Русская трагедия

– Умонастроение преступника и мотивы преступления. Мотивы явно политические: привлечь внимание общественности к тяжелому положению в стране, в частности к невыполнению властями прав граждан на получение зарплаты. Причем на вопрос, почему он избрал для этой цели бомбу, он ответил, что теперь «ничего тише динамита не слышат».

– Он же прав!

– Конечно. Но этот парень пошел дальше. Он утверждает, что во всем мире люди ведут борьбу против капитализма. Борются с оружием в руках. И только русский народ молчит или, в лучшем случае, «ведет борьбу, стоя на коленях». Ведь, были же у нас настоящие герои – народовольцы, большевики, партизаны. А теперь доведенные до отчаяния люди говорят, что все бесполезно.

– Так этот парень герой! Побольше бы таких!

– Вот власти и боятся этого. Они из кожи лезут, чтобы создать искусственно видимость угрозы группового терроризма. Уверен, они сами пойдут на такого рода провокации.

– А это для чего?!

– Скомпрометировать оппозицию, прежде всего коммунистов. Вспомните историю с убийством Старовойтовой. Его очень хотели связать с коммунистами, хотя убийство имело очевидным образом криминальную основу – огромные деньги.

Допустим, сказал я себе, возникла террористическая организация мстителей. У тебя есть возможность вступить в нее и пожертвовать жизнью ради мести тем, кто довел страну до нынешнего состояния. Пошел бы ты на это или нет? Сомнительно, чтобы ты пошел на это без колебаний. И главное в этой проблеме – путь протеста в принципе исключает Великую идею, за которую можно отдать жизнь. И даже расчет на то, чтобы поднять людей на восстание, не меняет положение: восстание – а ради чего? Ради какой Великой идеи? А что, если никакой такой идеи нет? Если с разгромом коммунизма вообще наступила эпоха идейной опустошенности человечества?

Подрастает молодежь, которая образует уже постсоветское поколение. Большинство молодых людей оказалось в ужасающем положении. Разрушение семей. Беспризорность. Пьянство. Наркомания. Преступность. Проституция. Деградация образования. Не может быть, чтобы не возникли различные формы протеста, включая организованный и массовый. Все чаще в СМИ мелькает слово «экстремизм». Но как бы ни называли этот протест, он неизбежен. Важно определить свою позицию по отношению к нему. От этого зависит ход истории.

Зримые черты западнизма

Иногда мой ученик откровенничает со мной. Вот что я услышал от него во время одного из уроков.

– Учился я в привилегированной частной школе. Очень дорогой и комфортабельной. Несколько лет нам вообще не ставили отметки за выполнение заданий. Да и заданий-то в строгом смысле слова не было. Учились мы хаотично, кому как заблагорассудится. Кто из нас обладал лучшими и кто худшими способностями, во внимание не принималось. Никаких наград за успехи, никаких порицаний за неуспехи. Это считалось признаком демократизма и гуманизма. Никакой конкуренции у нас не было. Никакой конкурентоспособности нам не прививали. Конкуренция проходила в каком-то ином разрезе жизни. И заключалась она в том, что большего успеха добивались не те, кто способнее, умнее, прилежнее и нравственнее, а те, кто богаче, ловчее, изворотливее, нахальнее, хладнокровнее, беспощаднее. Мы нигде и никогда не видели примеров честного соревнования взаимно независимых конкурентов. Мы видели бесчисленные примеры того, что каждый стремился помешать своим конкурентам всеми доступными средствами в достижении цели.

Уже в десять лет я был предоставлен самому себе, а другие дети в моем окружении и того раньше. Родители и воспитатели очень скоро переставали быть для нас авторитетами. Нашими главными воспитателями становились комиксы, мультфильмы, обычные фильмы наравне со взрослыми. Я начал смотреть взрослые фильмы в четыре года. Родители не мешали. Потом вступали в силу все прочие средства развлечения молодежи, включая видео, кино, дискотеки, порнографию, уличные компании. Большинство моих сверстников с десяти – двенадцати лет начинали курить, употреблять алкоголь и наркотики, пробовать сексуальные развлечения. Короче говоря, у нас появлялись пороки, о которых время от времени начинали вопить средства массовой информации, только не в таких ярких красках, как их изображали в фильмах и книгах, а в сером, унылом, грязном, омерзительном и… скучном виде.

