Между нами пахнет небом

Да. Это то, что мне сейчас больше всего нужно. Воздух, свежий воздух.

Он вывел меня на задний двор и усадил в плетенное кресло. Я положила свои руки на колени и мой взгляд упал на подол моего черного кружевного платья.

Мы с мамой купила его совсем недавно, оно полюбилось мне с первого взгляда. Кружевной подол, темно-коричневый ремешок, кругообразный вырез декольте. Ненавижу черный. Меня затрясло от того, что платье, которое мне купила мама, было надето на ее же похороны. Мои руки сжали кружевной подол, и я крепко сомкнула челюсти, заглушая тот крик, который стремительно рвался из моего рта. Это был крик отчаяния.

Маркус откашлялся, привлекая мое внимание, и присел в точно такое же кресло и поставил локти на колени.

Мы молчали.

Это была приятная тишина.

Судя по всему, Маркус был неразговорчивым и мне это нравилось. Я не хотела говорить. Только молчать. Тишина…

Я закрыла глаза и подставила лицо прохладному ветерку, что играл в моих волосах.

– Так лучше? – Послышался хрипловатый голос.

Я открыла глаза и взглянула на Маркуса, чьи глаза пристально меня изучали.

Я кивнула.

– Здесь я могу дышать, – горло саднило от рыданий.

– А ты почему не с остальными? – откашлялась я.

Он опустил взгляд на свои руки:

– Я тоже не могу там дышать. Обстановка в этом доме нагнетает. Там пахнет смертью.

Я вздрогнула от той дрожи, которая охватила меня при слове «смерть». Ты чертовски прав, приятель.

–Трудно терять любимых людей. Не каждый способен это пережить, – его взгляд был таким задумчивым, будто он говорил сам с собой. – Лучше вовсе не любить и держаться ото всех подальше, верно?

Затем он резко посмотрел на меня, его взгляд стал мрачнее тучи.

Я сглотнула.

– Да. Терять близких больно, но разве любовь не делает нас сильными?

Маркус ничего не ответил, его взгляд еще какое-то время скользил по моему лицу, словно сканируя, затем он встал и молча вернулся в дом.

Последнее предложение, сказанное им, крутилось у меня в голове. Он говорил это так, будто пережил что-то подобное.

Что ты прячешь за чернотой своих глаз, Маркус?

Глава 7

Через несколько дней после похорон я решила, что пришло время уезжать. Все эти дни я не вылезала из постели, даже одна мысль о еде вызывало у меня отвращение и тошноту. Единственное, что я хотела – это провалиться сквозь землю или потерять память.

То время, что я не спала, я проводила в слезах. Этот город напоминал мне обо всем, о родителях, о наших счастливых моментах, ссорах. Даже шум ветра и стрекотание кузнечиков вызывало воспоминание.

Алекс и Эмбер по очереди сидели около моей кровати, пытаясь успокоить меня. У них ничего не получалось. Брат держался стойко и казалось смирившимся со всем, что произошло. Но я-то знала, что у него на душе кошки скребутся. Это было видно по тому взгляду, которым он на меня смотрел. Но он держался. Ради нас.

Единственное время, когда я по-настоящему отдыхала – это во сне. После того злополучного сна я больше ничего не видела, по ту сторону был лишь покой и умиротворение. И этого достаточно, я была там счастлива, но, когда солнце всходило и я просыпалась, все становилось на свои места. Но всему есть конец.

Я с болью в душе поговорила с Алексом, и он заказал мне билет до Ванкувера. Я не хотела оставлять брата, но мое желание сбежать было сильнее любви.

В Ванкувере живет мой дедушка по папиной линии – Честер. Он один из самых прекрасных и заботливых людей, которых я когда-либо встречала. Он навещал нас очень редко, как и мы его, но он всегда присылал нам замечательные подарки на День Рождение. У него замечательный вкус и с этим не поспоришь.

Но самое ужасное то, что он до сих пор не знает, что его сын вместе с женой были жестоко убиты. Ни я, ни Алекс так и не смогли взять в руки телефон и сообщить ему об этом. На этот раз, когда я с ним встречусь будет гораздо сложнее.

Я перевернулась на спину и слезы потекли на подушку, оставляя после себя мокрые, расплывшиеся пятна.

Дверь в комнату тихонько приоткрылась и вошел Алекс. Его черты лица были скованы, но увидев мое состояние он тут же смягчился.

– Ты снова плачешь, – промямлил он, садясь рядом.

Я слегка приподнялась и шмыгнула носом:

– Я не могу ничего с собой поделать, они не перестают литься, – мой подбородок затрясся, и я поджала губы, – я в тупике Алекс, такое чувство будто я проживаю этот день снова и снова. Снова и снова.

Рыдания выскочили из рта, в горле образовался ком. Мои ладони стиснулись в кулаки, и я принялась бить себя по коленкам. Я хотела хоть как-то заглушить свою эмоциональную боль, потому что по сравнению с физической она просто ничто.

– Остановись, остановись, – Алекс обхватил меня за затылок и прижал к груди, – что мне сделать, малышка? Что? Просто скажи…

Я слышала, как его голос надрывается.

Я покачала головой.

Нет ничего такого, что помогло бы мне справиться с подобным. Стоит лишь надеяться на время, но сработает ли?

– Как ты справляешься с этим? – спросила я, заглядывая ему в глаза.

– Я просто смотрю на Эмбер, когда хочу также сорваться, как и ты. Она держит меня на плаву, ее любовь, забота. Один ее взгляд дает надежду.

– Тебе очень повезло.

Он вздохнул и скользнул под одеяло, ложась рядом.

Я повернулась на бок и сжала уголок подушки.

Его рука нежно коснулась моих светлых, как солнце волос.

– Помнишь, как в детстве, когда ты боялась монстров под кроватью? Я рассказывал тебе сказку про храбрую охотницу, и ты сразу же засыпала.

– Помню.

– Хочешь услышать ее снова? Ты, наверное, уже забыла ее?