как в таком случае даже самому тупому полицейскому стало бы интересно: кто же звонил с телефона трупа? Да, я в перчатках, меня никто не видел, но подобная страховка показалась мне вполне разумной. Завершив раскидываться деталями, тут же скользнул в Излом и давно проверенным обходным путём, далёким от любых, даже случайных, глаз, направился к дому. За то, что обломки телефона кто-то найдёт, я не переживал, чтобы перетрясти ангар, нужно согнать туда всех криминалистов города и дать им год времени. Да и не будет никто и ничего искать. Опытный следователь сразу определит: трое убиты рейгом и двое других, скорее всего, тоже, а искать улики против «призрака» – кто будет заниматься подобной мутью?

Выбранный путь к дому был прост и безопасен: напрямую до побережья, а там в канализацию и дальше уже по ней. Ничего сложного, грязь-то к проекции не липнет, да и запахи не так и волнуют, когда ты можешь вообще не дышать. Возможно, я параноик и перестраховываюсь, но сегодняшняя встреча только уверила меня в том, что в жизни случаются просто невероятные совпадения.

Почему невероятные? Да потому, что на двадцатипятимиллионную агломерацию Вилфлееса зарегистрировано всего три десятка рейгов, а общее число Рыцарей Излома по косвенным данным не превышает полусотни. И вот какова вероятность случайной встречи сразу трёх рейгов в столь нелюдном месте, как заброшенный ангар в дальнем углу морского порта? Вот-вот, мизерная.

Пробираясь по канализации к дому, прокручивал в голове произошедшее. Спасти докеров и перевёртыша я не мог никак, при всём желании не успел бы. А вот братья могли вполне избежать гибели, будь я внимательнее и не расслабься в конце боя, уверившись в своей победе. Но я не считаю себя их убийцей, оба скорее самоубились о меня… Дурни, одно слово, зачем вообще полезли на незнакомого рейга? Ну увидел кто-то вас, так поговори сперва, может всё решиться и без боя! Но нет, надо выхватывать мечи и попытаться убить свидетеля. Дегенераты малолетние.

Вот будь на моем месте кто-то другой, такой же вселенец из моего мира, но без моего опыта? Они бы его убили без тени сомнения. Да и я, попади сюда, не встретив в своей жизни Вику, также валялся бы сейчас мёртвым в этом ангаре рядом с докерами и Матео.

Вика… Любое воспоминание о ней, как грубым наждаком по сердцу. Помню, как только понял, что вновь живой, сперва радовался, а потом подумал, что больше никогда её не увижу, и такая тоска накатила, что хоть в петлю лезь. Уже месяц прошёл с того момента, должен, вроде, свыкнуться с мыслью, что не увижу жену больше никогда, но почему-то не получается это – свыкнуться… Вот уже давно между нами не было любви и страсти, а всё равно так тяжело. Даже по детям настолько не скучаю, возможно, потому, что давно, ещё «там», смирился с мыслью – они покинули отчий дом. Вика же, если не кривить душой, – единственный настоящий друг в моей жизни, та, кто всегда рядом, даже если я был за тысячи километров от дома, чувствовал – она близко. Сейчас же…

От тяжёлых мыслей меня отвлекло только то, что я почти прибыл на место. Проход сквозь толщу земли – ещё меньшее удовольствие, чем погружаться в бетонный блок, все посторонние мысли тут же вылетели из головы. Выдержав это испытание, я оказался в подвале своего дома, а точнее, в подвале двенадцатиэтажного здания, в котором находится квартира, оставленная Изао матерью.

Мелани Вальян, мать Изао: красивая, ухоженная женщина тридцати восьми лет, считающая себя гениальным художником, непризнанным, разумеется. Видел я её картины, вся квартира, переделанная под художественную студию, ими увешана, так что могу смело утверждать – признание ей и не светило, такая безвкусная мазня, что хоть вешайся. Но, тем не менее, она обладала уникальным чувством вкуса и считалась авторитетным экспертом в мире искусства. Почему это чувство вкуса напрочь у неё отказывало, когда дело касалось её личных творений – загадка. За пару дней до вселения моего духа в тело её сына, она получила приглашение на работу в Лувр и приняла его, через неделю собрав вещи и уехав во Францию. Изао она с собой не взяла, у парня уже были сданы все документы в Государственный Университет Новильтера, а также оплачен первый год обучения. По её мнению, глупо было тащить сына с собой, лишая того столь прекрасного шанса на образование, так как ГУН входил в десятку лучших высших учебных учреждений мира. К тому же, как только начнётся учебный год, Изао всё равно переезжает в кампус универа, таково общее требование вуза для всех студентов. Я Мелани видел всего пять дней, что, наверно, и к лучшему. Она была так занята сбором вещей и грядущими переменами в своей жизни, что не заметила произошедшие с её сыном изменения. Впрочем, судя по воспоминаниям Изао, его отношения с матерью были не самыми тёплыми. Паренёк не понимал её холодности и часто сильно переживал по этому поводу, а вот я быстро разобрался, в чём тут дело.