Нас не учат лучшим (по старым понятиям) человеческим качествам. Верной и бескорыстной дружбе. Чистой и беззаветной любви. Отзывчивости. Бескорыстию. Честности. Правдивости. Уступчивости. Доброте. Щедрости. Все это подвергается осмеянию. Так чего же вы от нас ожидаете?

Иногда в средствах массовой информации появляются материалы об общем состоянии семейных отношений. Согласно этим материалам, две трети семей распадаются, причем половина – до десяти лет, другая половина – после. Вся грязь, которая накапливается в душах людей в их общественной жизни, выплескивается на ближних в интимной жизни.

Дети воспринимают обстановку в семьях как норму, ибо у них нет образцов для сравнения, а привычка к семейному «теплу» не вырабатывается достаточно прочно. Больше половины детей вырастает вообще без нормальной (в старом смысле) семьи. Образцовые семьи, изображаемые в фильмах и книгах, воспринимаются детьми либо как сказки, либо вообще не замечаются, как скучное и лживое зрелище. Частыми (если только не обычными) являются внутрисемейные преступления, в особенности избиения родителями детей, сексуальные злоупотребления и даже убийства. Согласно данным социологов, в тридцати процентах семей родители совершают морально порицаемые и уголовно наказуемые поступки в отношении детей.

Одна из участниц семинара – социолог, занимающийся проблемами секса. Вот что она рассказала нам.

Согласно социологическим обследованиям, 10 процентов женщин начинают сексуальную жизнь с 14 лет, а мужчины – до 16;

40 процентов женщин – от 14 до 16 лет, мужчины – от 16 о 18;

40 процентов женщин – от 16 до 20 лет, мужчины – от 18 до 22;

10 процентов женщин – после 20 лет или не начинают совсем, мужчины – после 22. Первые и последние 10 процентов считаются уклонением от нормы.

Согласно тем же данным социологов, первый сексуальный опыт люди приобретают от старших по возрасту, от знакомых, от развратников, от насильников, от сексуально ненормальных. В шестидесяти случаях из ста это делается из любопытства, за вознаграждение и потому, что так принято. Лишь в тридцати случаях из потребности и стремления к удовольствию.

Обычное дело, когда родители сами совращают своих детей. Этому даже найдено научное обоснование. Десятки тысяч несовершеннолетних детей покидают семьи. Большинство из них становятся поживой бизнесменов за счет секса и развратников. Впрочем, вместо разврата теперь говорят о сексуальной культуре.

На основе таких исследований был принят закон о сексуальном образовании в средней школе. Для чего это нужно? У человека надо прежде всего разрушить все изначальные табу и иллюзии, погрузив его в пучину сексуального маразма, чтобы у человека не осталось ничего святого.

Думаю, что секс как теперь, так и раньше был средством оболванивания и без того глупых людей. Проблема секса не есть всего лишь физиологическая, психологическая и нравственная. Она прежде всего есть проблема социальная, поскольку она касается жизни масс людей в ряде поколений. В наше время манипулировать современными массами людей без ориентации их на секс просто невозможно. Все средства пропаганды приедаются и теряют эффективность. А секс как средство оболванивания масс вечен. Когда он приедается и надоедает, он все равно держит людей в своих когтях, вынуждая на еще большие извращения.

Ночные мысли

Я живу с каким-то подсознательным подозрением, что я и те люди, с которыми я общаюсь, суть призраки, привидения, тени. Почему так? Думаю, что основа для такого состояния – осознание того факта, что наш народ уже не существует как целостный организм. Живет множество отдельных людей, считающих себя русскими. Но они уже не образуют единый, целостный народ. Жизнь народа прервана. Живой народ – это преемственная и непрерывная жизнь в ряде поколений. Жизнь отдельного человека имеет смысл лишь как кусочек и звено в этой жизни народа. Это не обязательно для каждого человека по отдельности совместная жизнь дедов, родителей, братьев, сестер, детей, внуков. Это – для множества связанных многочисленными нитями в целое отдельных людей совместная жизнь и преемственность ее во времени в множестве последовательных поколений. Эта связь разрушена. Оборвана преемственность поколений. Разорваны и пространственные связи. Остались клочья разорванного вещества, составлявшего народ. Я, Жена, Критик, Защитник, наши дети и внуки, мои студенты и даже «новые русские», – все мы суть клочья взорванного изнутри народа.

