Фигня

– Почему? Ты утвержден. Завтра сдашь дела, личное оружие – и лети себе в Париж!

– То-то и оно… – Иван совсем загрустил.

– Не понимаю, – тихо произнес полковник.

– Личное оружие, товарищ полковник… – начал было Иван, но тут у столика вновь возник официант со сложенной белоснежной салфеткой в руке.

– Вам просили передать… – Он с поклоном вручил салфетку Ивану.

Иван удивленно принял сверток, развернул. В салфетке лежал его личный пистолет системы Макарова!

– Вот оно, личное оружие! – обрадованно вскричал Иван, хватая пистолет и ненароком нажимая на курок.

Грохнул выстрел. В дальнем углу ресторана с потолка посыпались осколки плафона.

– Осторожней, Иван… – проворчал разомлевший уже полковник.

Официант невозмутимо чиркнул карандашом в счете, положил бумажку перед полковником.

– Триста коньяку, огурчики, осетринка, плафон… Всего на пятьсот сорок семь тысяч шестьсот рублей.

– Но-но, ты говори да не заговаривайся! – вскричал полковник, выкладывая рядом со счетом милицейское удостоверение.

– Пардон! – официант смел листок со стола. – Ошибочка. Двадцать девять девяносто. По старым ценам.

Полковник кинул на скатерть пятидесятирублевую монетку:

– Сдачи не надо!

Глава 9

Попутчики

Самолет на Париж вылетал в одиннадцать ноль-ноль. Как всегда перед рейсом, стюардессы сошлись в кружок и гадали на ромашке:

– Угонят – не угонят, угонят – не угонят…

Подошел штурман корабля, спросил озабоченно:

– Что получается, Катюша?

Катюша оторвала последний лепесток.

– Вроде не должны угнать, Андрей Гаврилыч…

– В прошлый раз тоже хорошо нагадала, а где сели? В Пакистане вместо Копенгагена.

Напарница подтолкнула Катюшу.

– Теперь погадай на другое.

Катюша взяла новую ромашку, начала отрывать лепестки.

– Взорвут – не взорвут, взорвут – не взорвут…

– Типун тебе на язык! – не выдержал штурман и отошел.

Вместо него от столика, за которым пил кофе экипаж, отделился грузный командир корабля. Подошел к девушкам, с минуту смотрел, как Катюша шепча отрывает лепестки. Наконец последний лепесток упал на пол. Воцарилось напряженное молчание.

– Ну? – спросил командир.

– Не угонят, но взорвут, Сергей Романович, – вздохнула Катя.

– Ну, ладно… Поглядим, – помрачнел командир. – Гадальщица из тебя… В следующий раз пускай Нестерова гадает.

А в очереди на регистрацию томились будущие попутчики, которым суждено было вместе пережить захватывающие приключения за границей.

Ольгу провожал корреспондент «НИКИ» Миша Зуйков, кругленький молодой человек в очках, прослышавший про задание «Северного курьера» и надеявшийся под это дело получить от Ольги бесплатную информацию.

– Учти, тебе нужно установить их личности до Парижа, – обшаривая очередь глазами, заговорщически шептал Миша. – Потом будет поздно. Интерпол их спрячет, концов не найдешь…

– Я подниму кампанию в прогрессивной прессе, – храбро сказала Ольга.

– А если кампания не поднимется? – резонно возразил Миша. – Тебе нужно сорвать завесу секретности. Копии материалов шли нам факсом.

– «Курьер» с меня голову снимет, – сказала Ольга.

– Я буду переписывать, мама родная не узнает. Пусть докажут, что твои материалы.

– Они и доказывать не станут. Шлепнут – и все, – сказала Ольга.

– Кого? – испугался Миша.

– Всю вашу «НИКУ».

– Нас не запугаешь! – шепотом выкрикнул Зуйков.

Он порылся в карманах и сунул Ольге в руку какой-то небольшой предмет.

– Спрячь получше. На всякий пожарный.

– Что это? – Ольга взглянула на предмет.

– Газовый баллончик. Паралайзер. Вырубает клиента на пять минут. Будь осторожна, сама не нанюхайся.

Ольга сунула баллончик за ворот, в лифчик. Зуйков с сомнением взглянул на ее пухлую грудь.

– Место ненадежное.