Истории любви. Рассказы. Часть 3

– Забыть? Зачем же Вы подошли ко мне?

– Хочу помочь.

– Я хочу есть. Накормите и помогайте потом, сколько влезет!

– Хорошо, пойдемте за столик, – Орфей взял ее за руку и посадил за стол.

К ним подошел официант.

– Прошу прощения, мистер Алигьери, но эта девушка не может здесь оставаться.

– А теперь? – Орфей протянул официанту пачку денежных купюр.

– Еще раз прошу прощения. Что будете заказывать?

– Мне бы это… супа, каши и попить чего, – сказала девушка робко.

– Устрицы в винном соусе – две порции, белое вино – два по двести, салат «Трюффо» и мидии в шоколадном топпинге. Черную и красную икру и утиный паштет. Семгу, осетра и говядину в кляре.

– Это все? – невозмутимо спросил официант.

«Да, у богатых свои причуды. Решил накормить какую-то голодранку? Видно, от скуки».

Когда он ушел, девушка осмелела и протянула Орфею руку для рукопожатия. Орфей пожал ее длинные, тонкие пальцы.

– Спасибо! – сказала она с чувством.

– Вы спасли мой желудок от голодной смерти.

Орфей рассмеялся.

– Меня зовут…

– Сложное имя у Вас, мистер. Я его не запомню. Аллегория, что ли?

– Алигьери – это моя фамилия. Меня зовут Орфей. А Вас?

– Я Шарлотта.

– Красивое имя!

– Не жалуюсь. Мои подружки сплошь Аиды и Кэтти, ну, Элизы… А мне, и впрямь, все завидуют! Имя, говорят, у тебя заграничное… французское, кажется… и не выговорить!

– Да, французское.

– И на мордашку ты, говорят, ничего… И руки, как у леди.

Орфей снисходительно ухмыльнулся (дескать, какая-то замарашка мечтает о славе, считает себя красоткой).

– А на что это мне? У меня и дома нет, и профессия нестоящая… Ну, поднести чего… Мне говорят: «Иди в шлюхи – это, мол, твое». А я – нет, не желаю. Я гордая – это у меня от матери. Она удавилась десять лет назад, а я ее до сих пор вспоминаю. Глупо, да?

– Нет.

– А мне говорят, что глупо. Забудь – это было давно.

– Надо говорить: покончила с собой.

– Ой, как Вы правы, мистер…

– Зови меня Орфей. Я никакой не мистер. А почему твоя мама… наложила на себя руки?

– Чудно Вы как говорите, Ор… Орфей.

– Говори мне ты. Мне ведь всего двадцать.

– А я младше Вас… тебя.

– Сколько тебе лет?

– Пятнадцать.

– Так как? Что толкнуло твою маму на этот шаг?

– Никто ее не толкал, она сама… Отец сильно напивался, бил ее, вот она и не выдержала такой жизни, что хуже смерти. Ей кто-то ляпнул: «Чем так жить – уж лучше к одному концу!» Ну, она и…

– А отец?

– Отец через год выпил какую-то дрянь и окочурился. Туда ему и дорога! А меня сердобольные соседки взяли на воспитание: кормили и одевали. Прилично, между прочим. Вы не смотрите, что плохо выгляжу. Это моя одежда износилась уже. Они и так: что самое лучшее на помойке найдут – отдают мне. Я маленькая хорошенькая была. Я и сейчас… красотка!

Орфей улыбнулся. Похоже, она всерьез в это верила. И не замечала, что грязная и оборванная. Интересно, по каким критериям они оценивали красоту девушки? Они ведь все там замарашки и одеты в тряпье, подобранное в мусорных баках.

– У меня мама была красивая. И я вся в нее уродилась.

– Надо говорить: похожа на маму.

– Да какая разница? Вот я умное слово знаю: блондинка. И я такая.

– Ты, скорее, грязная. Не мешает тебе вымыться.

– Да, знаю. Говорится еще: привести себя в порядок. Но я часто моюсь, да… В луже летом, когда дождь идет и зимой в снегу лежу.

– О, боже! Не боишься простудиться?

– Заболеть, да? Нет, Орфей, я привыкшая к холоду и этим… перепадам температур. Эти умные слова я по радио слышала на вокзале. Я не тупая, я много умных слов знаю. Но… читать не умею. Но я вырасту, меня возьмут в служанки в богатый дом, и я всему научусь. Ведь правда так будет?

– Обязательно.

– Это моя мечта. У меня их много… мечт. Но заветная есть… Если будем дружить, я Вам ее расскажу, хотите?