В образовавшейся свалке кусков бывшего народа что-то новое прорастает. Что? Отнюдь не новый народ. На образование народа нужны века и даже тысячелетия. А тут идет бурный рост какой-то новой живой материи. Что это за материя? Я думаю, что это – социальные сорняки, антисоциальная материя. Посеянные Западом семена социальной «кукурузы» прорастают в виде ублюдочных форм жизни, – ублюдочного подобия западоидов, западоидных предприятий, учреждений, действий, продуктов и т. п. Это не продолжение жизни народа – трупы не воскресают. Это новая, чуждая нам жизнь, вырастающая на продуктах распада нашего народа. И хотя у нас вопят о русскости, о русском национализме, о русских традициях, хотя реставрируют православие и золотят купола церквей, хотя восстанавливают дореволюционные символы и названия, это все не здоровые ростки жизни русского народа, а кладбищенские заросли сорняков, вопли отчаяния и боли умирающего народного организма, заупокойный плач по безвременно погибшему близкому существу.

По телевидению показывают советские фильмы. Зачем? Люди охотно смотрят, особенно старики. Ностальгия по прошлому. Молодежь не верит, что так было, как показывают в фильмах. Мол, вранье. Да, вранье. Но не в том, что молодежь считает враньем, а в том, что она воспринимает как правду то, что для нас было враньем. Показывают западные фильмы, в основном американские. И наши по американским образцам. Секс, насилие, преступления, разврат. Вроде бы это осуждается, но так, что фактически молодежь обучается всему этому. Реальная жизнь сера, уныла, бездарна. А преступления и разврат – ярко и увлекательно. Я наблюдаю за Внуком и его друзьями. Они уже ушли из-под нашего влияния и контроля.

Изредка по телевидению бывают передачи, правдиво отражающие нашу жизнь. Но они уже не трогают. А основное время занимают искусственно яркие и бодрые передачи с таким видом, будто идет на самом деле интересная, красивая, здоровая жизнь. И реклама, реклама, реклама. И трепотня политиков и бизнесменов. И самолюбование артистов, журналистов, спортсменов и прочей культурной «надстройки».

И одновременно во всех СМИ фрагменты информации о страшнейшей в истории трагической судьбе русского народа. И к этому уже привыкли.

Русский коммунизм

Хрущевский период. Сталин умер. Но в стране ничто не изменилось как непосредственное следствие его смерти. Те изменения, которые происходили в стране, были независимы от Сталина и его смерти. Они начались при Сталине. Формальные преобразования высших органов власти еще при жизни Сталина нисколько не меняли существа власти. После смерти Сталина они были ликвидированы, была восстановлена прежняя структура высших органов власти, что тоже не изменило ничего по существу.

Сталин умер, но остались сталинисты и образ жизни, сложившийся при нем. А сталинисты – это не горстка высших партийных руководителей, а сотни тысяч (если не миллионы) начальников и начальничков на всех постах грандиозной системы власти, сотни тысяч активистов во всех учреждениях и предприятиях страны. Годы 1953–1956 превратились в годы ожесточенной борьбы с этим наследием Сталина. По форме это не была борьба, открыто направленная против сталинизма. Никакой определенной линии фронта и никакого четкого размежевания лагерей не было. Борьба проходила в форме бесчисленных стычек по мелочам – по поводу кандидатур в партийные и комсомольские бюро, назначения на должности, присвоения званий и т. д. Но по существу это была борьба против негативных явлений сталинского периода и сталинского режима. Вот некоторые особенности этой борьбы. Бывшие сталинисты все, за редким исключением, перекрасились в антисталинистов или по крайней мере перестали заявлять о себе как о сталинистах. Лишь немногие потеряли посты и власть или были понижены. Большинство остались. Многие даже сделали дальнейшие успешные шаги в карьере. Эта борьба происходила главным образом как перерождение массы сталинистов в новую форму, соответствующую духу времени. Но происходило это под давлением массы антисталинистов, которые отчасти открыто стали проявлять свои прежние тайные настроения, но главным образом появились теперь, в новых условиях, когда исчезла острая опасность быть антисталинистом и когда роль борца против сталинизма становилась более или менее привлекательной. Это не значит, что эта роль не имела своих неприятных последствий. Но эти последствия уже не были такими, какими они могли быть ранее. Антисталинистское давление снизу становилось таким, что с ним нельзя уже было не считаться. Никакой четкой линии фронта в борьбе, повторяю, не было. Она была распылена на бесчисленное множество стычек по конкретным проблемам, каждая из которых по отдельности была пустяковой, но сумма которых составила проблему грандиозного исторического перелома. В этой борьбе порою бывшие сталинисты поступали как смелые критики отживших порядков, а антисталинисты выступали как реакционеры. Имела место мешанина слов, действий и настроений. Но в ней вырисовывалась определенная направленность, результировавшаяся потом в решениях XX съезда партии. Борьба шла внутри партийных организаций и органов власти и управления, что было не делом случая, а проявлением сущности самого социального строя, его структуры, роли упомянутых феноменов.