В юности Мелани была содержанкой, тут это называлось иначе, но смысл именно такой, и как только она забеременела, ей дали «отставку». Скорее всего, отцом Изао был кто-то клановый, так как молодую художницу не бросили с ребёнком без средств к существованию. До сих пор каждый месяц из одной очень уважаемой адвокатской конторы приходят деньги. Не то чтобы много – две тысячи франков, но и немало, зарплата докера, к примеру, пятнадцать сотен в месяц и это считается вполне хорошим заработком. С тех пор Мелани так и не вышла замуж, посвятив себя «искусству». Судя по всему, она любила отца Изао, и то, что её бросили, нанесло ей серьезную душевную травму. По крайней мере, в памяти Изао не сохранилось и намёка на то, что его мать с кем-то вообще встречалась хоть раз.

Как ни сволочна эта мысль, но нелюбовь матери к своему сыну определённо играет мне на руку. Меньше внимания от неё – равно меньше проблем для меня, а то, что она уехала в другую страну, вообще царский подарок Случая.

Считается, что я сейчас должен быть по уши занят, мотаясь на подготовительные курсы и сутками напролёт зубря гранит науки. Вместо этого я вообще редко покидаю квартиру, да и то делаю это разве что для покупки еды, да для тренировок в Изломе. Как только узнал, что осенью мне предстоит заново учиться в универе, так быстро пробежал программу обучения первых курсов и спокойно выдохнул. Изао был ярким примером ботаника: тихий, незаметный зубрила, что сидит на первых партах. К тому же он был типичным гуманитарием, которому легко давались такие предметы, как история, литература и прочее подобное, точные науки он брал измором. Я же в этом его противоположность – технарь по складу ума и духа, для меня формулы, расчёты, схемы – не абракадабра, требующая тупого запоминания, а легко читаемые и понимаемые конструкции. Также мне повезло с тем, что, невзирая на явную склонность к гуманитарным наукам, Изао, будучи фанатом фильмов и комиксов про роботов, уговорил мать оплатить его обучение на факультете робототехники! Ну как уговорил, скорее наныл и наконючил, так сказать правильнее. Вообще паренёк, в чьё тело занесло мою душу, был редкостным занудой, настолько занудой, что в свои семнадцать ни с кем так и не сдружился, даже в школе! Если учесть всю совокупность этих фактов, получается, что вылететь с первого же семестра мне не грозило совершенно. Поэтому на подготовку к универу я почти полностью забил, пролистал местные учебники по матану, физике и химии, освежил в памяти, и хватит. Что забыл, мне преподаватели напомнят, сейчас у меня есть куда более важная задача, требующая большего внимания – изучение свойств проекции и тренировки в Изломе.

Прорыва в области Вилфлееса не было уже около месяца, а это значит, что скоро приобретённые навыки мне пригодятся для того, чтобы сохранить свою жизнь. В отличие от других рейгов, я не могу проигнорировать Зов, потому как последствия подобного игнорирования для меня будут самыми плачевными. Понимание этого факта ко мне пришло откуда-то извне, едва я очнулся после вселения души в тело Изао. Кто меня перекинул сюда, кто дал мне интуитивное понимание некоторых вещей, касающихся Излома? Я не знаю, но раз эта сущность или явление настолько могущественны, лучше не плевать против ветра и не игнорировать подобные предупреждения. Вот и получается, что подготовка к университету, налаживание быта и вообще обживание в новом мире – всё это отодвигается на второй план. По статистике сайта «РИЗВ», что означает «Рыцари Излома защитники Вилфлееса», во время Прорыва погибает каждый пятый рейг, в основном новички, недавно получившие свои способности.

Кстати, о сайтах…

Добравшись наконец до своей квартиры, вышел из Излома и, скинув мотоэкипировку прямо на пол, поспешил включить комп. Первое моё действие в сети было уже привычным, а именно – поиск информации о новых Рыцарях, замеченных в городе. До самих новичков мне дела не было никакого, я искал упоминание о себе. Пробежав взглядом новости, убедился, что всё хорошо, рейг с моим описанием нигде не мелькал, а значит, никто меня случайно не увидел, и можно быть спокойным. Но сегодня меня интересовало не только это, куда больше мне было любопытно, есть ли какие-нибудь данные о двух рейгах в корейской броне, вооружённых гигантскими двуручниками. Полностью изучив всю имеющуюся информацию и прочтя десятки форумных тем, даже тех, которые были посвящены слухам и флуду, никаких упоминаний об этой паре не нашёл. Скорее всего, они не здешние и не участвовали в противодействии местным Прорывам. Увы, но большинство Рыцарей Излома в других городах и странах предпочитали полную анонимность и хранили в секрете не только свои личности, но и вообще все, что связано с Изломом.

