Память осени

37. Феодосия

Аганин и Алиме сидят на скамейке у моря. Тепло, ярко светит солнце…

Алиме (оживленно). Завтра день Красной Армии…

Аганин. А там и 8 марта скоро… Весна… Последняя весна немцев в Крыму… Они сами давно бы бежали, говорят, что Крым защитить уже нельзя, Гитлер запретил даже заикаться об этом… Мало ему, гаду, Сталинграда… Ничего они и тут свое получат… Бежать хотят, а посылки с награбленным по-прежнему в фатерлянд шлют…

Алиме смотрит в сияющее голубое небо.

Алиме. А ты помнишь, сказал, что ты казанский татарин…

Аганин. Так я он и есть. Что – не похож?

Алиме. А я думаю: какая разница – крымские, казанские, астраханские, сибирские…

Аганин. Китайские… В Китае тоже есть татары.

Алиме. Китайские… И все мы один народ…

Аганин. Интересно как они выглядят – китайские татары… Ни одного не видел.

Алиме. Нормально выглядят. Люди как люди.

Аганин. Алиме… мне надо уходить…

Алиме. Уже?

Аганин. Совсем уходить… К своим. В горы, к партизанам.

Алиме (напряженно вглядываясь в него). Что-то случилось?

Аганин. Случилось. За мной следят…

Алиме. Ты уверен? Может, показалось?

Аганин. Я чувствую. Вчера рылись в моем столе… Вдруг стали проверять родственников Крюгера…

Алиме. А кто это?

Аганин. Это я. Вернее, офицер, по документам которого я живу… Приказано завтра выехать в Симферополь. Мне там делать нечего, но там будут люди, которые служили с Рудольфом Крюгером. Меня сразу разоблачат.

Алиме. Да, это опасно. Если так – ехать нельзя.

Аганин. Хорошо, если сразу расстреляют или повесят. Но на это надежды мало. Начнут пытать, чтобы я выдал все и всех… Ты даже не представляешь, на что они способны…

Алиме (осмыслив услышанное). Тебе надо уходить к нашим. Выбора нет.

Аганин. Я уже придумал – захвачу портфель Кауша с документами… Ты со мной?

Алиме молчит.

Аганин. Подумай… Может…

Алиме. Конечно, ты уходи, а я… Ты же сам понимаешь – я не могу. А сестры, бабушка? А радист? А те, кто со мной работает, кого я убедила помогать мне?.. Не могу… Не могу я их так оставить…

Аганин. Тебе нужен приказ из Центра? Запроси инструкции.

Алиме. Приказ у меня есть – в случае опасности переходить на нелегальное положение.

Аганин. Вот видишь.

Алиме. Решение – на мое усмотрение…

38. Кабинет генерала фон Горна

Роде докладывает Горну.

Роде. С помощью пеленгатора мы установили, откуда работает передатчик русского резидента. Там живет старая женщина и ее внучки, совсем молодые. Трудно представить, что кто-то из них резидент. Радистка – да, это реально, но резидент… Поэтому наша цель – установить резидента и раскрыть всю сеть его информаторов. А возможно и установить контакты с другими разведгруппами.

Горн. Время, Юрген, время. У нас нет времени…

Роде. Хотя бы пару дней, господин генерал.

Горн. Пару дней. Их десант закрепился на побережье уже несколько месяцев назад. У них узкая полоска побережья, а мы никак не можем выбить их оттуда. Хотя ясно, что это плацдарм, с которого русские будут атаковать весь Крым… Перебрасываемые туда войска постоянно атакует русская авиация и партизаны… Атакуют не вслепую, их наводят на цели…

Роде. Я все понимаю, господин генерал…

Звонит телефон.

Горн. Да… Здравствуйте, Кауш. Да, да… Понятно. Действуйте.

Роде. Что-то случилось?

Горн. В доме, за которым ведется наблюдение, происходит какое-то движение. Кауш предложил прекратить наблюдение и начать аресты… Я с ним согласился.

Роде. Понятно, Каушу не терпится стать героем.

Горн. Возможно. Но главное сейчас – не дать им скрыться…

Роде. Так точно, господин генерал. Думаю, мне надо срочно ехать…

Горн. Куда вы так заспешили?

Роде. Боюсь, если задержанные пройдут через «процедуры» Кауша, разговаривать с ними будет уже бессмысленно.

Горн. Да, его мясницкие замашки известны… (Пожимает плечами.) Каждый добивается своего, как умеет. И надо признать, его методы работают.

39. Старый Крым. Подвал тайной полиции