О том, насколько еще силен был сталинизм, говорил тот факт, что ближайшие соратники Сталина оставались на высотах власти. Сталина набальзамировали и положили в Мавзолее рядом с Лениным. Но уже ощущалось, что сталинизм изжил себя и потерял былую силу. Репрессии прекратились.

Десталинизация. Борьба, о которой я говорил, послужила основой и подготовкой хрущевского «переворота». Десталинизация страны началась еще до доклада Хрущева на XX съезде партии. Доклад Хрущева был итогом этой борьбы. Фактическая дестали-низация страны произошла бы и без этого доклада и без решений XX съезда партии, произошла бы явочным порядком. Хрущев использовал фактически начавшуюся десталинизацию страны в интересах личной власти. Придя к власти, он, конечно, отчасти способствовал процессу десталинизации, а отчасти приложил усилия к тому, чтобы удержать его в определенных рамках. Ему не удалось до конца довести ни то ни другое, что потом послужило одной из причин его падения. Десталинизация страны была сложным историческим процессом. И нелепо приписывать ее усилиям и воле одного человека с интеллектом среднего партийного чиновника и с повадками клоуна.

Внешне хрущевский «переворот» выглядел так. Хрущев зачитал на XX съезде партии доклад, разоблачавший «отдельные ошибки периода культа личности». Доклад зачитали во всех партийных организациях. Никакого обсуждения не было. Просто предлагалось принять его к сведению. Одновременно всем партийным органам были даны инструкции, что делать. Убрали портреты, бюсты и памятники Сталина. Прекратили ссылки на него. Выбросили труп Сталина из Мавзолея. Сделали кое-какие послабления в культуре, особенно – в литературе и кино. Заменили каких-то деятелей сталинского периода в руководстве. Стали предавать гласности кое-какие неприглядные факты прошлого. На Сталина начали сваливать вину за тяжелое положение в стране и за потери в ходе войны. Все эти и другие факты общеизвестны. Совокупность этих фактов и называют десталинизацией советского общества.

Что означала эта десталинизация по существу, с социологической точки зрения? Сталинизм исторический, как определенная совокупность принципов организации деловой жизни страны, принципов управления и поддержания порядка и принципов идеологической обработки населения, сыграл свою великую историческую роль и исчерпал себя. Он стал помехой для нормальной жизни страны и дальнейшей ее эволюции. В силу исторической инерции он еще сохранял свои позиции. Миллионы людей, которые были оплотом сталинизма, привыкли и не умели жить по-иному, сохраняли свои руководящие позиции и влияние во всех подразделениях общества. Вместе с тем в стране отчасти благодаря сталинизму и отчасти вопреки ему созрели силы и возможности его устранения. В годы войны и в послевоенные годы предприятия и учреждения страны уже во многом стали функционировать не по-сталински. Благодаря культурной революции изменился человеческий материал. И потери в войне не остановили этот процесс. В массах населения назрела потребность жить иначе, назрел протест против сталинских методов, ставших бессмысленными. В сфере управления обществом сложился государственный чиновничий аппарат, который стал играть более важную роль сравнительно с аппаратом сталинского народовластия и сделал последний излишним. В сфере идеологии сталинский уровень идеологии перестал соответствовать интеллектуальному уровню населения и его настроениям. В стране выросли огромные кадры идеологически подготовленных людей, которым сталинские идеологи казались примитивными и мешали делать то же дело лучше, чем раньше. Десталинизация страны происходила вопреки всему и несмотря ни на что, происходила объективно, явочным порядком. Происходила как естественный процесс созревания, роста, усложнения, дифференциации социального организма. Так что хрущевский «переворот» означал приведение официального состояния общества в соответствие с его фактическими тенденциями и возможностями.

