Зубы дракона

Когда он был в кабинете старшего лейтенанта Звонарева? Вчера? Сегодня? Завтра? Ему только предстоит попасть к Илье Васильевичу? Только предстоит извиваться на площади в огне нечеловеческой боли?

Шатову показалось, что он скользит по отвесной стене и не может зацепиться за отполированные камни.

Там, в кабинете, окном выходящем на залитую солнцем площадь, он искал в сумке свой паспорт. Шатов присел на корточки и открыл сумку. Паспорт, как обычно, лежал в боковом кармане.

Все в порядке, пробормотал Шатов. Все в совершеннейшем порядке. Это был только сон. Реальный до безумия ночной кошмар.

На самом деле, Шатов, видимо, приоткрыл глаза, увидел, не до конца проснувшись, эти сосны, облака и реку, а потом снова уснул. И ему примерещилось…

– Просто приоткрыл глаза, – вслух произнес Шатов, словно это могло придать вес нелепой мысли.

Открыл глаза и увидел, что за спиной у него стоят дома. Это не смешно, Шатов. Это совершенно не смешно.

Он уже просыпался среди этих сосен и подходил к тем домам. Он даже обнаружил, что пропали его часы… Шатов взглянул на свое запястье и замер. Часы были на руке, но это были не его «Командирские», а электронная штамповка, которую ему всучил Дмитрий Петрович. Нелепый человек из сна.

Нелепые электронные часы, которые высвечивают только время, четыре цифры. И не желают демонстрировать ни день недели, ни месяц, ни год.

Шатов потер виски. Бред. Понятно, что это бред, только вот чем именно он бредит, а что видит на самом деле? Если все ему только примерещилось, то откуда часы? Если все, что с ним происходило после того, первого пробуждения – правда, то что случилось с его удостоверением? И случалось ли вообще?

Почему-то дико захотелось смеяться. Упасть и хохотать до слез.

А не сходим ли мы с тобой с ума, Женя Шатов? Мы уже не можем отделить правду от бреда, дорогой. Все это как-то смешалось в нашем уставшем мозгу.

Стрельба на дороге? Полноте, батенька! Какая стрельба? Вы еще скажите, что и в вас стреляли в лесу. Скажете? А чем докажете? Где дырка от пули?

– Все решается очень просто, – сказал Шатов себе, – очень-очень просто. Сейчас мы пойдем к домику, в котором проживает Дмитрий Петрович, и спросим у него… У Дмитрия Петровича, естественно, а не у домика.

Минутку, Шатов взъерошил волосы. Какой Дмитрий Петрович? Этот товарищ был в твоем сне, но это вовсе не значит, что он есть на самом деле. Хотя… Шатов посмотрел на часы. Девять сорок семь.

Часы-то ведь взялись откуда-то. Откуда? Сменял свои на эти по пьяному делу?

И, кстати, если Дмитрий Петрович действительно проживает вон в том домике с черепичной крышей, то что ты будешь у него спрашивать? Прошлый раз… Какой прошлый? Во сне.

Хорошо, во сне ты очень боялся, что тебя примут за чокнутого, если ты будешь спрашивать, как сюда попал. А теперь что ты хочешь узнать? Был ли ты здесь раньше? Не кушал ли вареную картошку под сметанкой, разглядывая симпатичную попку рукодельницы Иринушки? Не кушал? Извините.

Может, просто повернуться и уйти к чертовой бабушке, куда глаза глядят? Уйти, а потом всю жизнь мучиться, пытаясь понять, что там происходило на самом деле.

Шатов задернул «молнию» на сумке и пошел к домам.

Все нормально. Ставим эксперимент на себе. С риском для психики. Если за идиотские вопросы ему сейчас набьют физиономию – тем лучше. Это только убедит его в том, что все нормально.

Вот и дом Дмитрия Петровича. Трава возле крыльца не примята. Дом напротив… Это тот дом, куда Шатов уже заходил. Или наяву или во сне.

Шатов посмотрел на дверь дома Дмитрия Петровича. Сплюнул и поднялся на крыльцо дома напротив. Постучал.

Тишина. Как и следовало ожидать.

Дверь, понятное дело, не заперта.

Шатов поставил сумку на тахту, сам сел на стул. На тот же, на который садился раньше.

Сейчас должен появиться Дмитрий Петрович. Вот с минуты на минуту откроется дверь и седовласый старец произнесет… Что, кстати, он сказал тогда? Поздоровался? А потом начал что-то лепетать про то, как замечательно Шатов выбрал дом.

Вот сейчас. Десять. Девять. Восемь. Семь.

Шатов дошел до нуля и принялся считать отрицательные числа. На минус ста двадцати трех дверь действительно открылась.

– Здравствуйте, Дмитрий Петрович, – сказал бесцветным голосом Шатов.

– Здравствуйте, Евгений Сергеевич, – почти радостно приветствовал его вошедший. – А я смотрю, а вы возвращаетесь с прогулки. Раненько сегодня встали.

– Ага, – кивнул Шатов, – рассвет встречал.

– У нас здесь замечательные рассветы, – радостно согласился Дмитрий Петрович, усаживаясь на стул. – Как самочувствие?

– Спасибо, вашими молитвами.

– Это хорошо, – бодро заявил Дмитрий Петрович. – Готовы к битве?

– Простите?

– Ну, готовы к трепке со стороны местной детворы?

– Какой детворы?

Дмитрий Петрович улыбнулся еще шире:

– Евгений Сергеевич, вы меня пугаете! Такой молодой, и вдруг провалы в памяти. Мы с вами приглашены в школу, на встречу со старшеклассниками.

– Школу? – неуверенно переспросил Шатов. – А мне показалось, что на дворе лето.

– Лето, – подтвердил Дмитрий Петрович, – но мы идем в местный детский дом. Школу развития талантов. Прекратите меня разыгрывать, Евгений Сергеевич.

Старик погрозил Шатову пальцем.

– А то ведь я уже совсем поверил, что вы забыли о приглашении.

– Шутка, – деревянным голосом произнес Шатов. – Извините.

– Ну, да бог с ней, с шуткой, – махнув ладошкой, Дмитрий Петрович встал со стула. – Вы не забыли, что пора идти завтракать?

– У вас? – спросил Шатов.

– Естественно.

– Я приму душ…

– Только не мешкайте. Нам нужно торопиться.