Норильчонок. Всполохи детства

И я к руке отца прилип.
Всё интересно, не знакомо.
Четыре мне. Уже большой.
Темно на улице, и ливень.
И на асфальте предо мной
в огромной луже, горделиво,
два перевёрнутых коня.
Упавших с крыши, вверх ногами
И в обрамлении огня
Висит афиша перед нами.
У гардероба суета. Людей толпа
и, в общем, давка.
Смеётся мама. Молода.
Её оберегает папка.
У мамы «полон рот забот».
А про меня, как позабыли.
Меня толкали все, и вот,
мы спешно вверх засеменили.
Вошли. Большой и круглый блин
к нему скатилися ступеньки.
Теперь шагаем мы по ним
к своим местам, болят коленки.
Ну сколько можно. Вверх и вниз
Уже меня садите в кресло.
У кресла я вообще завис,
оно роскошно и чудесно.
Малины бархатный отлив
По спинке, по подушке места.
Я взгромоздился и затих.
Сейчас хоть будет интересно?
Про Дядю Стёпу я читал,
читать в четыре научился.
Зачем, войдя сегодня в зал,
он предо мною взгромоздился.
Такого гадства от него
не ожидал я, право слово.
Так, мне ж не видно ничего.
Я засопел, надулся снова.
Отец мне: «Щёки подбери!
Чего ты их развесил снова»?
Я вздрогнул: «Чьёрт» и «Побьери»!
С «Брильянтовой руки» знакомо.
Вступилась мама: «Ты чего?
Ему из-за спины не видно».
– Да, мне не видно ни-че-го.
и тихо выдохнул: «Обидно».
А представление идёт.
Смеётся зал. Мне не до смеха.
Я весь подался чуть вперёд,
там тюбетейка у узбека.
Вам хорошо. Вам видно всё.
А мне уже до слёз обидно.
Ведь мне не видно ничего,
вот ничегошеньки не видно.
Сопел я. Дулся и сползал
с малиновой подушки кресла.
Тут папа пальцем показал
на замечательное место.
В многоступенчатый проход,
что меж рядами, где ступени.
Я поднял взгляд, увидел вот,
мой классный папка. Просто гений!
В проходе, просто чудеса.
Сидеть не надо на ступени.
Как в поезде, что вёз сюда,
с бочков прикручены сиденья.
Вот устремляюсь я в проход
– Колени, ноги, извините.
Я вырвался, прости народ,
Мне просто хочется всё видеть.
Сиденье. Это «дре-ман-тин».
Он как искусственная кожа.
Я помню, в поезде я был,
мне это объяснил прохожий.
Ну на пружинах у него крепёж.
Чтоб не мешал в проходе.
Его так просто не возьмёшь,
но я упёртый по природе.
Пыхтя, сопя, опять пыхтя.
Я опустил со скрипом место.
И гордо попу взгромоздя,
сел в отвоёванное кресло.
Вот на манеже клоун и клоун,
и тётя с рыжим париком.
Они все бегают с бревном.
Огромным. Зал лежал ничком,
он весь заходится от смеха.
Мне расскажите, в чём потеха?
И тут скользнул, и тут поехал.
Сначала устремился ввысь,
меня, как выплюнуло кресло.
Потом я покатился вниз,
вот прямо по ступенькам. Честно.
Не заорал. Не запищал.
Вскочил и быстро побежал
наверх, к предательскому месту.
Отжал. Уселся. Интересно…
Но кресло подлое опять,
меня подкинуло пружиной.
Опять лечу, мне лень считать