Хрущевский переворот имел успех лишь в той мере, в какой он был официальным признанием того, что уже складывалось фактически. Он имел успех лишь в той мере, в какой нес облегчение и улучшение условий жизни широким массам населения. Он был прежде всего в интересах сложившегося к тому времени мощнейшего слоя руководящих работников всех сортов и уровней (начальников и чиновников), которые стремились сделать свое положение стабильным, обезопасить себя от правящей сталинской мафии, опиравшейся на органы государственной безопасности и массовые репрессии, и от мафий такого рода на всех уровнях социальной иерархии. Этот правящий слой больше всех был подвержен произволу народовластия. Он стал господствующим фактически и хотел иметь личные гарантии своего привилегированного положения.

При Хрущеве, как известно, из лагерей были выпущены и реабилитированы миллионы жертв сталинских репрессий. Но вклад освобожденных из лагерей и реабилитированных бывших заключенных в дело десталинизации советского общества фактически оказался ничтожным. Они уцелели благодаря десталинизации, осуществленной не ими, но сами не были ее источником.

Фактическую десталинизацию советского общества осуществили не те, кто был в ГУЛАГе, а те, кто в нем не были и даже не очень-то пострадали от сталинизма. Антисталинистское движение зародилось в широких массах свободного населения еще во время войны. Оно достигло огромных размеров после войны. Борьба против сталинизма шла на всех уровнях советского общества. И она дала результаты. Запад проглядел эту грандиозную борьбу.

Либералы. В хрущевские годы в среде советской интеллигенции стали приобретать влияние люди, выглядевшие либералами в сравнении с людьми сталинского периода. Они отличались от своих предшественников и конкурентов лучшей образованностью, «большими» способностями и инициативностью, более свободной формой поведения, идеологической терпимостью. Они вносили известное смягчение в образ жизни страны, стремление к западноевропейским формам культуры. Они стимулировали критику недостатков советского общества, сами принимали в ней участие. Вместе с тем они были вполне лояльны к советской системе, выступали от ее имени и в ее интересах. Они заботились лишь о том, как бы получше устроиться в рамках этой системы и самую систему сделать более удобной для их существования.

Было бы несправедливо отрицать ту положительную роль, какую «либералы» сыграли в советской истории. Это было движение, в которое было вовлечено огромное число людей. Деятельность «либералов» проявлялась в миллионах мелких дел, в совокупности оказавших влияние на весь образ жизни советского общества. Если антисталинистское движение проходило в рамках партийных организаций, то либеральное движение вышло за эти рамки и захватило более широкий круг советских учреждений.

Попытки реформ. Хрущев и его либеральные помощники официально признали и без того очевидные недостатки советского общества и приняли решение осуществить перестройку всех аспектов жизни страны, более чем на четверть века предвосхитив горбачевское «новаторство». Решили усовершенствовать работу предприятий, начав переводить многие из них на те самые «самофинансирование» и «самоокупаемость», о которых сейчас на весь мир трубят горбачевцы как об открытии в советской экономике. В результате число нерентабельных предприятий возросло, и о лозунге «самоокупаемости» забыли. Тогда употребляли словечко «хозрасчет», являющееся сокращением для столь же бессмысленного выражения «хозяйственный расчет». Усовершенствовали работу системы управления. Ввели некие совнархозы (советы народного хозяйства), в результате чего бюрократический аппарат увеличился. Потом их ликвидировали, и бюрократический аппарат увеличился еще более. Делили, объединяли, перекомбинировали и переименовывали министерства, комитеты, управления, тресты и т. п. А число бюрократов росло и росло.