Это, скорее, в Вилфлеесе ситуация была аномальной в сравнении с остальным миром. Здесь находилось сразу две организации рейгов, которые не только не прятались, а, наоборот, вели активную просветительскую деятельность. Первая – это уже упомянутая РИЗВ – была вообще на попечении государства и курировалась городской мэрией, им даже выделили здание в центре города и обеспечили его охраной. Некоторые рейги из РИЗВа не скрывали свои реальные личности. Точнее, подобных открытых Рыцарей насчитывалось всего трое, а вообще в данной организации числилось девять рейгов. Помимо этой девятки, ещё дюжина плотно сотрудничала с данной структурой, получая денежные пособия и вознаграждения за участие в подавлении Прорывов.

Вторая организация называлась «Маски Новильтера» и насчитывала пять членов в своих рядах, но, в отличие от РИЗВа, рейги этой группы хранили полную анонимность в отношении своих личностей. Зато именно Маски были теми, кто первый начал выкладывать в сеть полную информацию о Рыцарях, Прорывах и всём подобном. Участники этой группы были фанатами свободной информации, и, скорее всего, в их рядах был как минимум один отличный программист. Этот вывод я сделал из того, что сайт Масок работал уже четыре месяца, но личности его владельцев так и не были установлены.

Оба сетевых портала не только освещали деятельность Рыцарей во время Прорывов, но и вели активную пропаганду по созданию имиджа рейгов как бескорыстных героев, которые рискуют своими жизнями ради защиты всего человечества. С учётом того, что Прорыв никто, кроме рейгов, не мог остановить даже в теории, а многие люди были напуганы этим феноменом до дрожи и икоты, то много работать над созданием ореола Защитников Человечества что той, что другой организации не приходилось.

Только вот меня на этих сайтах интересовала не пропаганда и даже не ознакомительные статьи, а каталог Рыцарей. У обеих организаций в рядах нашлись отличные художники, и все «засветившиеся» в Вилфлеесе рейги были запечатлены в очень классных, мало отличимых от фотографий, рисунках, которые были отсканированы и размещены в сети. В этих каталогах я и искал братьев с чхандо, но не нашёл.

Конечно, не все рейги следовали за своим предназначением. Примерно треть Рыцарей вообще не участвовала в подавлении Прорывов, занимаясь своими делами, используя обретённые силы не для защиты других, а для своих личных целей. Но эта пара юношей, что встретилась мне, на сто процентов откликалась когда-то на Зов. Этот вывод я сделал из того, что оба брата достигли второго уровня энергии, а повышать свой ранг рейг может, только отражая Прорыв. Никакими другими способами достигнуть этого невозможно. Это и привело меня к мысли, что они приезжие. Так как, если бы они откликнулись на Зов в столице, то кто-то из Масок или РИЗВа их бы заметил и занёс в каталог. Возможно, не рисунки, но подробное описание двух новичков в городе на этих сайтах появилось бы непременно. То есть, эта пара прибыла в город не более чем месяц назад, именно столько прошло времени с последнего Прорыва в столичной области.

Узнав все, что мне нужно, в очередной раз задумался, а не присоединиться ли мне к РИЗВу? В отличие от многих, я прекрасно понимал опасность Прорывов, потенциально они способны уничтожить весь мир. Примером, подтверждающим моё беспокойство, был Бремен… Произошедший там Прорыв не остановили, и из Излома в город повалили какие-то амёбоподобные твари, которые плевались чёрной слизью. Попадая на любой объект биологического происхождения, не важно, на что: на дерево или куст, на человека или животное, эта слизь вызвала мгновенную мутацию, превращая объект в такую же амёбу. К тому же слизь распространялась и сама, порождая всё новых и новых монстров. В итоге город сожгли полностью, дотла… Напалм, вакуумные бомбы, снаряды с фосфором – в ход пошло все, кроме атомного оружия. Слизь остановили… Да… Но цена! Полмиллиона пропавших без вести, как говорит официальная статистика. Если отбросить политес и говорить прямо, пятьсот тысяч погибших. Из-за Бремена меня иногда и посещает мысль присоединиться к какой-нибудь организации рейгов. Потому как встречать подобную инфернальную опасность гораздо лучше в строю, а не будучи одиночкой. Разумеется, раскрывать свою личность я не собираюсь ни при каких условиях, но в качестве анонимного «сотрудника» такой вариант вполне возможен. Покатав эту мысль в голове, взвешивая все за и против, всё же решил не спешить и принять решение только после того, как своими глазами увижу, что же такое Прорыв. Если, конечно, выживу…

Удовлетворив своё любопытство и немного успокоившись, оторвался от компа и приготовил себе чай. В прошлой жизни пил исключительно кофе, а здесь, видимо, из-за вкусовых предпочтений Изао, пристрастился именно к чаю, причём зелёному и без сахара! А может, дело в том, что в Новильтере выращивали просто изумительный чай?