Ликвидация «железного занавеса». В послесталинские годы «железный занавес» практически перестал действовать, причем в обоих направлениях. С одной стороны, Запад начал оказывать огромное влияние на советское общество, начал превращаться в постоянно действующий фактор жизни большого числа советских людей. Он вторгался в сознание советских людей по множеству каналов, включая пропаганду западного образа жизни, элементы западной технологии, предметы одежды, книги, фильмы, музыку. В Советский Союз устремились многочисленные западные туристы, ученые, деятели культуры. Стремительно расширялись контакты советских людей с ними. Никакие наказания уже не могли остановить этот процесс. Тот факт, что этот процесс нес с собой в Советский Союз прежде всего тлетворное, деморализующее влияние, понимали очень немногие. Но они считались «недобитыми сталинистами». Их мнение подвергалось насмешкам, причем фактически безнаказанным. Советские люди еще не знали тогда, что они становились объектом холодной войны, а советское руководство явно недооценивало эту опасность.

С другой стороны, началось интенсивное проникновение Советского Союза в страны Запада в самых разнообразных формах: расширение дипломатических служб, числа журналистов, ученых, деловых людей, туристов и т. д. Стал складываться значительный слой людей, часто бывавших за границей, имевших регулярные контакты с западными людьми, так или иначе связанных с заграничными делами. Они превращались в привилегированную часть населения, испытывали на себе в первую очередь соблазны западного благополучия. Через них влияние Запада испытывала правящая верхушка. Стали расширяться и усиливаться круги людей, занимавшихся обслуживанием высших слоев общества и верхов власти заграничными вещами.

В кругах интеллектуалов, работавших в идеологических учреждениях, связанных с аппаратом ЦК КПСС и сотрудничавших с КГБ, стало модным утверждать, что Запад есть лучший из миров, когда-либо существовавших и существующих на планете. Это однако не мешало им публично разоблачать язвы «лучшего из миров» и доказывать преимущества советского социального строя. В научных кругах стали усиленно щеголять западными именами, подобно тому как побывавшие на Западе и имеющие какой-то доступ к западному миру счастливчики стали хвастаться западными вещами.

Брежневская эпоха. Снятие Хрущева и избрание на его место Брежнева в моем окружении не произвело особого впечатления. Оно прошло как заурядный спектакль в заурядной жизни партийной правящей верхушки, как смена одной правящей мафии другой. По моим наблюдениям, так же равнодушной была вообще реакция населения, которого смена лиц на вершинах власти вообще не касается непосредственно. Хрущевский «переворот» был переворотом прежде всего социальным. Он был подготовлен глубокими переменами в самих основах советского общества. Он отражал перелом в эволюции общества, перелом огромного исторического масштаба и значения. Брежневский же «переворот» был верхушечным, лишь в высших этажах аппарата власти. Он был направлен не против того состояния общества, какое сложилось в послесталинское время, а лишь против нелепостей хрущевского руководства, против Хрущева лично, против хрущевского волюнтаризма, исчерпавшего свои позитивные потенции и превратившегося в авантюризм, опасный для множества лиц в системе власти и для страны в целом. С социологической точки зрения, брежневский период явился продолжением хрущевского, но без крайностей переходного характера.

Брежневские годы теперь считаются застойными. На самом деле это фактически неверно. Как раз наоборот, это были годы самого стремительного прогресса во всех основных сферах советского общества. В эти годы Советский Союз стал второй сверхдержавой планеты. Думаю, что со временем они станут предметом беспристрастного исследования. Было построено огромное число новых предприятий. Необычайно усложнились хозяйство, культура и быт населения. Вырос образовательный уровень населения. Возросло число ученых и деятелей культуры. Улучшились бытовые условия для огромного числа людей. Были достигнуты колоссальные успехи в науке и технике. Произошла общая либерализация социальных отношений. Был окончательно ликвидирован «железный занавес», необычайно расширились контакты с Западом.

Тот факт, что одновременно в стране происходило наращивание экономических и бытовых трудностей, а также усиление морального и идейного разложения, ничуть не противоречит сказанному. Это говорит лишь о сложности и противоречивости исторического процесса.